Наследница - Екатерина Панова

в древесной колыбели покоилась госпожа Канна. Мастер Меткого удара, истинная дочь тотема Спиреи, наивно отдавшая свою милость приемному сыну своего тотема.

Она лежала, спелёнатая узловатыми корнями, белая и неживая, как фарфоровая кукла: тёмные волосы, белая кожа, красота, от которой так много отошло Абалю. Совершенная юность, пленённая сотнями старческих, покрытых пятнами времени рук странного дерева.

У Ясмин волосы на голове зашевелились. Из всего, что она когда-либо знала, когда-либо читала, на ум приходила только одна аналогия.

Иггдрасиль. Перевёрнутый ясень. Дерево вверх корнями.

Преодолев ужас Ясмин коснулась тёплой древесной кожи и отчётливо ощутила, как в нем пульсирует жизнь, перекачивая ее в безжизненное тело на кровати. Она с недоумением проследила путь древесных жил, соединенных с госпожой Канной. До этого момента ей в голову не приходило, что она может ошибаться.

До этого момента брак Примула был очевидным расчётом, в котором его жене отводилась роль экспериментальной самки. Ее роль заткнуться и плодоносить. И, желательно, не не задавать вопросов. Конечно, Примул бы стал заботиться о своём эксперименте по мере сил, но… Иггдрасиль?

Дерево, которого даже не существует в природе, стоит в изголовье кровати нелюбимой жены. Настолько нелюбимой, что ради неё был выведен мифический ясень.

— Тогда почему ты спишь? — спросила она шепотом в пустоту. — От такого ясеня мертвые встают и бегают.

— Его сил хватает только на поддержание жизни.

Ясмин резко обернулась и в углу комнату в кресле увидела Примула. Поёжилась. В последний раз когда они виделись, он обещал свернуть ей шею, а после закопать весь Бересклет поименно. Но он сидел, глядя мимо неё, усталый, рано состарившийся человек.

— Что с ней? — спросила она дрогнувшим голосом.

— Змеиная часть отслаивается.

Голос у него был равнодушный. Примул не отрываясь смотрел на жену.

— Лучше бы вы ее отпустили, чем держать ее в спальне, как кабачок, — язвительно сказала Ясмин. — Но вы, конечно, не можете. Она вам нужна живой, чтобы держать Абаля на крючке.

Примул даже не поморщился.

— Он и так на крючке. Абаль дал все клятвы, положенные моему сыну.

— Хорошо бы вы помогли этому сыну, — холодно заметила она. — Уж вы-то не могли не знать, что мастер Файон дал им пустые метки.

— Он мой сын. Если он хочет владеть Вардой, то должен приручить и Чернотайю…

— Да ладно вам, — невежливо перебила Ясмин. — Мастер Файон просто сильнее и вы не можете ему противостоять, и жизнь сына — плата за вашу собственную жизнь.

Примул с усилием качнул головой:

— За ее жизнь. Мой брат гениален, и Канна жива, только потому что он так хочет.

Значит, это милое несуществующее дерево — произведение Файона?

Ясмин отвела взгляд. Ей сделалось неловко. Она не знала, что связывает Примула с госпожой Канной, и знать не хотела. В голове тут же поселилась мысль, что он взрослел и рос рядом с ней, как с сестрой. Что госпожа Канна стала первой, кто поверил и доверился ему, став, в итоге, его первым экспериментальным материалом. Это ведь не произошло ни с того, ни с сего, они прошлой долгий путь прежде, чем он закончился у кроны Иггдрасиля.

Любовь не равна любви. Любовь брата не равна любви мужчины, но не менее сильна.

— Если я пойду снова в Чернотайю, то спрошу у матери что-нибудь для… госпожи.

— Спроси, Ясмин, — Примул качнул головой, но не отвел взгляда от жены. — Но это не изменит наших отношений.

— У нас нет отношений, — сказала Ясмин и вдруг поняла, что это правда.

Просто чужой человек. Незнакомец с лицом ее отца. Призрак давно умерших чувств. Даже меньше — призрак призрака. Ее отец жив, здоров и ректорствует, а по воскресеньям ездит на кладбище к бывшей жене. Возможно, он даже счастлив, ведь мама больше не может закрыть дверь у него перед носом.

— Да… Она выбрала Астера.

А. Так вот какие отношения он имел в виду. Не отношения с ней, а отношения с ее матерью. С мастером Гербе, которая обманула его ожидания.

— Если это вас утешит, то мастер Урожая не намного вас лучше, — весело заметила Ясмин. — Ну а я, пожалуй, пойду, одна из ваших девочек оставила мне Триллиум, так что не стоит меня провожать.

От статичной позы у неё затекло все тело, поэтому к выходу она развернулась со спортивной радостью. Свобода от отцовской любви оказалась сладкой. И чего она так мучалась?

— Я знал, что ты его обманешь, — ответил Примул. Обернулся. На изможденном, сером от неведомой болезни лице сияли гордостью все ещё прекрасные глаза. — Файон считает себя идеальным, но разве знание своей силы не есть слабость?

Ясмин замялась у выхода, не понимая, как трактовать это признание.

— Возможно, я ошибся, и вы с Абалем станете хорошей парой, — Примул все ещё смотрел на неё. — Почти, как я с Гербе.

Это что, запоздалое родительское благословение? Ха-ха. Да пусть на бутерброд его намажет.

— Станем, не сомневайтесь, — Ясмин засмеялась от снизошедшей на неё легкости и выскочила в сад.

Запястье некрепко сжало. Рядом с Триллиумом сидела змейка, закольцованный в браслет, и смотрела обиженными глазами.

— Ой, — тут же извинилась Ясмин. — Я и не подумала. — Она на только привыкла полагаться на себя, что и забыла про змейку, а ведь та, наверняка, знает этот дом, как собственный хвостик. — Ну хочешь я сниму Триллиум, а ты меня поведёшь?

Змейка хотела.

Поэтому Ясмин стащила маршрутизатор и сунула его в карман и едва не пританцовывая пошла вслед за мелькающей в зарослях пиний змеей по имени Калма.

Глава 22

К ее удивлению, у дома Примула, у самой цветочной арки, начинающей вход в поместье, стояли оба ее Консула. Их лица были закрыты темной вуалью, но Ясмин нутром чуяла их недовольство.

Ну правильно.

Ушла без разрешения. Вошла в зону риска… то есть в дом Примула без защиты. А заодно и обманула их, умчавшись вчера гулять без сопровождения. Список ее грехов был написан на похоронных лицах Консулов. Ясмин виновато проморгалась, но ни чего не сказала.

Она ненавидит контроль. Она сделает это снова. Либо кайся и не грешить либо…

Ясмин выбрала второе.

Они шли по цветочным глянцевым улицам Тихого квартала, как особы королевской крови. На них оборачивались и только что пальцем не показывали. Абаль был прав. Ясмин стала новостью номер один в мире Варды за последние пару месяцев. Полумёртвая девочка из уничтоженного тотема взошла сверхновой.

Ясмин шла по белым дорожкам парка, полностью выращенного в стиле уютной залы. Деревья в виде скамей и кресел, кустарник в