Настоящие охотники за галлюцинациями - Дмитрий Мансуров

— Услышал, что кто-то сдвигает ящик. Я его специально поставил к двери, чтобы никто не мог войти в квартиру.

— И как ты поставил ящик, если оказался снаружи? Перебрался домой через балкон?

— Нет, притянул ящик за веревку. Старый метод, я о нем прочитал в какой-то юморной фэнтезийной книге про Кащея.

— Что, уже и про Кащея начали фэнтезятину сочинять? — изумился Владислав. В его понимании, фэнтези — это что-то такое, Толкиенское. Сказочные герои даже в толстых романах должны оставаться сказочными.

— Да буквально каждый второй автор только про него и пишет, — посетовал Михаил. — Прям беда какая. Куда ни плюнь — везде Кащей. А в одной книге и того хлеще: мало автору было одного Кащея, так он ему в противники еще и Кощея определил. И схлестнулись они в такой битве, что планету на уши поставили на несколько веков.

— Хм… Дашь почитать?

— В очередь запишу. Двадцатым будешь.

— О, это долго! — протянул Владислав. — Тогда я лучше в магазине куплю.

— А нет их уже в магазине. Быстро разбирают.

— Серьезно? Тогда уговорил. Двадцатым, говоришь? К зиме до меня очередь дойдет?

— Месяца через два, не позже.

— Отлично! — сказал Владислав. — С книгой разобрались, теперь меня интересует другой вопрос: куда делся Федор, и почему дверь закрыта ящиком, а не замком? Когда я уходил, Федор как-то странно себя вел. Носил бутылки и выбрасывал их в мусорку. Вот, любопытство заело. Решил узнать, какая муха его укусила, и нельзя ли найти эту муху и предложить ей укусить остальных алкоголиков.

Михаил хихикнул и указал на замочную скважину. Замок там когда-то стоял, но эти светлые времена прошли давным-давно.

— Замок пропит окончательно и бесповоротно, — пояснил он.

— Странно, что я в первый раз этого не заметил, — пробормотал Владислав. Ему казалось, что замок был на месте, когда пришлось войти в квартиру Федора, чтобы впервые в жизни увидеть настоящего черта. — Хорошо, замок — это мелочи жизни. Где его владелец?

— А он того, рехнулся, — ответил Михаил. — Значит, ты присутствовал при начале его сумасшествия… Везет же людям: они видят, как начинается чужая «рехнутость». Я лично вызвал Федору «Скорую помощь», потому что надоело слушать, как он ругается с белочкой.

— Вымышленные орехи не поделили?

— С другой белочкой, — уточнил Михаил. — Которая по водке специализируется.

Владислав вздохнул.

— М-да… — прокомментировал он сообщение Михаила и сделал скорбное лицо. Что Федор встретился с Горячкой, он хорошо знал и до этого, но не хотелось, чтобы посторонние что-то заподозрили. — И куда его повезли, врачи не сказали?

— А куда они могли его отвезти, кроме как в Беличий парк? — ухмыльнулся Михаил. Владислав кивнул головой: на самом деле, глупый вопрос. Больница, в которой содержали алкоголиков, была построена в тридцатые годы двадцатого века в глубине Беличьего парка. Человек, предложивший построить больницу именно здесь, оказался человеком с немалым чувством юмора, либо предпочитал порядок и хотел, чтобы все белки, как настоящие, так и являющиеся плодом вымысла алкоголиков, располагались в одном месте. Дальняя часть Беличьего парка плавно переходила в обычный лес, и человек, по незнанию решивший обойти весь парк от начала до конца, рисковал потратить на это дело не меньше двух недель. Финал прогулки по парку завершится обнаружением железной дороги и возвращением в город поездом дальнего следования. Если, конечно, уставший путешественник не перепутает стороны, и не уедет еще дальше от родных мест.

Владислав посмотрел на часы.

— Времени мало осталось, — заметил он. — Ладно, я выяснил то, что хотел.

— Не зайдешь на чай? — спросил Михаил. — Жена как раз испекла отличную шарлотку. А еще ко мне брат приехал на неделю — только что вернулся с Енисея, по дороге домой решил заехать.

— Спасибо, но сегодня у меня капитально загруженный день, — отказался Владислав. — На выходных зайду. Давно хотел поближе познакомиться с твоим братом. По твоим словам, он так здорово рассказывает о краях, в которых побывал, что можно слушать часами.

— О, да! — воскликнул повеселевший Михаил. — И тут я нисколько не привираю. Рассказчики вроде него — редкость на вес золота. Я до сих пор не понимаю, почему он не стал работать на телевидении. С его умением красочно рассказывать об увиденном — это преступление.

— Ты ему намекни, — предложил Владислав.

— Я ему говорил прямым текстом, — ответил Михаил. — Но он упорен, как никто другой. Заходите в воскресенье, мы будем ждать. Может, все вместе мы его уговорим податься на телевидение и открыть свою программу. Я лично согласен даже на то, чтобы он вел рубрику в передаче «Вокруг Света».

— Приведу всю семью! — пообещал Владислав. — Уговорим!

Автобусы в район Беличьего парка ездили редко и неохотно. Когда-то они ездили гораздо чаще, но с наступлением девяностых, когда в леса стали приходить не только любители отдохнуть на природе или покататься на лыжах, но и так называемые романтики с большой дороги, количество маршрутов уменьшили: транспортные службы не желали увеличивать число пострадавших и работать служебным транспортом у всякого рода криминальных личностей. За прошедшие два десятилетия романтиков с большой дороги сменили прагматики с широкополосного шоссе, в лесах стало спокойнее, но количество автобусов на маршруте и не подумали увеличивать. Поэтому Владислав вызвал такси.

Часы неумолимо отсчитывали оставшееся до назначенного часа время, и теперь каждая минута была на счету. Перестраховываясь, Владислав сохранял внешнюю невозмутимость, а, как казалось ему самому, делал это даже слишком хорошо. Но когда такси попало в третью пробку за двадцать минут, нервозность увеличивалась, и Владислав благодарил всех святых, что не купил огнестрельное оружие неделю назад. Сейчас он чувствовал, что готов расстреливать из гранатометов виновников аварий, из-за которых появлялись пробки, и с трудом сдерживался, чтобы не обрушить на пострадавших лихачей убийственную ругань. С последним хорошо справлялся и сам водитель. Он ругался за двоих, а при желании мог бы высказаться и за всех потенциальных пассажиров.

Такси остановилось напротив здания больницы, Владислав поблагодарил водителя за предложенный в дороге пакет на случай непредвиденной тошноты, и, отдав пятьсот рублей за скоростную езду, быстрым шагом направился ко входу в здание.

У старенького вахтерского столика сидела не менее, а то и гораздо более пожилая вахтерша. Три «Роман-газеты» выпуска семьдесят четвертого года, потрепанные и пожелтевшие от времени, лежали на краю стола, и еще одна, раскрытая, — точно по центру. Вахтерша увлеченно читала историю и не особо старалась выполнять свои профессиональные обязанности.

Владислава на несколько секунд посетило ощущение, что он попал в прошлое, насколько здесь все так напоминало давние времена. Ремонт в стиле старинной «моды»: нижняя половина стен покрашена зеленой краской, верхняя половина замазана известкой. Высокие потолки с потемневшими от пыли и времени люстрами и тусклыми лампами, полы из цветного бетона с камешками проглядывали сквозь толстый слой краски. Когда-то в семидесятых больницу посетило высокое начальство из столицы (до сих пор в городе ходили слухи-воспоминания о том, что высокое начальство думало вылечиться от пристрастия к алкоголю, но так, чтобы в самой столице об этом не прознала ни одна собака), местное начальство решило выслужиться и расстелить по всем этажам дорожки, но с финансами оказалось плохо, и вместо настоящей дорожки нарисовали ее имитацию. Закрасили полы красной краской, и пририсовали по краям желтые полоски. Но полы потеряли «первозданную» чистоту в первые же дни после ремонта, и стало только хуже.