Братство бумажного самолётика - Екатерина Витальевна Белецкая

– Что мне делать?

И словно в ответ на этот ни пойми кому заданный вопрос в кабине вдруг раздался сигнал вызова – причем не на яхту шел этот вызов, а на его личный браслет, это был вызов самому Амриту, не Джессике. Амрит глянул на строку, которая сейчас бежала по браслету, и замер, сердце его учащенно забилось. Наконец, опомнившись, он мазнул по браслету пальцем.

– Привет, – сказала Иринка. – Я не вовремя, ты занят?

Она вызывала только на голос, без изображения. Хорошо. Даже не просто хорошо, замечательно – Амрит вовсе не хотел, чтобы девушка увидела, что он сейчас находится на чужой яхте.

– Я? – переспросил он. Сердце всё ещё стучало, как сумасшедшее – от волнения. – Нет, нет, что ты! Я не занят, свободен, до завтра – точно свободен.

– Здорово, – обрадовалась она. – Ты обещал пойти гулять. Пойдем?

– Да. Через час, – Амрит прикину про себя время на дорогу. Снова придется схитрить, пройти через поток, ну и ладно. – Давай встретимся у входа в развлекалку, хорошо? Только ты обязательно приходи.

– Ты тоже, – ответила Иринка. – Ты тоже обязательно приходи.

Глава 15

Братья Фламма. Груша и творог

– Далеко собрались-то? – Комар стоял, сложив на груди руки, а его банда перекрывала коридор, стоя плечом к плечу от стены до стены. – Ножки не устанут?

– В библиотеку, – ответил Ян. – Что, нельзя?

– А чего ты там забыл, в библиотеке? – Комар нехорошо прищурился. – Ща тебе будет библиотека, сука.

– Чего ты привязался к нам? – спросил Пол. – Мы вас не трогали!

– Кончай заливать, рыжий, тебя не спрашивали, – Комар сделал шаг вперед. – Ты мне за всё ответишь, понял?

– За что отвечу? – Пол стоял напротив Комара, Ян заметил, что кулаки у него непроизвольно сжались.

– Пол, отойди, – приказал он. Кое-как отпихнул брата в сторону, и занял его место. – Комар, мы вас правда не трогали. Отвянь.

– Ага, не трогали. Мне память не отшибло, – Комаров подошел к Яну вплотную. – Это же ты меня по спине ударил, сучёныш, ты мне ребро сломал.

– Я ничего тебе не ломал, – ответил Ян. Он стоял, подняв голову, и смотрел Комару в глаза. – Я тебя не трогал.

– Лжёшь, тварь. Трогал, – голос у Комара был теперь не издевательский, а непривычно-серьезный. – Ты за это поплатишься.

– За что? – упрямо спросил Ян.

– Да за всё, сука ты пидорская! – рявкнул Комар. – Ходи теперь, и оглядывайся. Хотя недолго тебе ходить осталось…

Он скривился, плюнул в Яна, метя в лицо – тот, однако, успел дернуть головой, и плевок попал в стену.

– Мы вас не трогали, – упрямо повторил Ян.

– Леокадии про это расскажи, в библиотеке, – посоветовал вдруг Зот. – Может, поверит, старая крыса. Комар, пошли, там Фрол чалит.

– Ага, – кивнул Комар. – Всё, Фламма, готовьтесь. Ноги вырвем, и сожрать заставим.

– Не, лучше голову оторвать, а потом в дерьмо бросить, – заржал Коврига. – Пусть плавают в дерьме без головы.

Комар ухмыльнулся, и, толкнув Яна в грудь, прошел мимо него – вскоре старшая часть комариной банды скрылась за поворотом коридора.

– Идём, – шепотом произнес Пол.

– Погоди, переждем, – Ян понуро опустил голову. – Что же делать, а? Они ведь и правда убьют.

– Может, побоятся? – с надеждой спросил Пол.

– Эти? Как же. Не побоятся они, тем более что мы все несовершеннолетние, их даже не посадят, – Ян отвернулся.

– Откуда ты это взял? – с ужасом спросил Пол.

– Пошли в библиотеку, – вздохнул Ян. – Кодекс я нашел, уголовный. Если они нас грохнут, их на полгода в психушку запрут, и всё.

– А если мы их, нас тоже, – Пол насупился. – Они про это не думают?

– Мы этого не сделаем, ты же понимаешь, – безнадежно произнес Ян. – И они всё про нас понимают. Ну вот серьезно, ты бы смог кого-то убить? Только честно?

– Да нет, конечно, – Пол вздохнул. – Это я так, пошутил.

– В том и дело. Идём, почитаем, – Ян подошел к углу, выглянул. – Ушли. Выходим.

За неделю их жизнь изменилась, и изменилась разительно – до этого они и представить себе не могли, что она сумеет измениться вот так, бесповоротно, дико, и страшно. Вернувшаяся из больнички на третьи сутки комариная банда за пару дней растрепала всем, кому сумела, что братья Фламма – чокнутые, двинутые, что они крысы бешеные, напали на ребят, избили, чем попало, отобрали деньки, семечки, и хлеб. Рассказ с каждым днём обрастал всё новыми и новыми подробностями – про дубинки, железные штыри, ржавые цепи, про то, что братья напали одновременно с лестницы и из подвала. Шестерки, недавно набранные Комаром, этот рассказ полностью подтверждали, и ещё добавляли от себя деталей, например, про то, что Фламма хотели заставить их трахаться всех со всеми, а когда они отказались, принялись бить. Самым страшным было то, что рассказу – поверили, в независимости от его полной несуразности и нелепости. Подтверждением, по мнению большинства, стали многочисленные синяки у комариной банды, синяки же, доставшиеся братьям Фламма, никто во внимание не принимал. К тому же в детдом зачастили следователи, числом четверо, и это стало последней каплей: Фламма точно виноваты, и следователи сейчас разбираются, как они сумели такое учудить. Лёка, она же Ольга, в рассказах комариной банды помянута не была, и банда во всей истории выходила совсем уже белая и пушистая. Ну, пришли на завод. Сидели, семки лузгали, покрышку жгли, анекдоты травили. Да, на завод лазить нельзя, но кто не лазит-то, чего тут такого? А тут эти как накинутся, как начнут палками махать. Чудом живы остались, непонятно, как выбрались, могли и убить, наверное…

Братья в первые дни пытались возражать, передавали версию про городских – но это было бесполезно. Им не верили. Ни в то, что глупо же, как они, вдвоем, сумели бы побить столько народу, ни в то, откуда могли бы взяться цепи и палки, ни в то, что причины нападать никакой не было, да и быть не могло. Причина?