Долг жизни - Чак Вендиг

Но тут она видит руку, — его руку — безвольно лежащую на разбитых камнях. Теперь она замечает его лицо. Голова Лага наполовину раздавлена металлом. Трейсин подползает к нему на четвереньках, зовя по имени, но изо рта ее вырывается лишь неразборчивый хрип. Глаза Лага открыты, но пусты. Изо рта течет кровь. Он мертв.

Какое-то время Трейсин рыдает — она понятия не имеет, как долго, но к городу, подобно вору, уже подбирается ночь. Кто-то подходит к ней и о чем-то спрашивает, но журналистка взмахом руки гонит их прочь.

Наконец она встает, постепенно осознавая холодную реальность, а затем делает то, что умеет лучше всего, — поднимает дроида-камеру, несколько раз стучит по нему, пока тот не начинает работать, и возвращается к телу Лага.

Присев, она включает камеру и говорит в нее, изо всех сил пытаясь сдержать слезы:

— С вами Трейсин Кейн, репортер Голосети при Тридцать первом отряде Новой Республики. Я хотела бы рассказать вам о моем друге. О друге, которого только что отняла у меня Империя.

«Каземат Эшмида» перестает функционировать.

Все его камеры, все его соединения разом отключаются. Энергия больше не поступает. Тюрьма освобождена.

Адмирал Ракс улыбается.

Пора.

* * *

— У тебя ребра сломаны, — говорит Джес.

— Я поправлюсь? — с трудом дыша, спрашивает Норра.

— В конечном счете — да. Непохоже, что легкое пробито — хотя не сомневаюсь, что ты сейчас уверена в обратном. — Джес дарит напарнице одну из своих редких улыбок. — Я сто раз была в подобных передрягах, Уэксли. Выкарабкаешься.

Во тьме покинутого «Каземата Эшмида» повсюду вспыхивают огни карманных фонарей. Команда по очереди освобождает пленников из их камер. Их в буквальном смысле десятки, может, даже больше сотни. Многие в форме Альянса повстанцев — офицеры, пилоты и доктора, угодившие сюда еще до уничтожения второй «Звезды Смерти». Некоторые очутились тут еще до того, как татуинский фермер взорвал первую.

Мимо, шаркая и пошатываясь, шагают ошеломленные фигуры. Всем дано одно и то же указание — выйти наружу и ждать. И ни в коем случае не разбредаться — кто знает, что может подстерегать в жутких лесах Кашиика?

Норра морщится и со стоном пытается встать.

— Сядь, — говорит Джес.

— Ты не врач. Я хочу помочь.

— Ты поможешь, если сядешь.

— А ты осталась бы сидеть?

В полутьме она видит, как Джес пожимает плечами.

— Нет.

— Вот и я тоже. Так что помоги мне наконец подняться.

Охотница за головами выполняет просьбу.

Их окружают тени мертвых дроидов. Как только отключилась энергия, все они обмякли и с лязгом повалились на пол, словно окарийские марионетки с перерезанными нитями.

— Синджира и Джома уже нашли? — спрашивает Норра.

— Джом снаружи, собирает народ. Синджира пока еще не…

Откуда-то из темноты доносится хорошо знакомый голос — хриплый, но отчетливый:

— Бррр… привкус во рту — как будто сдохших батареек нализался. Кто-нибудь, вытащите меня!

«Синджир».

Джес исчезает во мраке и возвращается уже с бывшим имперцем. В свете ее фонарика Синджир выглядит так, будто только что очнулся после недельного запоя — волосы всклокочены, под покрасневшими глазами темные синяки. Он облизывает пересохшие губы и недовольно морщится.

— О, Норра, — кивает он. — Давно не виделись. Тоже угодила в одну из этих… капсул?

— Да. Ну… почти.

— Вообще не отдохнул, так что никому их не порекомендую. — Синджир наклоняется к Джес с Норрой и, понизив голос, спрашивает: — Не найдется ли у достопочтимых гражданок Новой Республики бутылочки виски? Кружечки корвы? Что-то у меня в глотке пересохло.

— Тебе никогда не говорили, что у тебя проблемы с алкоголем? — спрашивает Джес.

— Моя единственная проблема с алкоголем заключается в том, что в данный момент я его не потребляю.

Джес в ответ лишь качает головой.

— Пойдем поможем Теммину и Соло освободить других пленников. — Джес поворачивается к Hoppe. — Норра, не беспокойся…

— Я пока помогу тем, кто снаружи. Прослежу, чтобы не разбредались. — Охотница пытается возразить, но Норра обрывает ее: — Мне нужно чем-то себя занять. Сосредоточиться. — Она чувствует, что твердая почва под ногами в любой момент может смениться скользкой гранью, с которой легко вновь скатиться в пучину кошмарных мыслей, преследовавших ее в капсуле. — Хорошо?

Вздохнув, Джес кивает.

Норра снимает с пояса фонарь и направляется к выходу.

Снаружи мертвый лес полнится жизнью. Пленники. Повстанцы. Родианец в летной форме тупо уставился в пустоту. Женщина обвязывает вокруг пояса рукава теплой куртки. Салластанин в голубом дантуинском наряде опирается на полного престарелого кореллианина в порванном армейском комбинезоне повстанцев. Норра, хромая, идет среди них, пожимая им руки. Она хрипло говорит им ободряющие слова, изо всех сил стараясь не закашляться — при каждом приступе складывается впечатление, будто ее с размаху бьют кулаком под ребра, — и пытается поделиться с пленниками хорошей новостью, что они свободны, что они скоро смогут вернуться домой, что Альянс повстанцев стал Новой Республикой…

— Он здесь?

Из тюремного корабля появляется Соло. Лицо его мрачнее тучи. Он шагает прямо в гущу толпы рядом с Норрой.

— Угу, угу, привет, ага, — отмахивается он от собравшихся. — Я ищу большого волосатого парня, вуки. Звать Чубакка. — Взгляд его полон отчаяния. Он замечает Hoppy: — Норра, где он? Он… его тут нет?..

— Хан, извини…

— Нечего извиняться, просто найди его!

Он даже не пытается скрывать охватившую его панику, которая теперь передается и Hoppe. Спасение всех этих пленников — победа Новой Республики, но лишь случайная. Для Соло же главное и единственное — отплатить долг.

А это означает — найти друга.

И тут…

Воздух сотрясается от раскатистого рева.

Соло мгновенно разворачивается. Из корабля вместе с сыном Норры выходит громадный двуногий мохнатый зверь — вуки Чубакка.

— Чуи! — кричит Соло и, смеясь, срывается с места. Вуки выглядит грязным и побитым, но энтузиазма у Чубакки все равно хоть отбавляй. Наклонив голову, вуки издает громкий радостный рык, а затем обхватывает контрабандиста огромными лапищами. Соло похож на мальчишку, подхваченного развеселившимся отцом, — ноги его отрываются от земли и болтаются в воздухе. Вуки урчит и потявкивает.

— Ну и напортачил же я, дружище, — выдыхает Соло, когда Чуи снова ставит его на землю. Вуки скулит и лает в ответ. — Нет-нет, это моя вина, старина. Я должен был быть там вместе с тобой. Но все будет как надо, обещаю.