Кровавая месса - Жюльетта Бенцони

Бывший монах даже несколько перегибал палку, что наводило многих на размышления, но он, к счастью, об этом не подозревал. Франция теперь представлялась Шабо огромным сундуком с сокровищами, из которого он мог черпать и черпать золото благодаря человеку по имени Жан де Бац, перед которым рушились все преграды.

Впрочем, многие депутаты Конвента начинали склоняться к мысли, что, удовлетворяя свои потребности вместе с потребностями Республики, Шабо поступает совершенно правильно. Среди таких был и Станислас Майяр, участник массовых убийств в сентябре 1792 года, бывший судебный исполнитель. Он учредил чрезвычайные трибуналы, призванные «судить», а потом отправлять на смерть несчастных, заполнивших тюрьмы после штурма Тюильри. Когда с этим было покончено, Майяр и его банда остались не у дел, им так и не удалось получить прибыльных мест. Правда, после массовых казней в сентябре тела растерзанных жертв принесли им неплохую прибыль, но с тех пор как Майяр и кое-кто из его людей поступили на службу в полицию, они едва сводили концы с концами.

Неожиданно свалившееся на его друга Шабо богатство заставило Майяра задуматься. Он задал Шабо напрашивавшиеся сами собой вопросы — получил должные ответы. Шабо дал приятелю понять, что его процветание связано не только с его будущими родственниками, братьями Фрей, но и с бароном де Бацем, который оставался, вне всякого сомнения, самым богатым человеком во Франции. Он так захватывающе рассказывал об очаровательном доме Мари Гранмезон в Шаронне, где он впервые встретил Польдину и познакомился с Бацем, что у Майяра от зависти застучало в висках.

Для неудачливого полицейского это стало откровением. Ему едва исполнилось тридцать, но его мучил туберкулез, и ему надоело влачить жалкое существование, выплевывая куски легких на мостовые Парижа. Майяр мечтал об уютном доме с садом, где он мог бы греться на солнце, отдыхая от «трудов праведных». Надо сказать, республиканские взгляды Майяра никогда не были особенно прочными. Его богом всегда оставалась выгода, и Майяр с радостью перерезал бы весь Конвент, Комитет общественного спасения и Комитет общественной безопасности ради сундука с симпатичными золотыми кругляшами с профилем короля-мученика, которые теперь попадали к нему все реже. Он попросил познакомить его с де Бацем, и Шабо согласился ему в этом помочь.

Они договорились встретиться в кафе «Корацца», куда барон по-прежнему заходил, чтобы выпить кофе или съесть мороженое в компании Питу, Делоне или Жюльена Тулузского. Благодаря Кортею, также постоянному посетителю кафе, кофе здесь был по-прежнему хорошим и ваниль — такой же душистой. А благодаря заботам Люлье свидетельство гражданской благонадежности барона всегда пребывало в полном порядке.

Де Бац не сразу согласился на эту встречу. Майяр, которого он видел в деле, внушал ему отвращение. Но когда плетется интрига такого масштаба, приходится отказаться от излишней щепетильности. Барон уже подкармливал некоторых полицейских и осведомителей, что могло пригодиться ему в будущем.

Когда Жан пришел в знаменитое кафе Пале-Рояля, его уже ждал Питу, на этот раз в гражданской одежде. Примостившись на краешке стола, он торопливо писал заметку для одной из подпольных газет. Питу вообще в последнее время довольно активно сотрудничал с печатными изданиями, потому что Бац предпочел отстранить его от «великого заговора». Барон относился к Анжу Питу с искренней симпатией, любил его как друга и не хотел, чтобы молодой человек пострадал. Питу был человеком действия, и де Бац считал, что он ему еще пригодится, когда придет время похищать из Тампля маленького короля. Барон объяснил другу, что финансовые махинации не для него, и Питу был вынужден с этим согласиться. Только он отчаянно скучал.

Разумеется, он навещал Лауру, и эти визиты приносили ему огромную радость. Молодая женщина всегда встречала его улыбкой и теплыми словами. Но Питу не решался заходить чаще — и не из-за Жуана. Просто Лаура почти никогда не бывала одна. Жюли Тальма и ее муж стали ее близкими друзьями. Навещал ее и Эллевью, который доверил ей тайну своей любви к Эмилии де Сартин и жаловался на постоянные стычки с ревнивой Клотильдой Мафлеруа, его официальной любовницей. И почти каждый день в доме на улице Монблан появлялся полковник Сван. Иногда он приводил с собой американских друзей, Рут и Джоэля Барлоу, а также губернатора Морриса, когда тот осмеливался покидать свое уютное убежище неподалеку от Мелена.

Питу понимал, что для бывшей маркизы де Понталек эти многочисленные знакомые являлись лучшим доказательством ее гражданской благонадежности и обеспечивали ей безопасность. Но это не мешало ему с грустью вспоминать о том времени, когда он и Мари Гранмезон были единственными друзьями мисс Лауры Адамс. Поэтому Питу писал поэмы, изливая на бумаге свою любовь, но никогда не показывал их Лауре. На сей раз де Бац лишь на мгновение остановился у столика своего друга.

— Я должен встретиться с людьми, которые вам не понравятся, — прошептал он.

— А вам они нравятся? — так же шепотом поинтересовался Питу.

— Когда вы их увидите, сами догадаетесь. Барон отошел и устроился в углу зала, чтобы не привлекать излишнего внимания посетителей. Шабо и Майяр пришли вместе в назначенное время, и у Питу округлились от удивления глаза, когда он их увидел. Ладно Шабо — журналист знал, какое место де Бац отводит ему в своих планах. Но этот мерзавец Майяр! Жестокий убийца, казнивший стольких невинных людей! В это невозможно было поверить.

Бац думал примерно так же, отвечая на приветствие Майяра и глядя, как тот садится напротив. Этот человек выглядел ужасно, а его костюм — черный, застегнутый на все пуговицы длинный сюртук и круглая шляпа — лишь усугублял нездоровую бледность лица с красными чахоточными пятнами на скулах. Майяр говорил негромко, голос его звучал глухо, но маленькие глазки не утратили живого блеска. Он уже успел оглядеть всех посетителей кафе и теперь с каким-то жадным вниманием рассматривал элегантный редингот де Баца из белого полотна, его изящные, ухоженные, но сильные руки, энергичное лицо с резкими чертами, карие глаза под прямыми черными бровями и губы, изогнувшиеся в непринужденной улыбке. От этого человека буквально исходил аромат денег, а этот запах Майяру нравился больше любого другого.

Шабо заговорил первым:

— Гражданин Бац, я привел к тебе отличного парня, который оказал Республике огромную услугу, но она не вознаградила его по достоинству.

— Я знаю о твоих заслугах, — обратился барон к Майяру, — и меня удивляет, что Республика поступает так неосмотрительно. Почему, гражданин Майяр, ты не получил пост, которого ты заслуживаешь? Чем ты занимаешься?

— Я всего лишь полицейская ищейка, — проворчал Майяр. — Гара при встрече узнает меня через раз.

— Это глупо! Чем я могу быть тебе полезен? К сожалению, я не чиновник высокого ранга, а всего лишь финансист, поэтому мне будет трудно добиться для тебя повышения в должности…

— Чиновники высокого ранга думают только о том, как бы набить свои собственные карманы. А мне бы хотелось, чтобы кто-нибудь позаботился о моих.

Резкий приступ кашля не дал ему договорить. Майяр согнулся пополам. Бац тут же налил в стакан воды и протянул ему. Отдышавшись, Майяр выпил воду с жадностью чахоточного.