К-55. Обманувшие смерть - Лев Пучков

– Надо как следует побриться, – сказал доктор. – Управишься? Если нет, я принесу «козью ножку».

С бритвой Вадим обращаться умел.

Отец его, не чуравшийся некоторых вывихов мачизма, пользовался исключительно опасной бритвой, причём у него тоже был золингеновский клинок, только с перламутровой ручкой.

Так что первые опыты борьбы с юношеским пухом Вадим проводил именно с опасной бритвой, пару раз слегка порезался, но быстро наловчился и потом, будучи уже взрослым, частенько втихаря брал отцовскую сталь, когда хотел особо тщательно выбриться, например, перед свиданием.

– Да, я умею пользоваться такой бритвой.

– Хорошо. Вот здесь помазок, пена, три вида лосьонов после бритья… Теперь такое дело. Гвоздь сказал, что ты впервые в жизни вышел за шлюз?

– Совершенно верно.

– Так… Тогда надо обсудить один интимный вопрос…

Вопрос, скорее, был медико-гигиенического характера, нежели интимного.

Доктор спросил, не довелось ли Вадиму во время похода удобрять местные почвы. И если довелось, не пользовался ли он при этом лесом в качестве гигиенического средства.

Вадим честно признался, что довелось. Причём хорошо так довелось, увесисто и плотно. И разумеется, после этого хорошенько погигиенил лесом. По совету бывалых людей.

Доктор пришёл в ужас и возмутился: эти бывалые люди – дремучие дикари, если насоветовали такое.

Дело в том, что в лесу водится великое множество зловредных бикарасов, которые могут нанести непоправимый вред человеческому организму.

Не ощущал ли после ЭТОГО Вадим жжение, зуд, не казалось ли, что в укромных уголках организма что-то ползает?

Вадим живо вспомнил: ага, всё так и было. И тут же почувствовал: и сейчас есть! Не думал про это, забыл, и не было. А как доктор напомнил, сразу всё зачесалось и стало зудеть.

– Господи… – всполошился Вадим. – Я что, инфицирован? И что теперь делать?!

Доктор успокоил: пока что ничего страшного не произошло. Если с момента контакта минуло не более трёх суток, процесс вполне обратим, нужно только выполнять ряд несложных процедур.

Процедуры в самом деле оказались несложными: поставить большую клизму со специальным раствором, приготовленным доктором, отдать дань уважения местному толчку, затем поставить особую свечку и обильно смазать потаённые глубины организма специальной мазью.

Поскольку всё было специальное и особое, Вадим сделал вывод, что такая проблема здесь случается нечасто и в основном у тех, кто впервые покидает жилой сектор и путешествует в компании малограмотных товарищей.

Панина малограмотным назвать нельзя, учёный, как-никак, хоть и не биолог, но…

Может быть, он упустил какой-то важный момент? Какое-то ключевое звено, очевидное для всех местных и совершенно недоступное для чужого?

С триммером, например, получилось именно так. Местные привыкли, что это «штука, которая всегда с собой», поэтому никому и в голову не пришло, что у гостя из прошлого может не быть триммера.

Вадим принял душ, побрился, выполнил все процедуры, предписанные доктором, и почувствовал себя посвежевшим, помолодевшим (лет этак на сорок, как раз на срок до Катастрофы) и хорошо отдохнувшим.

Правда, «специальная» мазь, которую он употребил с двойным запасом, чтобы не оставлять зловредным лесным бикарасам никаких шансов, была очень похожа на обыкновенный душистый вазелин.

Но Вадим не стал задавать вопросов по этому поводу.

Он уже привык, что у них тут всё своё, специальное, «наша разработка!», так что не стоит ничему удивляться.

После праздника тотальной гигиены Вадиму не хотелось облачаться в пропотевшую насквозь одежду, и он спросил доктора, нет ли тут какой-нибудь «подменки» на время.

– Я потом верну. Постираю всё своё, высушу и верну.

– В этом нет необходимости. Разумеется, тебе дадут новую одежду. Но сейчас одеваться не надо, накинь простынку и пойдём на освидетельствование.

– На освидетельствование без одежды? Так это будет что-то типа медосмотра?

– Нет, не медосмотр. Это гораздо глубже. Гораздо. Это проверка, готов ли ты стать рыжиком.

– Вон оно как… Я-то полагал, всё будет проще. Раз Герц сказал… Гхм-кхм… А вы как думаете, я готов стать рыжиком?

– Я не заметил у тебя каких-либо изъянов или уродства. Ты вполне нормальный молодой человек без видимых физических заболеваний. Ты не страдаешь никакими психическими недугами?

Вадим чуть было не признался, что после «реинкарнации» его порой тянет поболтать с мёртвыми…

Но вовремя сообразил, что это не тот доктор, которому можно доверять такие тайны.

– Да нет, вроде до сих пор не замечал.

– Ну и отлично. Да, я думаю, ты готов стать рыжиком. Накинь простынку и пойдём. Нас там уже заждались…

* * *

Мужланы в приёмной смотрели на Вадима с сочувствием.

Обычно в кинофильмах так смотрят бойцы, остающиеся в безопасном тылу, на своих товарищей, которым выпал жребий отправляться на передовую, в самое пекло кровопролитного сражения.

Вадима это насторожило.

Выходит, первый звоночек интуиции насчёт гладиаторских боёв был верным?

Наверно, придётся с кем-то биться, чтобы доказать: новый рыжик не рохля, не слабак, а настоящий мужик, достойный стать членом братства.

Вопрос только, кого Герц определит ему в спарринг-партнёры. Если одного из мужланов в приёмной, это будет нехорошо. Уж больно здоровы эти ребята, любой из них может убить Вадима одним ударом.

– Заходим? – спросил один из мужланов.

– Да, заходим, – ответил доктор.

– Акушер с рыжиком, – доложил мужлан, нажав на клавишу переговорного устройства у двери кабинета.

Дверь с шипением разъехалась.

Теперь это шипение показалось Вадиму зловещим.

Эмоции, эмоции… Спокойнее! Если предстоит битва, то лучше делать это с холодной головой и полным спокойствием. Ну-ка, быстренько, накачай в себя боевой дух, тебе это пригодится…

Кроме Герца, в кабинете никого не было.

То есть теперь тут были сам хозяин, Вадим с доктором и двое охранников…

И – никакого ареопага, как можно было бы ожидать от процедуры инициации.

А что, если придётся биться сразу с обоими мужланами? Зачем они вошли вдвоём?!

Герц сидел за столом и рассматривал диктофон.

На столе были разложены вещи, в которых Вадим с удивлением узнал содержимое своего вещмешка.

Это неприятно резануло: вроде солидный такой вождь, а копается в чужих вещах.

Хотя, если разобраться, это некоторым образом оправдано обстоятельствами: вождь имеет право знать, нет ли в вещах неофита каких-то шпионских приспособлений или опасных предметов, которые могут нанести вред местному сообществу.