А&В. Бабочка - Tais

улицу, небольшой кусок которой попадал в кадр. Это было место неподалеку от дома здоровяка. В правом нижнем углу мелким шрифтом отображалась дата и время съемки.

— Первая запись, — комментировал Дэн. — Примерно за полчаса до предполагаемого времени убийства Лилит.

Тут в кадре появляется здоровяк, он проходит по улице в направлении к парку на 3-ей и исчезает за кадром.

— Вторая запись. Так же примерно за полчаса до убийства второй жертвы.

И опять в видео он проходит в направлении к парку. Дальше шли третья и четвертая записи с одинаковым сюжетом.

— Как видите, каждое убийство дома его не было, а направлялся он к парку, где было найдено большинство жертв.

— Жертв уже больше четырех, остальные записи есть? — осторожно спросил Бастер.

— Нет. Но и остальные убийства, как я знаю, уже происходили не в парке. Ожидаемо, на камеру он уже мог не попасть, так как пошел в другую сторону. Однако четыре раза подряд слишком для простого совпадения, не думаешь?

— … Ага, — неуверенно ответил он. Он не мог не согласиться с ним, но на самом деле он так не считал. Во-первых, эти записи никакое не доказательство, лишь косвенные улики. Да и, между прочим, ближайший продуктовый магазин к его дому в той же стороне, что и парк. А еще, откуда им знать, что это не поддельные записи, что дата внизу видео реальная, а не подстроенная. Конечно, у остальных не было и грамма сомнения, они беспрекословно верили Дэну, но вот у него такого доверия к нему не было.

— Если хочешь что-то сказать, говори, — наседал Дэн. Его голос был спокойный, он его не повышал, однако из него сквозило угрозой.

— Да нет-нет. Ничего, — затараторил он, желая только прикрыть эту тему поскорей. «И зачем я только заикнулся про остальные записи…».

— Ребят, мне одному кажется, что он нам врет? — обратился Дэн к окружающим, и все согласно закивали головами. — Может, все-таки скажешь правду?

Он осмотрел всех вокруг, его пробила дрожь, горло моментально пересохло. Отвертеться уже не выйдет. Даже если он со всеми согласится, на него будут напирать, пока он не скажет правду. К сожалению, правдиво врать у него никогда не получалось так же хорошо как отмалчиваться в нужный момент.

— Н-ну, я это… Не в обиду тебе, ты не думай… Просто я подумал… — заикаясь, хрипящим голосом начал говорить он.

— Что «просто»? — спросил Дэн, посмотрев ему прямо в глаза.

— Н-ну… Я подумал, откуда нам знать, что эти записи не подделка?

— Ты думаешь, я стал бы их подделывать? — сказал он значительно громче прежнего.

— Нет-нет-нет, — быстро сказал он и замахал руками. — Ничего такого! Ну мы же знаем, как ведутся дела в полиции… Да и перестраховаться никогда не повредит…

— И что же ты предлагаешь?

— Я думаю, есть смысл снести эти записи к знающему человеку, а он бы подтвердил их подлинность. Так мы будем уверены и…

— И что? Отнесем их полиции?

— Ну стоило бы…

Дэн перебил его своим смехом. У него по телу от этого смеха прокатились мурашки, таким мерзким на слух для него был этот смех.

— Ты кретин или да?! — злобно спросила Оливия. — Ты хоть подумал, прежде чем это сказать?! Подлинность проверим, полиции отнесем… Вот как тебя по-другому назвать-то? Во-первых, ни суд ни полиция не принимают доказательства добытые незаконным путем. Нам только за это влетит, могут и из школы выкинуть. Во-вторых, если вскроется информация, откуда Дэн достал эти записи, его отца могут уволить! Головой своей подумай хоть немного! А в-третьих, зачем Дэну подделывать записи? Неужели ты настолько ему завидуешь? Оговорить его хочешь?!

С каждым предложением, произнесенным вслух, она говорила все громче и громче, а потом и вовсе перешла на крик. Дэн, остановив свой приступ хохота, уже с такой же злобной миной, что и у Оливии, схватил его за грудки и с силой тряханул. Не было сил сопротивляться, он обмяк от страха в его руках, словно мокрая тряпка. Последнее, что он увидел, перед тем как зажмуриться, это то, как Дэн заносит кулак, чтобы ударить его, и как Новак безуспешно пытается его остановить. Удара так и не прилетело, внезапно раздался громкий звук, Дэн резко отпустил его. Ватные ноги Бастера не смогли удержать его вес, и он повалился на пол. Открыв глаза, он увидел, что между ним и Дэном встал Ли. Дэн стоял позади, схватившись за лицо.

— Не смей его трогать, — прорычал Ли.

— Ты совсем чокнутый! — взвизгнула Оли и кинулась к Дэну. — Ты хоть слышал, что Артур сказал?!

— Да мне плевать, что он там сказал! Хоть пальцем его тронешь, Дэнчик, получишь!

Дэн убрал руку от лица и поднял на них взгляд полный чистой ненависти, что ему даже в окно захотел сигануть, лишь бы не видеть его больше, но Ли этот взгляд спокойно выдержал. Из носа у Дэна текла кровь, Оли подала ему полотенце.

— Да как вы смеете?! Идиоты, кре…

— Оли! — прикрикнул на нее неожиданно Дэн, она тут же замолчала. — Я виноват, перегнул палку. Прости, Артур.

— Ты как? — Ли разжал кулаки и помог подняться Бастеру.

— В порядке. Спасибо, Якуб.

— Пожалуйста.

По планам после они должны были заняться обсуждением дальнейших действий, но вместо этого все сидели молча, словно с полным ртом воды. Посидев в этом неловком молчании какое-то время, они поняли, что конструктивного диалога у них не получится. По крайней мере, сейчас. Ли все еще злобно зыркал на Дэна, Бастер весь дрожал от страха, словно осиновый листик на ветру, Оливия жутко злилась на всех присутствующих, а Новак, казалось, с головой ушел в свои мысли и возвращаться пока не планировал.

— Ладно. Давайте на сегодня разойдемся и остынем, — оглядев всех присутствующий, сказал Дэн. — Завтра обсудим, что делать.

— Но ведь он за это время может кого-то убить! Нам нужно немедленно… — начала было Оливия, но была тут же перебита Дэном.

— Ничего путного мы сейчас не сможем придумать, Оли. Мы можем и его упустить и сами пострадать, если не подготовимся, как следует. Ты же понимаешь.

— … Хорошо, — сдалась она.

— Тогда до завтра, ребят.

Тройка прошла в коридор и обулась.

— Артур, я считаю ты был не прав… — сказал Ли, схватив куртку и выйдя из квартиры с Новаком и Бастером.

— Давай позже об этом поговорим, — коротко отрезал Бастер и захлопнул входную дверь.

Бокалы

До одури странно было вновь сидеть за тем же столом, на который когда-то молча она положила кольцо. Его не покидало ощущение нереальности происходящего, будто