Солдат - Василий Сахаров

Северный Кавказ. Нижний Черек

14.02.2060

Зима в этом году выдалась на удивление мягкой и совсем не снежной, по крайней мере в горах Северного Кавказа она была именно такой. Впрочем, мягкой она была для нас, а для войск Халифата непривычно жёсткой, так как к нашему климату южане приспособлены были плохо. Для нас температура -12 градусов по Цельсию вполне ничего, а для них — ай-вэй, уши стынут и попа к камням примерзает. Опять же, снаряжение и одежда у халифатцев плохие, а про питание и говорить нечего, с ним у захватчиков очень туго.

После занятия столицы Горского Содружества Третья северная группа войск остановилась, и только две другие вражеские группировки ещё некоторое время пытались наступать, но вскоре и они окопались в занятых населённых пунктах и стали ждать весны. По-другому поступил Кара, который сильно разругался с командирами Халифата. Опять спасшийся наёмник, поняв, что с южанами серьёзных дел не сделаешь и что вояки они никудышные, вернулся на побережье, восполнил свои потери за счёт подкреплений из Трабзона и стал готовиться к наступлению на Туапсе. Таким было положение южных фронтов на начало и конец зимы.

В других местах, где воевали войска Конфедерации, всё обстояло намного лучше, чем у нас. В Крыму, как говорили по радио, караимам в очередной раз вломили по первое число, а на Дону, как только там появилась наша родная Четвёртая гвардейская бригада, война моментально окончилась. Царь Иван сразу же замирился с Симаковым и даже, был такой слушок, просил принять его вместе со всем своим царством в Конфедерацию. Хм, лично я думаю, что это всего лишь пропагандистская утка, направленная на граждан, всё ещё населявших Донское Царство.

Теперь что касаемо нас. В Нарткале, в которую мы добрались через сутки после ухода из Нальчика, остатки нашего батальона не задержались — нас перебросили на пополнение и отдых в посёлок Майский. Три месяца пролетели быстро, на линии фронта всё замерло, и нас не дёргали. Прибывали обозы из Конфедерации, и с ними батальон получал новых бойцов, подготовленных Черепановым и Ерёменко-четвёртым в бригадном лагере под станицей Павловской. К началу февраля у нас уже было сто семьдесят бойцов, и в большинстве своём все они были ребята опытные и хваткие. Та хрень, которая творилась в Нальчике, не то чтобы совсем забылась, но отступила на второй план, воины отъелись, отдохнули, настроение у нас было бодрое, и батальон был готов вновь принимать участие в боевых операциях.

И тут, как гадалка подгадала, нашлось дело по нашей специфике. СБ получило информацию, что на реке Черек в районе моста возле аула Нижний Черек остановился лагерем сам главнокомандующий всеми силами «Басиджа» Мохаммед Палави. Что он там делает, наша госбезопасность не знала, но то, что при нём всего только триста солдат, было известно точно. Пленить такую фигуру, как Палави, — идея очень заманчивая, а для нашего комкора Геннадия Симакова ещё и для престижа необходимая. Нашему комбату дали задачу, он в свою очередь озадачил всех нас, и уже через трое суток, пройдя лесами и горами сквозь боевые порядки войск Халифата в районе Кахума, мы вышли к вражескому лагерю, который расположился на берегу Черека.

За базой халифатцев, находящейся на правом берегу реки, мы наблюдали двое суток и выяснили, что каждый день Мохаммед Палави на чистокровном арабском скакуне в сопровождении конной охраны отправляется по дороге в Озрек, а в семи километрах от Старого Черека останавливается на бывшей лесной пасеке. Что он там делает — вот первый вопрос, которым заинтересовался Ерёменко, и ответа на него не получил. Палави приезжал в небольшую избушку, оставшуюся от пасечников, и весь день, никуда не отлучаясь, сидел там. Единственное, что можно было предположить, это что главком «Басиджа» кого-то ждёт.

Комбат решил организовать ночной налёт на пасеку и там встретить Палави и его полусотню охранников. Идти на захват объекта, одиноко стоящего на лесной поляне дома, выпало нашей Второй группе, хотя сейчас она не Вторая, а, пожалуй, сводная. Из лагеря, оборудованного нашим батальоном в лесных чащобах, вышли около полуночи, и в это время пошёл густой снег. Командир группы Гера через пару километров марша на подходе к пасеке на некоторое время потерял ориентировку, но вскоре определился, где мы находимся, и наша группа, укомплектованная ветеранами из остатков других подразделений, снова топает вперёд. Всё верно, Гера не ошибся, и вот перед нами ограда и контуры хижины.

При вчерашнем наблюдении за пасекой мы выяснили, что здесь постоянно расквартировано не менее десяти бойцов из охранной роты генерала Палави. Вокруг тишина и порядок. Один часовой шагает у крыльца, и в снежном покрове он чем-то напоминает призрака. Второй рядом поддерживает костерок и кутается в огромную кавказскую бурку, которая напоминает тулуп наших караульных, несущих службу на территории Конфедерации. Остальные южане сидят в сарае возле печки, и ещё один, предположительно ординарец или адъютант главкома «Басиджа», находится в самом домике, поддерживает тепло и постоянно наводит чистоту.

Ко мне подползает Гера, хлопает меня по плечу и спрашивает на ухо:

— Что, Мечник, сделаешь часового?

— Без проблем. Кто со мной на второго?

— Исмаил-ага.

— Норма, сработаем чисто, — отвечаю прапорщику, и уже через полминуты, на пару с адыгом, который, так же как и я, выжил во всех передрягах, накрывавших наш батальон, ползём к пасеке.

Часовые, что один, что второй, полные дурики, не в темноту смотрят, а на огонь. Так расслабляться нельзя, робяты, это может стоить жизни. Вынимаю нож, сделанный по моему персональному заказу у кизлярских мастеров «Взмах», и через дыру в заборе, переступив растяжку, обнаруженную нами загодя, проникаю во двор пасеки. Исмаил-ага следом. Дальше всё было как на занятиях. Вдоль стены бревенчатого дома подобрался вплотную к часовому, который закутал свою голову в башлык так, что ничего не слышит, зажимаю ему рот и режу глотку. Второго, сидящего у костра, валит мой напарник.

Караульщики мертвы, и наша группа входит во двор. Теперь враги в ловушке. Идеальный вариант сейчас — это закидать их гранатами, но нужна тишина и порядок, и генерал Палави, который появится здесь завтра, должен попасть в наши сети без шума и пыли. Опять же, нужны пленники, которые могли бы объяснить, чего ожидает здесь глава «Басиджа». Поэтому тихо работаем дальше. Ординарцем генерала, который нужен живым и невредимым, занимается Гера, а нам работёнка попроще — охранников вырезать.

Стоим возле сарая, в котором раньше пасечники хранили оборудование и запасные улья. Прислушиваюсь: тишина, хотя спят не все, сквозь щели сарая виден свет, а на двери крючок изнутри накинут. Легонечко, чтобы и не звякнуло, ножом снимаю крючок, и мы входим в сени. Нас ещё не чуют и не знают, что опасность совсем рядом.

А вот и жилая комната, бывший склад. В углу на столике — керосиновая лампа освещает всё пространство помещения, в центре — печка, а вокруг неё накиданы рваные матрасы, на которых отдыхают восемь охранников. Всё оружие — пять автоматов, винтовка и два ПКМа стоят в самодельной пирамиде возле стены. Один из южан на звук шагов открывает глаза, замечает нас и пытается вскрикнуть, но я падаю коленом ему на грудь, слышу треск костей и по привычке зажимаю ему рот. Впрочем, можно было этого и не делать. Наши парни наваливаются на врагов и режут их, полусонных, как баранов каких.