Прощальный поцелуй - Тасмина Пэрри

Открыв дверь спальни, она услышала густой баритон Тони, говорившего по телефону в своем кабинете, расположенном слева от холла. При мысли о том, что Доминик и Виктория остались наедине, она содрогнулась от страха.

«Доминик любит меня», – успокаивала она себя. Виктория, одна из его старинных друзей, заметила это.

Она прошла в ванную и, открыв кран, налила воды в стакан для полоскания зубов, выпила ее, наслаждаясь прохладной жидкостью, заструившейся по горлу. Стояла теплая тихая ночь, и она, открыв французское окно, вышла на балкон.

Вдали мерцало Средиземное море – темное одеяло с тусклыми серебристыми блестками, – и при виде этой красоты она умиротворенно вздохнула, а затем закрыла глаза и подставила лицо нежным прикосновениям ночного бриза.

Роз понимала, что вот такие моменты человек помнит до конца своих дней, но она слишком тревожилась, чтобы полностью отдаться магии этой ночи.

Юг Франции – самое подходящее место, чтобы влюбиться. Вот и она полюбила. Роз игнорировала доводы своего внутреннего голоса, который с самого начала предупреждал ее, что отдавать свое сердце Доминику Блейку неразумно. И убежденность в том, что они будут счастливы и смогут вместе дожить до старости, породил глупый, ничем не обоснованный оптимизм, благодаря которому она верила в то, что способна изменить мир.

– Ты просто дура, – прошептала она.

Она открыла глаза и уже хотела было уйти с балкона, когда ветерок донес до нее какой-то шум из сада и чьи-то тихие голоса.

Подойдя к перилам, она стала всматриваться в причудливые очертания и тени сада поместья.

А затем она увидела их: Доминик и Виктория шли по траве, увлеченные беседой. Через минуту они остановились и повернулись лицом друг к другу. Луна как раз спряталась за облачком; минутой раньше они стояли бы на свету, как актеры на сцене, но теперь Роз не могла разглядеть их лиц. Она напрягла слух и уловила их тихие голоса. Не было ни смеха, ни шуток, как бывает, когда люди пытаются произвести впечатление друг на друга. Интонации были серьезными и даже грустными, и это немного успокоило Роз. И все же вдвоем они смотрелись идеально, даже их силуэты. Особенно силуэты.

Потом они повернули к дому, и Роз сразу ушла с балкона, не желая, чтобы ее заметили.

Она вернулась в постель, натянула простыню под подбородок и начала считать про себя, отчаянно стараясь заснуть прежде, чем в комнату войдет Доминик.

Группа прямого действия фактически прекратила свое существование. Формально ее члены были отправлены в бессрочный отпуск, чтобы можно было перегруппироваться и сменить направленность. Роз хорошо запомнила слова Тони по поводу распыленности целей группы и была вынуждена согласиться с ним. Разве можно изменить хоть что-то, пытаясь изменить все сразу?

Бывали дни, когда она испытывала мучительную тоску по их офису на Брюер-стрит, который давно был сдан другим арендаторам; в иные моменты она чувствовала себя готовой ответить на новые вызовы. В настоящее время она писала для газеты «Манчестер Гардиан» и журнала «Нью Стейтсмен», редактор которого, Джон Фримен, был лейбористом. Роз им восхищалась и хотела быть на него похожей.

– О, Роз, что случилось? – спросила Сэм, ставя перед ней на кухонный стол кружку с горячим кофе.

Роз набрала побольше воздуха в легкие. Хотя кричать она умела громче многих и всегда первой высказывала свое мнение, сейчас дело было сугубо личное, и это сдерживало ее.

– Это все Доминик, – наконец сказала она, обхватив кружку ладонями.

– Что-то произошло? Вы что, поссорились?

Роз поколебалась, прежде чем ответить, понимая, что нужно быть деликатной. Она не была уверена, что Сэм уже полностью пришла в себя после собственной душевной драмы. После того дня, когда состоялся обед у Джонатона Сомса, Брайан словно исчез с лица земли, и Сэм не знала, что и думать. Роз была вынуждена рассказать ей, что произошло тогда в офисе ГПД, и это отчасти обусловило решение Сэм отойти от их деятельности. Но не менее, чем исчезновением Брайана, Сэм была потрясена тем фактом, что он все время врал ей, что подвергал всех их опасности и что на самом деле она совершенно не знала своего бойфренда. Роз могла ей только посочувствовать.

– Поссорились? Не совсем так, – тихо ответила она.

– Что же тогда? Не думаешь же ты, что он до сих пор злится из-за вашей размолвки на вилле Мисс Изнеженной Модницы в Антибе?

Роз не хотела вспоминать об этом. Их поездка была просто волшебной, но из-за происшедшего в последний вечер в «Кипарисах» их отношения стали напряженными.

– Не знаю. Он раздражается, когда я завожу разговор об экспедиции.

– Потому что он знает: ты это не одобряешь.

– И все из-за Виктории! – сказала Роз.

Сэм наклонилась и заглянула своей подруге в глаза.

– Не верь никому, – наконец сказала она. – Я очень сомневаюсь в том, что Виктория руководствовалась твоими интересами, когда читала тебе лекцию насчет того, что было бы неплохо держать его на поводке.

– Но я и не думала держать его на поводке! Просто не хочу, чтобы он ходил куда-то с другими женщинами, и уж тем более чтобы его убили где-то в джунглях. Но ты права: Виктории я верить не должна.

Прийти к такому выводу было досадно, но Сэм была единственным человеком, с которым она могла об этом поговорить.

– Виктория предупредила меня, что Доминик может мне изменить, – сказала она, наконец озвучивая накопившиеся подозрения. – Но теперь я думаю, что он мог изменять мне с ней.

Сэм охнула.

– Ну нет, они не могли поступить так низко!

– Кто знает, на что способны люди. – Роз бросила быстрый взгляд на подругу, и стало понятно, что подумали они об одном и том же – о Брайане.

После паузы Роз продолжила:

– Просто что-то не так, я это чувствую. Когда я рядом, он старается не отвечать на телефонные звонки и нервничает. По меньшей мере раз пять, когда к телефону подходила я, на другом конце линии молчали, а потом вешали трубку. Я пыталась с ним поговорить об этом, но он все списывает на неправильно набранный номер или каких-нибудь эксцентричных чудаков. Очевидно, к ним в редакцию «Капитала» поступает много таких звонков из-за полемики, которую они ведут.

– Могу это понять, – пожала плечами Сэм.

– А недавно я предложила ему пойти попить кофе. Он как-то замялся, а потом заявил, что у него встреча. Через час перезвонил и сказал, что уходит еще куда-то. И тогда я пошла за ним.

– Роз, ты не должна была этого делать.

– Слушай, я и сама понимаю, что гордиться тут нечем, но если у него роман с кем-то, с ней, я должна это знать.

– И что же было дальше?

– Он вышел из редакции и на метро доехал до Южного Кенсингтона.