Олег. Путь к себе - Сабина Янина

Да, возможно, кто-то поразится, кто-то заинтересуется, кто-то даже так увлечётся, что постарается сделать их основой своей жизни. Но на этом все и закончится. Все повторяется. Иисус Христос пришёл на Землю, чтобы открыть закон божий для людей и что? Породил войны и беззакония, творившиеся с именем Бога. Прошли века и только не многие искренне верят в Иисуса Христа, а ещё меньше исполняют его заповеди.

Что ждёт наше открытие, которое научно подтверждает божественные законы и существование разумной информационной программы, управляющей Вселенной? Примут ли его верующие люди, которые Божьи заповеди Иисуса Христа и его представление о мире сделали основой своей жизни и сегодня, считая истинно и единственно верными.

Я вспомнил разговор с Фивием в трапезной. Вспомнил его насмешливый взгляд, когда он расспрашивал о моей работе в обсерватории, то скрытое пренебрежение, с каким он отзывался о ней. Как тогда он сказал? «Зачем нужны законы о Боге, если Бог живёт в сердце? А если в сердце нет Бога, то и закон никакой не спасёт». Вот ведь и правильные, вроде бы, слова. Но как Бог будет жить в сердце, если в жизни человек не живёт по Божьим законам? Законы людей сами по себе, а Бог сам по себе. Правила общежития придуманы людьми, чтобы выжить, и они подчинены закону самосохранения. Да, это космический закон. Он заставил в конце концов преодолеть внешние разногласия, объединить усилия для создания безопасных и комфортных условий жизни.

Мы сделали огромный рывок в развитии и смогли добиться этого.

Мы мирно сосуществуем в обществе, которое даёт возможность совместно преодолевать негативные внешние факторы и строить жизнь так, чтобы максимально сохранить среду обитания.

Мы стали МЫ. Создали возможность существования каждого, то есть равные условия, чтобы удовлетворить инстинкты тела, при этом максимально стараясь не мешать друг другу.

Но человек это не только его тело и его инстинкты. Это только часть проявленной информационной программы, заложенной большим "взрывом" Разума. Но высший закон – истинное Я, ещё не проявлено, но живёт в каждом из нас, тревожит, заставляет с беспокойством озираться по сторонам, задавая самому себе вопросы о смысле жизни, о том, что может быть всё по-другому, и пытаться понять, как это, по другому?

Эти вопросы, не находя ответа, заставляют нас бросаться из крайности в крайность. В желании найти опору, мы, каждый по-своему, объясняем мир, в котором живём. Убеждаем себя, что единственно верный путь – это наша жизнь, тем оправдывая её.

Но все мы разные, со своими семейными традициями, со своими Богами, которые поддерживают в нас уверенность в значимости именно нашей жизни, либо поклоняясь собственному разуму, возводим себя на место Бога.

А потому не можем принять «других» Богов, которые отрицают ценность и правильность нашей жизни, и этим, перечёркивают нас самих.

Мы храним в себе страстное желание бессмертия и смысла себя, как мы это понимаем. А понимаем по-разному. Тысячи божеств живут в нас, являя личный смысл и отрицая иные смыслы. А потому так много столько различных внутренних законов у нас, что мы уползаем в них, как в драгоценную скорлупу своей уникальности, значимости и оправдания своей жизни, едва сдерживаемые внешним законом общежития.

Сможем ли мы когда-нибудь узнать истину, истинный смысл жизни? Ведь не может быть тысячи истин. Это у каждого своя правда, но истина одна. Она объективна и потому едина. Наши с отцом Окимией исследования только едва приоткрывают полог, покрывающий её. Но уже теперь можно рассмотреть или вернее угадать едва заметную тропу, ведущую к ней. И это много, безмерно много! Но захотят ли люди увидеть эту тропу? А увидев, захотят ли пойти по ней? Смогут ли те, у кого нет веры в божественное, получив доказательства, понять необходимость принять законы Вселенной не только в своё сердце и разум, но и в повседневную жизнь? Или в сытом благодушии покивают, признавая интересность научных исследований, и на том все закончится? Готов ли человек всем довольный, живущий в сытости и комфорте захотеть кардинально изменить свою жизнь? Мне не верилось. Я знал хорошо по себе, что человек по натуре своей существо ленивое. И если предложить ему выбор: сытно поесть и заняться каким-то любимым делом, затрачивая при этом минимальное количество энергии и сил или устремиться мыслью в неизвестное будущее, тренировать своё тело и душу трудом, аскетизмом и альтруизмом, то 99,9% людей выберут первый вариант.

Даже верующий человек, сможет ли он понять и принять, что нет своего и чужого Бога, есть разумная праоснова, которая породила не Бога, как некую сущность, а непреложные законы развития Вселенной, а значит и его жизни.

Что же нужно сделать, чтобы человек принял законы Вселенной, как законы своей жизни? Я этого не знал. Я не верил в человека, в его разум и изумлялся страстно верящему в него отцу Окимию, заражающему своей верой и меня.

Отец Окимий уверял, что это наша с ним задача. И сейчас главное систематизировать полученные нами данные и передать их Синоду. Он был уверен, что верующим людям, в сердцах которых живёт Бог, не нужно второй раз принимать Бога, нужно только расширить понятие о том, чему до сих пор верили и поклонялись. Я же с тревогой ожидал этого события.

Яркий свет и немая тишина в последние несколько недель стали для меня единственными спутниками в нашей лаборатории. На мои просьбы взять кого-нибудь из молодых талантливых монахов в помощники отец Окимий отвечал отказом, ссылаясь на то, что ещё рано давать огласку нашей работе, и незачем смущать умы незаконченным делом. Вот одобрит Синод, тогда и можно будет подумать о расширении штата, а пока всё должно лежать на наших с ним плечах. Однако всё чаще настоятелю приходилось работать, не покидая своей комнаты.

Каждое утро к восьми часам я спешил не в лабораторию, а в его покои, где облачённый в рабочую рясу и обложенный подушками, он уже сидел за низким широким столиком, который для него смастерил Герасим, и просматривал рабочие документы. Каждое утро мы обсуждали план работы на предстоящий день, и каждый вечер к шести часам я возвращался сюда, чтобы подвести итоги.

Я видел, что отец Окимий слабел день ото дня, но боролся с болезнью, отдаваясь работе. Что будет, когда он оставит нас? Об этом я старался не думать, гнал от себя эти мысли. Что будет, то и будет. Сейчас главное подготовит материалы к заседанию Синода. Презентация у меня почти готова. И сейчас я делал последний её прогон, просматривая слайды.

Чуть скрипнула дверь, но в тишине, прерываемой только шорохом сменяемых друг друга слайдов, посторонний звук прозвучал так неожиданно и громко, что я вздрогнул и обернулся. Ко мне, опираясь на посох, шёл бледный отец Окимий. Я вскочил с места.

– Отец Окимий! Зачем вы! Я уже всё почти подготовил и вечером показал бы вам на проекторе.

– Хорошо, что всё подготовил. Вечером посмотрим. Я должно быть уже не смогу присутствовать на заседании Синода. Я сейчас переговорил с предстоятель Климентием. Он в курсе нашей работы и поддержит тебя. Даже теперь предлагал провести внеочередное заседание, но я отказался.