Костяной Дом - Стивен Рэй Лоухед

уселся в низкое кресло, покрытое овечьей шкурой. К его удивлению, кресло оказалось действительно очень удобным, так что перспектива провести в нем значительное время в рассуждениях о содержании «Книги запретных знаний», как назвал ее Бэкон, уже не пугала.

— Личность автора скрыта. Понятно же, что имя Брат Люцифер, или Денница — самый настоящий псевдоним. Тем не менее, его интеллект угадывается безошибочно. Видение, которое привело к созданию этого уникального документа, столь же уникально, сколь и революционно.

— И поэтому со стороны не столь образованных людей автор не добьется ничего, кроме осуждения, — заметил Дуглас.

Бэкон кивнул.

— Отсюда и название «Запретные знания», которое, я подозреваю, является всего лишь аллюзией на весьма известное произведение — «Тайная тайных» {«Secretum Secretorum» («Тайная тайных») — псевдо-аристотелевский компендиум, собрание житейских наставлений по различным вопросам — от политики до алхимии, которые Аристотель будто бы преподавал своему ученику Александру Македонскому. Памятник получил широкое распространение во всей средневековой Европе. В древней славянской литературе встречается название «Аристотелевы врата».}. Во всяком случае, автор не хотел, чтобы его произведение кто-то правил, потому и выбрал мой шифр, чтобы сохранить содержание в первоначальном виде. — Он положил руку с длинными пальцами на свернутый пергамент. — Тема этого фолианта не настолько широка, во всяком случае по сравнению с другой известной работой — отсюда и название «Opus Minus Alchemaie» {Малые алхимические опыты (лат.)}.

Название напомнило Дугласу одно из произведений Бэкона: Opus Majus {«Большое сочинение» — самое важное произведение Роджера Бэкона. Написано на средневековой латыни в ответ на просьбу Папы Климента IV объяснить труды Бэкона. 878-страничный трактат охватывает все аспекты естествознания, от грамматики и логики до математики, физики и философии.}. Так не был ли Брат Люцифер самим Бэконом, укрывшимся под псевдонимом?

— Собственно, предмет исследований автора — алхимия, — продолжал профессор, — но он позволяет себе краткие экскурсы в темы, представляющие эзотерический интерес.

— Например? — спросил Дуглас.

— Например, бессмертие, — спокойно ответил Бэкон, — путешествие духа, использование земной энергии, сила человеческой воли — и прочие подобные рассуждения. Но это всего лишь отступления, как я уже сказал.

— Но это же очень интересно для ума, жаждущего знаний!

Ученый снисходительно улыбнулся.

— Меня и самого тянет именно к этому. Речь идет о путешествиях духа. Но содержит ли книга что-нибудь полезное с практической точки зрения? Пока не уверен. Брат Люцифер очень заинтересовался этим способом перемещения и его последствиями для понимания того, что он называет, — философ сделал паузу, заглянув на страницу перед собой, — да, вот оно, «самым целебный механизмом, открывающим невероятную широту творения и более глубокое понимание Замысла Божьего». И, знаешь ли, в этом он прав, это я могу тебе засвидетельствовать лично.

— В самом деле? — Дуглас сделал вид, что немало удивлен. После своих углубленных исследований он знал, что Роджеру Бэкону приписывали способность появляться и исчезать по собственному желанию и даже находиться в двух местах одновременно — и то, и другое легко достижимо с помощью лей-перемещений.

— Вот именно. Я экспериментировал, и мои опыты показали, во-первых, воспроизводимость эффекта, а во-вторых, несмотря на то, что мы не понимаем механизма этих перемещений, любой может воспользоваться этим способом, если он обучен манипуляциям с тонкими энергиями.

— И что же, в книге рассказано, что для этого нужно делать?

Бэкон кивнул.

— Более того. Брат Люцифер дает практические рекомендации, а также приводит сопутствующие философские рассуждения, такие как определение сути движения, благодаря которому осуществляется духовное перемещение, механизма, если угодно, перемещения, и его благотворного воздействия на физическое тело.

— Невероятно интересно! — Дугласа посмотрел на листы пергамента. — И ты все это перевел?

— Я намерен продолжать эксперименты. — Бэкон помолчал, а затем добавил: — Надеюсь, ваш аббат не будет возражать. Однако перевод принадлежит мне, и я не собираюсь с ним расставаться.

Они проговорили далеко за полночь, прерываясь лишь для того, чтобы взять кусок хлеба и налить себе еще вина. Наконец известный ученый признался, что устал и нуждается в небольшом отдыхе. Дуглас встал и с почтительным поклоном поблагодарил хозяина за его неустанное усердие и служение науке.

— Я поговорю с нашим аббатом, и он, несомненно, захочет вознаградить твой талант и заслуги перед наукой. Ты так много сделал…

— Надеюсь, ты передашь своему аббату мои наилучшие пожелания. — Бэкон взял красную ленту и аккуратно перевязал листы и запер расшифровку в железный сундук. — Мы еще увидимся, брат? — спросил он, пряча ключ под мантией. — Нам еще многое нужно обсудить.

— Увы, мое пребывание в Оксфорде подошло к концу, — ответил Дуглас. — Мои обязанности в аббатстве… — Он виновато улыбнулся.

— Да, да, я понимаю.

— Но, если Бог попустит, меня могут отправить к тебе за дальнейшими наставлениями. Если это случится, я буду рад такой возможности. В самом деле, я… — Он сделал паузу, разыгрывая смущение.

— Что такое, говори, не сомневайся, — произнес профессор. — Тебя что-то беспокоит?

— Я и так должен тебе бесконечно много, — сказал Дуглас. — Но у меня остался еще один вопрос… Он и тебе может показаться интересен. А наши братья в аббатстве и вовсе изнывали от любопытства. Этот вопрос весьма важен для тех исследований, которые веду я сам. — Он достал из-под мантии копию Карты на Коже, добытую из сундука сэра Генри в склепе Крайст-Черч. — Может быть, ты посмотришь?..

— Обязательно, — кивнул Бэкон и украдкой прижал тыльную сторону ладони ко рту, подавляя зевоту.

— Меня уверили, что это карта. Я подумал о ней из-за сходства символов на этой так называемой карте с теми символами, которыми написана Книга Запретных Тайн.

Брат Бэкон требовательно протянул руку.

— Если ты позволишь… — Он развернул карту и поднес к свету. — Да, я понимаю, что ты имеешь в виду.

— Ты можешь сказать, что означают эти символы?

— Карта, говоришь?

— Ну, я полагаю…

— Да-а-а… — медленно протянул ученый. — Превосходно!

Дуглас закусил губу.

— Я понимаю, что ты имел в виду, — подтвердил Бэкон. — Только это не карта.

Дуглас почувствовал, как силы покидают его. Он даже покачнулся, настолько силен оказался удар. Неужели все его старания напрасны? Призрак разочарования встал перед ним во весь рост.

— Это не карта в обычном смысле этого слова, — продолжал Бэкон, —