Избалованные смертью - Нора Робертс

— Они не любят проигрывать.

— Я бы сказал, выигрыш для них — что-то вроде религии. Ради него они даже жульничают.

— Серьезно? — Ева прищурилась. — А в общем-то, меня это не удивляет. Ты хочешь сказать, они и жульничают на пару?

— Именно так. Не знаю, как они играют друг с другом один на один, но когда пара на пару, у них есть система.

Двери лифта открылись. Двое копов, энергично действуя локтями, выбрались из лифта, вместо них в кабину втиснулись еще трое. Запах пота стал еще ощутимее.

— А как же можно мошенничать в гольфе?

Один из копов, явно любитель гольфа, презрительно фыркнул:

— Не так уж это сложно, сестренка.

Ева бросила на него уничтожающий взгляд через плечо.

— Лейтенант Сестренка.

— Прошу прощения.

— У них есть свои условные знаки, кодовые слова, — вставил Рорк.

Коп в форме рядового понимающе кивнул.

— Подкупи мальчишку, который мячи подносит, может, он пару ходов у тебя с гандикапа снимет. Я как-то раз играл с парнем, он мячи в кармане носил. Ронял прямо через штанины. Задница!

— Наши игроки похитрее, потехнологичней, — напрямую обратился к нему Рорк. — У них были мячи с начинкой, запрограммированные на карманные навигаторы.

— Во жулье! Ничего святого. Если парень мухлюет в игре, он на все способен. Не постесняется у родной мамаши последние деньги стырить.

— Это уж точно, — искренне согласился с ним Рорк.

Этот разговор так его развеселил, что он и не заметил, как лифт достиг гаража.

— Они хорошо изучили площадку, — продолжал Рорк, пока они шли к машине. — Наверняка у них есть план или карта с обозначением каждой лунки, разные ситуации запрограммированы. Они друг другу знак подают, изучают разные позиции, углы удара и все такое прочее. У них заготовлены объяснения на любой случай. Один бьет по мячу, другой включает устройство. Все проходит гладко, без заминки. Я сяду за руль, раз уж у тебя голова болит.

— У меня не болит голова. Ну, не очень. — Увидев его вопросительно поднятые брови, Ева опустилась на пассажирское сиденье. — У меня глаза болят. Это совсем другое дело.

Рорк обогнул капот и сел за руль.

— Они очень осторожны. Стараются играть не слишком хорошо, чтобы не навлечь на себя подозрений. Просто они — опытные игроки, больше ничего. А сегодня у них была очень хорошая игра, показатели куда лучше гандикапа. Вплоть до десятой лунки.

— Не знаю, что это значит, и не хочу знать, — отозвалась Ева.

— Меня это тоже не слишком волнует.

— Преуспевающим бизнесменам полагается любить гольф. На этот счет есть какое-то правило.

— Ну что ж, по твоим правилам я полный банкрот, — жизнерадостно и даже не без гордости признался Рорк. — Как бы то ни было, у десятой лунки мы начали сокращать разрыв.

— Как же вам удалось их побить?

— Дэвид — великолепный игрок, я тоже подтянулся, можно сказать, проникся духом игры, отдал ей всего себя.

— Сам же говоришь, они жульничали. Чтобы жухалу побить, одной только хорошей игры мало.

— Не они одни такие способные. Я заколодил их приборчики моим собственным. Стоило им пустить в ход свои штуковины, как мячик отлетал не туда или клюшка цепляла за землю. В общем, они поплыли.

— Что, как рыбы?

— Я тебя обожаю. Честное слово. — Не в силах удержаться, Рорк наклонился и звонко чмокнул ее в щеку. — Рядом с тобой чувствую себя дурак дураком.

— Ладно, как скажешь.

Рорк легко двигался в плотном потоке, обгоняя другие машины.

— Я посылал их подачу далеко вправо или влево, в штрафную зону или на неровное поле, что добавляло им ударов или очков. В гольфе побеждает тот, у кого очков меньше.

— Это даже я знаю.

— Как бы то ни было, у тринадцатой лунки — для них это было несчастливое число — мы сравняли счет, а они больше не могли рисковать и пользоваться своими устройствами. Мы начали играть по-честному.

— Серьезно?

Рорк повернул голову и улыбнулся Еве:

— Велик был соблазн поддать им жару, просто ткнуть их носом в их же дерьмо. Но я пригласил Дэвида, чтобы сделать ему приятное, а ему больше нравится честная победа. — Он умолк на минуту и стремительно преодолел перекресток. — Да и мне тоже.

— Как они восприняли проигрыш?

— Взбесились до чертиков, но все под маской громкого смеха и вежливых поздравлений. Даже угостили нас выпивкой у девятнадцатой лунки. У Дадли руки тряслись от бешенства. Ему пришлось держать их в карманах, пока дрожь не утихла. А утихла она, как мне кажется, только когда он отошёл в туалет и чего-то нюхнул или глотнул.

— Да, я пари держать готова, он много чего нюхает, глотает или выкуривает. Но я спросила, как они отнеслись к тому, что проиграли именно тебе.

«От моего копа ничего не ускользает», — подумал Рорк.

— Я бы сказал, они быстро съехали с высокомерного презрения к судорожной ненависти, и это само по себе приятно. Будь я человеком брезгливым, пришлось бы мне соскребать с себя эту ненависть шпателем, как замазку, потому что она была плотная и липкая, но штука в том, что я и от нее получил удовольствие.

— А все потому, что пил за их счет и вторил их натужному смеху, а на самом деле кукиш им показывал.

— С выражением особой скромности на лице и смущенной улыбкой: «Да что вы, мне просто случайно повезло».

— Ты их выдоил досуха, — заключила Ева.

— Как пару коров с тучным выменем.

— Фу, какая гадость!

— Сама бы посмотрела! Между прочим, тебе было бы полезно там побывать. Тебе любопытно будет узнать, что у Дадли случился нервный приступ в раздевалке, когда нас не было рядом, и он приказал уничтожить все свои клюшки.

— А ты откуда знаешь?

— Подкупил человека из обслуги, разумеется.

— Разумеется.

— А кроме того, он разбил свой передатчик. Я нашел куски на полу в раздевалке, которой он пользовался.

— Горяч, горяч… Это хорошо. Я этим воспользуюсь.

— Я так и подумал. Между прочим, он упоминал тебя. Сказал мне, что он с тобой встречался, пытался вызнать, что я знаю и вовлечен ли я в твое расследование. Я сделал вид, что это дело не представляет для меня интереса, что шофер и лицензированная компаньонка не стоят не только моего внимания, но и твоего тоже, насколько я понял. Это ему очень не понравилось.

Ева ответила не сразу. Рорк ловко маневрировал в лениво текущей реке машин.

— Что ж, это хорошо. Отлично разыграл карты. Его это зацепило. То, что его касается, не может быть обыкновенным, заурядным, в этом все дело. Если ты прав, если им нужна именно я, а может, и ты, значит, они сильно разочарованы: тебя это дело не интересует, а для меня это всего лишь рутинная работа.