Ричард Длинные Руки - вице-принц - Гай Юлий Орловский

Опомнившись, с трудом заставил себя отстраниться, быстро утащил в сторону за камни, а высоко в окне башни вспыхнул красноватый свет, показалось встревоженное лицо Флитвуда.

Он швырнул вниз факел, молодец, догадался, но я пригнулся за камнями, а из тела крылатого шпиона выплеснулось недостаточно крови, чтобы заметить это пятно сверху.

Факел остался полыхать, но закатился в ямку и освещает только свою выемку. Я тяжело дышал и всматривался в тварь, нечто вроде гигантского нетопыря, жесткая густая шерсть, злобно перекошенная морда, белые клыки…

Драсьте, сказал я мысленно, а я вот птеродактиль, но все еще живу.

Вздохнув, я тихонько подтащил труп, пригибаясь за камнями. За краем утеса тихо, я перевалил в темноту и выпустил из рук тяжелое тело.

Звук удара о далекую землю если и донесся, то я не услышал, хотя прислушивался старательно.

Обратно возвращаться в открытую не рискнул, стражи могут доложить, что я пришел совсем не от башни, куда ходил смотреть на звезды, и я таким же манером, подумывая, что во мне спит не только птеродактиль, но даже альпинист, а то и вовсе скалолаз, взобрался к окну своих покоев.

Прутья решетки показались поставленными дико тесно, я протиснулся с великим трудом, обдирая бока и с сильно колотящимся птеродактильим сердцем, даже кости скелета кое-где сдвигал, но надо было торопиться, в коридоре послышались приближающиеся шаги.

Я рухнул на пол, но быстро перетек в личину человека. Дверь открылась, я поднялся с самым раздраженным видом, отряхнул брюки.

Зигфрид бросился ко мне, протягивая руки.

— Ваше высочество!

— За ковер запнулся, — сказал я зло. — Понастелили тут всякого… Кстати, хорошо, что зашел. Или у тебя дело?

— Дело, — ответил он кротко и, понизив голос, добавил: — Я проверил здесь все, что смог, Норберт помогает, хотя у него своих дел… Нас маловато здесь, ваше высочество. Им стоит только навалиться…

— Ты им не доверяешь?

Он ответил с неловкостью:

— Честно говоря, нет.

— Почему?

— Чутье, — ответил он шепотом. — Что-то такое носится в воздухе…

— Хорошо, — сказал я и увидел удивление в его глазах, — как и сказал, утром вернемся в наш лагерь. Здесь… неудобно со связью, а почтовых голубей у нас почему-то нет.

Он отступил на шаг и, прежде чем скрыться за дверью, сказал с облегчением:

— Коней оседлаю рано утром.

— Не просплю, — пообещал я.

Уже ступив в коридор, он придержал дверь, чтобы мне было слышно, и спросил кого-то враждебно:

— Что надо?

В ответ прозвучал задиристо трепещущий голосок Квиллионы Шелкоперой:

— Я к его светлости принцу…

— Он уже спит, — отрубил Зигфрид. — Без задних ног!

Я подал голос:

— Ладно, пусти ее на минутку. А потом в шею, понятно.

В щель проскользнула Квиллиона и заговорила быстро-быстро:

— Ваше высочество, умоляю, я только на минутку! Вы обещали составить мне протекцию в Академию Магии…

— Какой магии? — сказал я грозно. — Я борец с магией! У меня там академия благородной алхимии, матери всех наук, прародительницы химии, физики, магнетизма и биохренетизма… в смысле, бихевиоризма!..

Она прокричала в страхе:

— Да-да, простите, оговорилась!..

— За такие оговорки на костер тащат, — буркнул я, подошел к столу, быстро начеркал несколько слов на листке и сунул ей: — Держи. Учись усердно.

Она жадно ухватила обеими руками, отступила на шаг, посмотрела в сторону двери, мне почудилось, что видит сквозь толщу дерева прохаживающегося взад-перед Зигфрида, затем обратила взор в мою сторону.

— Спокойной ночи, ваше высочество, — проговорила она спокойно и крайне вежливо. — Хотите, я уговорю леди Амону не страшиться вас?..

— Зачем? — спросил я.

— Она придет к вам в постель…

Я отмахнулся и сказал небрежно, даже не покраснев от наглой брехни:

— Знаешь, я люблю спать один. Никто не лягается, не стягивает одеяло…

— Но… как же утехи?

— Да ерунда, — сказал я. — Ради пятиминутной, ну пусть чуть дольше, утехи терпеть потом всю ночь неудобства? А выгнать вроде бы неудобно, я же галантерейный и учтивый, сам удивляюсь такому выверту… Я и вежливость, представляешь?

Она помотала головой.

— Не представляю.

— Ну вот, — сказал я, — потому и не терплю женщин… в моей постели.

Она уже взялась за ручку двери, на мордочке удивленное выражение, брови взлетели на середину лба.

— Что, правда?

— Истинная, — сказал я. — Если хочешь, можешь сама остаться. А потом я тебя сгоню на тряпочку. Тебя можно.

Она сказала язвительно:

— Какая заманчивая перспектива! Конечно же, я… остаюсь. Меня еще никто не сгонял на тряпочку.

— Я так и думал, — сказал я бодро, — что именно на это и клюнешь, как золотая рыбка.

Все-таки она молодец и вся из себя тактичное чудо, даже и не старалась разыгрывать невинность и целомудрие, вообще-то для начинающих ведьм это стыдный недостаток, потому легко выскользнула из платья, а потом так же легко и быстро забралась под одеяло, даже не побахвалилась ладным, крепко сбитым телом.

— Ну? — сказала она через пять секунд.

— Что? — спросил я. — Ах да… ну ты даешь, прям как жена, напоминающая про осточертевшие супружеские обязанности!

Она сказала просительно:

— Просто хочу побыстрее миновать эту обязательную процедуру. Я же ради интересного общения с вами, ваше высочество, это обещает быть увлекательным, вы же необыкновенный человек! Но что делать, если с мужчинами без этой прелюдии ну никак, у вас же все мысли куда-то деваются!

— Ну, — сказал я великодушно, — со мной можно поговорить и сперва…

Она вздохнула:

— Да, но не о том будете говорить, уже знаю. Так что давайте на потом?

— Как скажешь, — сказал я. — Иду тебе на уступки! За это мне какие-то бонусы, скидки…

Она покорно вздохнула, повернулась на спину и раздвинула ноги. На лице терпеливое ожидание момента, когда можно будет поговорить с человеком, который привел огромную армию, имеет великую власть и, главное, так много знает и умеет всякого, в том числе и в такой удивительной магии.

— Кстати, — сказал я, не дожидаясь, когда восстановится дыхание, — мне кажется, этот маг Личфильд не слишком охотно делится с тобой секретами колдовства?

— Не слишком, — ответила она, глаза ее остались такими же чистыми и ясными. — Но это же так естественно… Кстати, слезьте с меня, ваше высочество, вы такой тяжелый!.. Никто не любит делиться своими тайнами, потому магами становятся очень не скоро.