Опасная связь - Аннабел Брайант

– Еще раз прошу простить. Женщинам вход в здание Общества запрещен. Таковы правила, которые я выполняю. Позвольте мне принести перо и бумагу, чтобы вы могли написать послание.

Он повернулся к маленькому письменному столу у стены, но Амелия протиснулась мимо него в фойе перед залом для совещаний. Понимая, что швейцар следует за ней, она пошла на шум голосов, ворвалась во вторую комнату справа и распахнула двойные двери с такой силой, что половинки с грохотом ударились о стену. В комнате воцарилось молчание. Головы всех мужчин повернулись в ее сторону.

Взгляд Амелии метался по комнате. Она старалась рассмотреть присутствующих, благодаря Бога за то, что брата здесь нет.

– Видите ли, мисс, вам запрещено входить в эту часть здания. Разве наш швейцар не изложил вам правила? Если дело срочное, вы должны ждать в фойе.

Высокий, повелительного вида мужчина первым оторвался от толпы и быстро направился к Амелии, словно само ее присутствие могло свести на нет их интеллектуальную дискуссию. Но Амелия была непоколебима. Взгляд ее был прикован к стоявшему на возвышении лорду Коллинзу. Она заметила, что его адамово яблоко судорожно ходит вверх-вниз. Очевидно, на него напал страх.

– Прочь! – Пораженный ее дерзким приказом, джентльмен отступил. – Я здесь, чтобы поговорить с лордом Коллинзом, и поверьте, дело крайне срочное.

Ее голос звучал так решительно, что среди собравшихся поднялся ропот. Глаза всех присутствующих были прикованы к тому месту, где находился Коллинз, который пятился назад, словно желая исчезнуть.

– Удачи, старина. У вас вряд ли будет хоть крупица покоя, пока вы не возьмете в руки эту даму, хотя в ваших руках ей самое подходящее место.

Грубое замечание показалось Амелии пощечиной, и она, мгновенно отвлекшись, пронзила дерзкого шутника яростным взглядом, откровенно говорившим о том, что она считает его идиотом.

Не слушая непочтительные реплики, она подхватила юбки и прошла дальше. Но когда подняла глаза на возвышение, оказалось, что Коллинза там уже нет. Должно быть, лицо у нее было потрясенным, потому что комната наполнилась злорадным хохотом.

– Ничего не скажешь, утонченные интеллектуалы, – презрительно бросила она, повернувшись, расправила плечи и наградила каждого снисходительным взглядом, отчего в комнате стало тихо, как в церкви. – Джентльмены, можете добавить к своему списку фактов еще один. Женщины – не собственность. Мы не хотим, чтобы с нами играли. Не хотим, чтобы нас считали украшениями. Наши мнения, мысли и, главное, чувства, имеют значение. Отнесетесь несерьезно к серьезной женщине, выкажете ей неуважение, и окажется, что вы выпустили на волю необоримую силу.

Она помедлила и, глубоко вздохнув, шагнула к порогу, хотя пока не собиралась уходить.

– Когда лорд Коллинз тайком прокрадется обратно в это место, святилище высочайших умов, сообщите ему, что я понимаю его мотивы и что он не обязан настаивать на своем предложении руки и сердца. И что он получил окончательный отказ.

Ланден остановил Хейдиза, спешился и вручил поводья услужливому лакею, стоявшему у дома Нилуорта. Идиллическое поместье было расположено далеко от центра города, на окраине, благодаря чему его обитатели могли пребывать в уединении, а во время сезона оттуда можно было без особых трудов добраться до любого места. Ланден не ожидал увидеть загородный дом из красного кирпича. Но хотя причина его визита была неприятной, сельский пейзаж вселял в него уверенность, что он скоро вернется в Бекфорд-Холл, где его жизнь обретет привычную предсказуемость.

Он каким-то образом умудрился усложнить свои проблемы. Этот талант быстро становился его второй натурой. Намерение Амелии выйти замуж за любого подвернувшегося болвана, чтобы свести на нет все усилия ее брата, жгло его внутренности, словно кислотой. Неважно, кого она выберет. Глупец просто недостоин ее. И Коллинз тоже. Никто недостоин. И менее всех Ланден. Его поведение может быть названо только заслуживающим порицания. В конце концов, он джентльмен, несмотря на то, что мгновенно забывает о кодексе чести при виде ее черных локонов. Ему лучше держаться как можно дальше от нее, учитывая то, что он не может предложить ей какое-либо приемлемое решение. Хотя, когда они были вместе, он ощущал такой покой, какого не ведал с тех пор, как погиб Дуглас.

Глупая надежда подстегивала его как можно живее представить приятное будущее. Шумный дом, полный проказливых детей с блестящими зелеными глазами.

По совершенно необъяснимой причине губы Ландена растянулись в улыбке, несмотря на то, что он принял нелегкое решение покончить с недостижимой мечтой. Несомненно, если бы он женился на Амелии, это стало бы еще одной ошибкой, которая терзала бы его до конца жизни. Уж лучше он укротит неуместную похоть и приведет в порядок свою жизнь.

Выбросив из головы горькие размышления, он приблизился к кованым железным воротам и проследовал по выложенной сланцевыми плитами дорожке к парадному входу. Постучал латунным молотком, протянул дворецкому карточку, и его немедленно впустили. Передняя была тускло освещена, но Ланден заметил, что мебель довольно сильно потерта. Его провели в гостиную, оформленную в цветах слоновой кости и морской волны. Портьеры на окнах были раздвинуты, и в комнату вливался солнечный свет. Стеклянные двери вели в ухоженный сад, расположенный за домом. Ланден подошел к дверям и выглянул наружу, раздумывая, как приступить к неприятной, хоть и необходимой беседе. Все это ему совершенно не нравилось, хотя он жаждал избавиться от остатков угрызений совести. Возможно, тогда он сможет прожить остаток дней в относительном покое.

– Лорд Нилуорт скоро вас примет.

В сдержанном тоне дворецкого звучало смешанное с недовольством осуждение, и это вернуло Ландена к действительности. Он согласно кивнул, прежде чем открыть стеклянную дверь. Ему не терпелось глотнуть свежего воздуха, чтобы облегчить мешавшую дышать тяжесть предстоящего разговора. Неумолимое солнце стояло высоко в небе, птицы пели, божья коровка уселась на изящный бутон белой плетистой розы, обвивающей шпалеру.

Но даже вне дома Ландена не отпускало ощущение тяжести и нехватки воздуха. Не находя себе места, он спустился с террасы в небольшой, обнесенный каменной оградой сад и бесцельно побрел по тропинке. Но вымощенная булыжниками дорожка вдруг закончилась, и Ланден, и без того чувствующий себя не в своей тарелке, испытал разочарование.

Справа, под старым вязом, вокруг которого в изобилии росли сорняки, стояла мраморная скамья, непонятно для чего здесь находившаяся. Не жалея дорогих сапог, он прошел по траве. Перед ним предстала небольшая полянка, в центре которой находилась мемориальная доска. Что-то острое повернулось в его груди, когда он понял, что перед ним надгробье, похожее на те, что стояли в Бекфорд-Холле, в вечную память о родителях и брате. В ушах вдруг зазвучали нежный голос матери и баритон отца, но Ланден тряхнул головой, чтобы их прогнать. Сейчас не время для сентиментальности и не время просить прощения. Он не попрощался с ними. Ни с родителями, ни с братом. И хуже всего, стал причиной смерти Дугласа.