Курсант: Назад в СССР 12 - Рафаэль Дамиров

как и подобает директору. — Поедем на моей машине.

— Но там водитель ждет… — попробовал возразить Иван.

— Никаких «но»! Водитель пусть садится с нами. Места всем хватит.

— Ну не знаю, я попробую его уговорить, но не обещаю, — пробормотал кладовщик.

— Значит, встречи не будет, — хмыкнул Гоша Индия, — либо на моем коне, либо никак. Понял?

— Вам так это принципиально, Георгий Вадимович? Какая разница, на чем ехать?

— Привык, знаешь ли, на своей машине выезжать. И вообще, не твое это дело. Много будешь знать — не успеешь состариться. Где, говоришь, водила?

— Вон в «Запорожце» ожидает.

— Ха! И ты хотел, чтобы я поехал на этом корыте? Неужто Туз бедствует, что такой кортеж прислал? Или ты мне фуфло тут гонишь⁈

— Нет, что вы! Он просто человек такой…

— Какой такой?

— Осторожный и старается не выделяться. Живет, как обычный человек. Так говорят, во всяком случае.

— И ты вот так запросто мне все рассказываешь про своего босса?

— Он мне не босс, а рассказываю я вам информацию, которую в городе на уровне слухов и так все знают, — из глаз чернявого лилась потоком сама честность.

— Ясно, — кивнул Гоша и улыбнулся.

Но улыбка та была холодна, как кубики льда в бокале его любимого виски. Врешь ведь, собака… Подумал Гоша. Тузова ты сошка-блошка. Убивать ты меня повез, для того и просил не звонить никому, чтобы тень на тебя не легла.

Что ж… Наш план с Курсантом сработал, вышел на меня Тузок, в первый и последний раз. Надеюсь, Курсанту передадут мое послание про химчистку. Трубку взял не Погодин, не Горохов, а какой-то придурок, судя по блеянию, клерк штабной. Надеюсь, хватит у него ума передать слова старшему, а лучше Курсанту. Можно, конечно, отказаться, и послать Конюка, но когда еще выпадет такой шанс на Туза выйти? Чую, он сам меня лично порешать захочет… Ведь перед смертью любопытно ему будет, кто же за мной стоит и откуда я такой распрекрасный взялся, что бизнес его прибрать к рукам хотел. Не пешка ли я, не придут ли за мной другие… Ни за что же не догадается, что с ментами мутку эту я затеял. Наверное, думает, что от московских прикатил. Эти вопросы ему, кровь из носу, выяснить надо. А значит… я скоро его увижу. Давай Андрей Григорьевич, поспевай за мной. Машина у меня приметная, меж глаз не проскочит. Время тяну как могу, подъезжай скорее к фабрике, а оттуда на хвост садись.

— Ну, что Георгий Вадимович, едем? — бегающие глазки Конюка смотрели то на директора, то куда-то вдаль, где на фабричной стоянке стоял грязно-белый «Запорожец».

— Сейчас машину подгонят мою, и двинем. Зови этого своего, из запора.

— Он не мой, — оправдываясь, втянул голову в плечи кладовщик.

С территории фабрики чинно выкатила черная «Волга» престижной последней модели ГАЗ-3102. Красавица чернее угля. В ее стане угадывалась мощь очертаний, слизанная с американских седанов этого времени. Но от них она отличалась все же советской лаконичностью кузовных элементов. Решетка радиатора в стиле «китовый ус» сверкала ослепительным хромом. Машина выпускалась специально для чиновников и пока была недоступна для личного пользования. Хотя изначально планировалась в «народную» серию, как замена устаревающей 24-ки.

«Волга» остановилась, из нее вылез опрятного вида мужичок, совсем не похожий на советского шофера. Он почтительно передал ключи Гоше.

В это время Конюк сходил до «Запорожца», о чем-то быстро переговорил с его водителем. Спустя минуту они уже вдвоем вернулись к «Волге».

Водитель запора оказался вида совсем не бандитского. Больше похож на беспечного пенсионера, который только и думает, что о рыбалке, кружечке пива в субботу, и вечера у телека за просмотром спортивных событий. Например, IX-й летней Спартакиады народов СССР, которая, не смотря на название, растянулась до осени.

— Мы готовы, — Конюк воровато огляделся. — Можно ехать.

— Погоди! — буркнул на него Гоша, присев на корточки. — Не видишь, у меня шнурок развязался. Тьфу ты, черт! Ни хрена не вижу без очков. Не мальчик уже. Ну-ка, Ваня, подмогни. Не в службу, а в дружбу, завяжи шнурок.

Конюк удивленно уставился на Гошу и зачем-то переспросил, будто рядом были другие Вани:

— Кто?

— Брижит Бордо! — фыркнул Индия. — Ты, конечно.

Катала выпрямился и выставил вперед ногу с туфлей. Кладовщик поморщился, но возражать не стал. Наклонился и завязал шнурок.

— Все, можем ехать, — выдохнул он, спешно распрямившись, будто торопился сделать вид, что никому он шнурки не завязывал, а просто рядом присел.

— Погоди, давай покурим… — осадил его Индия.

— Так вы же не курите? — всплеснул руками Конюк.

— Закуришь тут с вами, оглоедами. Бардак на фабрике! Вчерашняя смена два тюка драпа попортила, в брак списали. Никто работать не хочет, до лампочки всем! Одному Георгию Вадимовичу все это надо. Доставай сигаретку, Ваня, не жмись.

После еще парочки надуманных причин задержки Гоше все же пришлось сесть в свой авто.

— Куда прешь? — цыкнул он на водителя-пенсионера в обтерханном пиджачке явно для повседневной носки. — За руль прыгай, я сзади поеду.

— Я на такой ни разу не ездил, — пролепетал водила. — Дорогая машина, боязно…

— Машин бояться надо, когда ты пешеход, а не когда внутри.

— Не скажите… Пешеход всегда прав, — блеснул сомнительным юмором старик.

— Ну да, — кивнул Гоша, — но не всегда жив. Заводи, не бзди… Как говорится, искусство вождения требует жертв.

Конюк, хотел сесть рядом с Гошей сзади, но тот на него рыкнул:

— А ты куда лезешь? Я привык тут один кататься, вперед садись.

Кладовщик снова проглотил и подчинился, а Гоша незаметно оглянулся, всматриваясь, в проезжающие мимо фабрики, машины. Ну где же ты Курсант? Чую повезут меня в логово темное, место гиблое… Один ведь не справлюсь.

В это время вдалеке на серой ленте асфальта обнадеживающе мелькнула белая двадцать четвертая «Волга». Ага… Похоже, что Курсант успел. На лице Гоши мелькнула мимолетная улыбка, он тут же скрыл ее, нахмурив брови и проворчав:

— Ну, что стоим? Кого ждем? Жми педальку, шеф, или думаешь такая машина сама поедет?

Водила переключил передачу, и машина мягко тронулась, зашуршав по асфальту. Набрала скорость.

— А говоришь, не умеешь, — хмыкнул Гоша и хлопнул по плечу водилу.

Тот вздрогнул, будто был напряжен и совсем