Крот в аквариуме - Владимир Чиков

— Да это так и есть на самом деле! — воскликнул Леонид Александрович.

— Я согласен с вами. Поэтому мы вполне серьезно прорабатывали вопрос о возможной командировке вас года на два в Вашингтон. Там находится резиденция, ФБР и там же работает наш доброжелатель. Главная цель командировки, как я говорил, — установить связь с Фредом и получить от него интересующую нас дополнительную информацию, в том числе и о Спектре. Так что готовься…

— Да я всегда готов к хорошим предложениям.

* * *

Через три дня генерал-лейтенант Гульев сообщил по телефону вице-адмиралу Ващенко о своей готовности доложить о результатах изучения материалов сотрудника ФБР Фреда.

— Не кладите трубку, Леонид Александрович, — предупредил его заместитель начальника Главного управления разведки. — Сейчас я свяжусь по прямой связи с командиром, и, возможно, вместе с ним мы выслушаем вас.

— Хорошо, я жду вашего решения.

Вскоре Гульев услышал в телефонной трубке твердый голос Ващенко:

— Через двадцать минут я жду вас в приемной командира.

— Но справка-то у меня еще не отпечатана.

— Потом отпечатаете. А сейчас готовьтесь доложить устно. Подходите пораньше, чтобы я успел пробежать глазами вашу справку.

В приемной начальника ГРУ Владимир Николаевич Ващенко ознакомился с собственноручно написанной Гульевым справкой и высказал свое положительное мнение о сделанных в ней выводах.

Ровно через полчаса порученец Ивашутина пригласил Гульева и Ващенко пройти в кабинет командира. Из-за рабочего стола, стоявшего в углу, вышел чем-то озабоченный начальник ГРУ. Он пожал руку Гульеву[83]и сразу же спросил:

— Ну так как? Будешь по-прежнему стоять на своем мнении и доказывать, что Поляков — предатель?

— Так точно, товарищ генерал армии, буду стоять на своем мнении.

— Ну-ну, — улыбнулся Ивашутин. — А что ты можешь сказать в отношении доброжелателя, которого вы с Владимиром Николаевичем окрестили Фредом?

— Буду доказывать, что Фред не подстава.

Раскрыв папку, Гульев достал справку о результатах анализа материалов, полученных от доброжелателя и, подавая ее Петру Ивановичу, пояснил:

— Здесь мои соображения в рукописном виде.

— Я вижу, — буркнул начальник ГРУ. Прочитав справку, Ивашутин спросил:

— А почему она не зарегистрирована, если на ней поставлен гриф «секретно»?

— Зарегистрировать не успел, торопился доложить ее вашему заместителю.

Генерал армии перевел взгляд на Ващенко:

— Вы знакомились с этим документом? Вице-адмирал кивнул и как можно увереннее произнес:

— Да, я прочитал ее сейчас в вашей приемной. Ивашутин что-то неразборчиво опять буркнул, потом начал повторно зачитывать вслух выводы справки:

— «Проведенный мной анализ материалов, полученных из вашингтонской резидентуры, позволяет сделать вывод о том, что Фред действовал конспиративно, преследуя корыстные цели. То, что он не может быть подставой, свидетельствуют следующие факты:

…Одно из условий возможного его сотрудничества с нами — это передача информации за денежное вознаграждение без вступления в личный контакт, а только через тайник. Это во-первых. Во-вторых, Фред предостерегает нас об осторожном использовании передаваемой им информации и предупреждает о том, что намерен сам подбирать места для тайников. И, наконец, в-третьих, полученные от Фреда сведения, считаю, нельзя относить к дезинформационным. По своему содержанию они являются особо ценными, потому что: во-первых, раскрывают предполагаемые вербовки отдельных сотрудников советского посольства; во-вторых, указывают мотивы, по которым тот или иной советский гражданин может являться потенциальным кандидатом на вербовку; в-третьих, в них названы квартиры сотрудников советского посольства и представительства СССР при ООН, оборудованных техникой подслушивания.

Сообщать же подобные сведения в советскую разведку — это не в интересах ни ФБР, ни ЦРУ, потому что реализация их нанесет ущерб американской стороне.

Считаю, что данные сведения Фреда соответствуют действительности…»

Закончив чтение, Ивашутин бросил взгляд на Ващенко.

— Вы согласны с такой аргументацией Леонида Александровича?

— Да, товарищ генерал армии, я согласен.

— А у вас не возникает подозрений, что доброжелатель просто вымогает у нас тридцать тысяч долларов?

— Нет, товарищ генерал армии, не возникает!

— А у вас, Леонид Александрович? — Ивашутин перевел строгий взгляд на Гульева.

— У меня тоже, товарищ генерал армии.

— А почему вы после выводов не выдвигаете каких-то своих предложений?

— Я делаю это всегда в том случае, если командование согласно с моими выводами.

— Хорошо. Мы согласны с вашими выводами. Что вы можете предложить?

— В таком случае, я предлагаю следующее: первое — проверить через ПГУ КГБ СССР поступившие от Фреда сведения. Второе, если ПГУ подтвердит хотя бы часть сообщенных Фредом сведений, то выплатить ему денежное вознаграждение в том размере, которое он запросил. У меня лично не вызывает никаких сомнений, что только при этом условии мы сможем получить от него то, что хотим.

Начальник ГРУ посмотрел на своего заместителя Ващенко, потом перевел взгляд на Гульева и, кивнув ему, сказал:

— Вознаграждение в указанный Фредом тайник заложите лично вы. Даю вам неделю на сборы, чтобы выехать в командировку в Вашингтон на два месяца.

— Благодарю вас за доверие, товарищ генерал армии…

* * *

Приказ на перевод в Военно-дипломатическую академию (ВДА) генерал-майора Полякова был подписан лично Ивашутиным, и потому, сразу после отпуска, ему пришлось, вместо возвращения в Индию, отправляться на юго-запад столицы, где предстояло занять прежнюю должность начальника разведывательного факультета.

Несколько недель, отработанных в ВДА, измотали его больше, чем годы разведслужбы в Дели, а опасения, связанные с возможным разоблачением, окончательно встревожили. Периодическое составление и утверждение расписания занятий, замены чтения лекций и вся прочая каждодневная писанина стали для него сущим наказанием. Непроходящая тревога по поводу возможного разоблачения да еще рутинная, порядком надоевшая работа вынудили Полякова позвонить Изотову. Тот не отказал ему и назначил встречу на следующий день.

Поляков явился к Изотову несколько позже назначенного времени. Начальник управления кадров, увидев его, поморщился — его несвоевременный приход ломал уже запланированный график работы — и потому недовольно проворчал: