Бегство из Эдема - Патриция Гэфни

Алекс снова ее поцеловал, чтобы она замолчала. Наклонившись над ней и опираясь на локоть, он сказал:

– Ты хоть понимаешь, как прекрасно твое тело? У тебя потрясающе красивые ноги, Сара, сильные и длинные, великолепной формы.

Он говорил, а сам тихонько поглаживал ее бедра.

– Удлиненные, изящные.

Они оба посмотрели вниз на ее ступни. В смущении Сара непроизвольно поджала пальцы на ногах.

– Или взять, к примеру, вот эту линию бедра. Она прелестна…

Алекс провел ладонью от впадинки на талии вниз к плавному изгибу бедра.

– Никакой вульгарной пышнотелости, лишь утонченная женственность. Как раз то, что нужно. – Его рука скользнула ей на живот.

– Многие женщины пошли бы на преступление, чтобы заполучить такой живот. – Его рука снова поползла.

– Ничего более прекрасного я в жизни своей не видел.

Ошеломленная, с широко раскрытыми глазами, Сара лежала неподвижно. Ей хотелось смеяться, но она была как будто в трансе. Широко раскрытыми пальцами Алекс проводил по внутренней стороне ее бедер снизу вверх, слегка задевая при каждом взмахе треугольник мягких вьющихся волос. «Интересно, что он скажет об этом месте?» – как в тумане подумала Сара.

Ничего. Он ничего не сказал, но продолжал держать руку на этом месте, даже когда его внимание переместилось на ее грудь. Он поцеловал соски и вслух отдал им должное:

– Какая красивая грудь, Сара. Но даже этот сукин сын должен был хоть разок сказать тебе об этом.

– Алекс…

– Прости. Прости. Но это все равно что отправиться на экскурсию в Большой Каньон, а потом не сказать никому, что вид был впечатляющий.

Сара громко фыркнула, и этот откровенный, совсем неподобающий благовоспитанной английской леди смешок заставил Алекса расхохотаться во весь голос. Они звонко поцеловались, соединив две улыбки в одну. Она почти забыла о его руке, но та ожила у нее между ног как раз в эту самую минуту. Иногда, очень редко, Бен ласкал ее вот так. Нет, не так. Совсем не так, ни капельки не похоже. Она дернулась, напряглась…

– Алекс!

Нет, уж на этот раз он точно знал, что не делает ей больно. Это была не боль, ее просто ошеломили новизна и непривычность ощущений. Алекс упорно продолжал свое дело, не сводя с нее глаз, предвосхищая каждый отклик. Но Сара никак не могла дать себе волю. Дважды он подводил ее к самой грани, и оба раза она останавливалась – в буквальном смысле физически замирала на пороге, словно боялась того, что должно было последовать. Как будто подвергалась страшному риску, грозившему слишком опасными и непредсказуемыми последствиями.

– Сара, – прошептал он, целуя ее шею. Она молчала, не могла говорить.

– Я собираюсь поцеловать тебя здесь.

Ее глаза широко раскрылись. Его не переставшие двигаться пальцы яснее ясного подсказали ей, что он имеет в виду.

– Алекс… – беспомощно вздохнула Сара. У нее не было ни сил, ни желания воспротивиться ему, когда он развел ее бедра широко в стороны и прижался ртом к тому месту, которое до этого щекотал пальцами. Сара опять застонала, да так громко, что он засмеялся от радости, и она ощутила этим самым местом его дыхание, шумное и прерывистое.

– О господи… черт побери… Алекс!

Сара виновато и смущенно прикусила язык, крепко стиснула зубы. Глупо было думать, что восемь лет брака с Беном не научат ее ругаться, но вот что забавно: зная все непристойные слова, она ни разу не воспользовалась ни одним из них до этой минуты. И опять смешок Алекса прокатился по всему ее телу, заставив ее ерзать.

– Что… ты… делаешь?

Он внезапно поднялся на локтях, подтянулся и грозно склонился над ней.

– Пусти, Сара, не сопротивляйся. Давно уже пора.

– Я даже не знаю, о чем ты говоришь.

– Доверься мне, и все узнаешь. Не сдерживайся. Следуй за мной.

Алекс был неутомим в своих ласках. Его ловкие руки скользили по ее животу, по бедрам с изощренной нежностью и бесконечным терпением, а язык легко и настойчиво, частыми-частыми, трепещущими касаниями ласкал ее в самой чувствительной точке тела.

Сара сама не слыхала своих слов, но он-то расслышал, запомнил на всю жизнь, как она сказала:

– Ладно, твоя взяла.

Позже Сара много раз переспрашивала и все равно не верила, сколько он ни клялся и ни божился, что все так и было. С этими словами она взорвалась. Алекс крепко прижимался к ней, наслаждаясь вместе с ней безумной скачкой, упиваясь ее глубоким, мощным и неожиданным высвобождением. Когда все кончилось, ему пришло в голову множество разных ухищрений – волнующих и непристойных, – к которым он мог бы прибегнуть, чтобы продлить ее наслаждение, но он сдержался.

Алекс подтянулся выше, накрыл ее содрогающееся тело своим. Их лица соприкоснулись. Он тоже тяжело дышал, словно взобрался бегом на высокий холм. Глаза у Сары все еще были закрыты, она была напряжена и не хотела расставаться с только что пережитым ощущением, жилка на туго вытянутой шее пульсировала как безумная.

Он долго, обстоятельно, искусно целовал ее. Наконец она отстранилась и посмотрела на него. Алекс вдруг понял, что ему хочется похвал, а не благодарности. Именно похвал, изъявлений восторга. Сара одарила его мечтательной, как бы отсутствующей улыбкой и прошептала:

– Вот это да…

Он получил, что хотел.

– Бедная Сара, – сочувственно вздохнул он ей на ухо, – как жаль, что ты в этом деле никуда не годишься.

Она обвила его руками и крепко сжала.

– Что ты со мной сделал? Я еще жива?

– Ну что ж, давай проверим. – Алекс начал ласкать ее левую грудь, тихонько пощипывая сосок, пока тот не отвердел. – Сдается мне, тут еще остались кое-какие признаки жизни. И здесь тоже.

Сара, хихикая, обхватила его ногами. Он застонал. Она вздрогнула.

– Что случилось? Я сделала тебе больно?

– М-м-м… не совсем.

– Ой, прости, теперь ведь твоя очередь. А мы не могли бы как-нибудь сделать это вместе? Я хочу, чтобы тебе было хорошо.

– Что ж, спасибо тебе большое, это очень любезно с твоей стороны. О любовь моя, я и не думал над тобой смеяться!

– А по-моему, ты смеешься. Но пойми, для меня все это внове.

– Знаю. Знаю.

Алекс успокоил ее поцелуями и нежными, произнесенными шепотом комплиментами. Никогда, даже в самых буйных своих фантазиях он не мог вообразить, что она окажется такой несведущей. В самом начале их знакомства он почему-то загодя решил, что она должна быть искушена в житейских делах.

– С тобой такого никогда раньше не бывало?

– Нет, никогда.

– А ты сама ни разу не пробовала себе помочь?

– Это как? – переспросила она с недоумением.