Когда приходит любовь - Мариса де лос Сантос

— И она там стояла, уставившись на дверь, как человек, который не достучался и не знал, что делать.

— Очень точное наблюдение, — тихо вставила мать Клэр.

«Ох, где же ты была, мамочка?» — подумала Клэр. Этот вопрос висел над всеми присутствующими в этой комнате. Другие вопросы тоже, но Клэр не хотела их задавать. Она не хотела услышать ответы, пока не хотела.

— Благодарю. И я вас узнала. Я узнала Вивиану. По ее бровям. Ты же знаешь, я специалист по бровям, Корнелия, — заявила Линни.

— Знаю, Линни. Ты коллекционируешь брови.

— Ой, — сказала Клэр, — как Тео — акценты.

— Брови Тео, — провозгласила Линни с видом человека, оглашающего невероятно важную новость, — произведение искусства. Поэмы. Сонеты!

Клэр взглянула на Хейса, который, вероятно, был другом Линни, чтобы проверить, как он прореагировал на это заявление. Он тайком улыбнулся Клэр и поднял глаза к потолку, как бы говоря: «Уж эта старушка Линни». Клэр улыбнулась в ответ. Хейс был тоже довольно симпатичным, с сияющими глазами, слегка горбоносый, что добавляло ему шарма, так что, возможно, он не обижался на Линни за ее слова о Тео.

«Моя мама сидит здесь, а я размышляю о форме носа Хейса», — подумала Клэр.

— У Вивианы тоже красивые брови, хорошей формы, и они спускаются к уголкам глаз. Совсем как у… — Линни повернулась к Клэр.

— У меня, — подсказала Клэр.

— Но как же наша записка? — удивилась Корнелия, обращаясь к Вивиане. — Мы с Клэр напечатали записку и прикрепили ее клейкой лентой к двери моей квартиры. Там был номер телефона моих родителей и адрес. Господи, вы не получили записку?

— Никакой записки не было, — сказала мать Клэр. Голос у нее был усталый. — Я нашла записку в своем доме, поэтому и позвонила в вашу квартиру. Когда никто не ответил, я туда поехала. Я ездила туда дважды. Линни увидела меня во второй раз.

— И я сразу же попыталась позвонить тебе на сотовый, но ничего не получилось, Корнелия, — сказала Линни.

— Бермудский треугольник, — простонала Корнелия. — Это по поводу мобильных телефонов — мои родители живут в Бермудском треугольнике.

— Твои родители живут на Счастливой улице. Поскольку улицу с таким названием забыть невозможно, я и не забыла. И в каком городе, я тоже знала. Но номера их телефона у меня не было. Его нет в справочнике.

Мать Корнелии вошла в комнату, неся на подносе кофейные чашки и тарелки с печеньем. Клэр видела, что она напряжена. Еще когда все стояли на крыльце, Клэр заметила, что Корнелия и Линни переглянулись — карие глаза встретились с голубыми, карие о чем-то спрашивали, голубые отвечали, затем Корнелия повернулась и пригласила всех в дом.

— Врачи, — сказала Элли все еще не совсем своим голосом, — не включают номера своих телефонов в справочники.

— Что могло случиться с запиской? — дрогнувшим голосом спросила Корнелия. — Вивиана, я бы просто так не уехала. Я не… — Корнелия тайком взглянула на мать, которая разливала по чашкам кофе из серебряного кофейника. — Я не хотела никого предупреждать. Мы пытались держать все происходящее… в тайне.

— Я очень вам за это благодарна, — сказала мать Клэр.

— Готова поспорить, что записку забрала девушка, которая у вас убирает. Ты же знаешь, как она тебя ненавидит, — сказала Линни.

— Знаю, — рассеянно подтвердила Корнелия. Она смотрела на мать Клэр.

— Ты такая маленькая. И суетливая. Может быть, она приняла тебя за мышку.

— Я ничуть не суетливая, — возразила Корнелия, поворачиваясь к Линни. — И ты это прекрасно знаешь. — Ее голос снова дрогнул. — Но возможно. Возможно, это была уборщица.

— Уборщица или рука судьбы, — внес свою лепту Хейс.

— Как только я договорилась с Хейсом, что он подвезет меня на своей машине, я приехала сюда. Мы ехали быстро.

— Жали на восемьдесят пять, — гордо сказал Хейс. — Бог милостив, нас даже полиция ни разу не остановила.

— Но Вивиана ехала быстрее. Я-то помнила круговую подъездную дорожку и почтовый ящик в форме маленького домика, но как…

— Их фамилия — на почтовом ящике, — сказала мать Клэр. Она притянула Клэр к себе поближе. Клэр видела, как пульсирует кровь под тонкой кожей на ее виске. Клэр заметила, что Элли тоже смотрит на ее мать.

— Вивиана выглядит усталой, — сказала Элли Корнелии. — Я могу позвонить в гостиницу поблизости или, может быть, в мотель?

Корнелия густо покраснела.

— Мам… — начала она.

— Вообще-то мне бы хотелось поговорить с вами наедине, Корнелия, — сказала мать Клэр. — Клэр может остаться здесь, пока мы прогуляемся? — Она повернулась к Элли: — Спасибо за предложение, но я видела гостиницу по дороге.

Линни встала.

— Мы остановились в гостинице и сейчас туда поедем. Я умираю с голоду. — Хейс тоже встал.

— Ты пойдешь со мной на кухню, и я тебе что-нибудь разогрею, — сказала Элли Линни. — И вам, Хейс.

— Дважды нас просить не придется, — прочирикала Линни. Она пристально посмотрела на Корнелию. Корнелия прижала два пальца к губам и послала Линни воздушный поцелуй.

Когда Клэр, ее мать и Корнелия остались одни, Корнелия сказала:

— Слишком холодно, чтобы разговаривать на улице, но у меня есть место, куда мы могли бы пойти. Только я думаю… — она коснулась волос Клэр, — я думаю, что Клэр стоит пойти с нами.

— Не уверена, что это хорошая мысль, — сказала мать Клэр. Причем довольно резко.

Клэр переводила взгляд с одной женщины на другую. Она видела, как Корнелия на мгновение свела брови, и вздохнула.

— Дело в том, что это жизнь Клэр. Мы с ней решили, что будет лучше, если она будет знать, что происходит.

— Вы решили, — сказала мать Клэр с раздражением.

— Мам, — сказала Клэр, и в голосе ее прозвучала умоляющая нотка. — Мне нужно знать. Чтобы не было ничего неожиданного.

Мать Клэр задумалась. Затем ее взгляд стал мягче.

— Хорошо. Ты узнаешь.

Клэр и Корнелия сидели в гостиной миссис Голдберг, где на полках стояли морские раковины, освещенные приглушенным светом, и слушали рассказ матери Клэр о том, где она пропадала. Она говорила спокойно, размеренно, как будто ей нравилось выговаривать слова.

— Я просто ехала в аэропорт, чтобы улететь в Барселону, но вдруг обнаружила, что еду в неверном направлении. Я не стала разворачиваться. Со мной была сумка, полная наличных, и когда у меня заканчивался бензин, я останавливалась, заправляла машину и ехала дальше. Я думаю… — Она взглянула на Клэр, потом продолжила: — Я думаю, я хотела просто забыться.

Клэр видела, что Корнелия сидит тихо, следит за выражением своего лица и слушает. Ей нравилась, как она внимательно слушает. Своим внимательным взглядом она не бросала вызов, в этом было что-то другое. «Уважение», — подумала Клэр, но это было не совсем верно. Взгляд был скорее дружеским, чем уважительным. Клэр попыталась слушать так же.