Катарсис-1. Подноготная любви. Психоаналитическая эпопея - Алексей Меняйлов

В.: Ну и что?

П.: Да ничего. Посмотрели как на идиота бездуховного.

В.: А что с этим пресвитером?

П.: Сняли, конечно. Правда, позднее. Таких прозрений ни в одной авторитарной секте не прощают. Вмешательство начальства было минимальное — хватило энтузиазма низов. Кстати, это тот самый пресвитер, который психокатарсис изобрёл. То есть, как бы изобрёл. Ещё в детстве. Сон ему снился: ворона его мучает. И так из ночи в ночь. Так он что придумал? Днём придумывал, как эту ворону уничтожить — подстрелить, сжечь, — а ночью, во сне, это и происходило. Кстати, он изобрёл ещё ребёнком, что от проблемы даже точки не должно оставаться — иначе вновь вырастет.

В.: Молодец! Как всё, однако, целостно в этом мире!

П.: Да. Жаль, я с его идеями поздно познакомился. Когда к тому же самому другим путём подобрался. Более долгим. Да… Но я прервался. Начал-то про этого воришку Л. Ф., про историю с машиной. Потом его приятель начинает требовать честного дележа денег за машину — поровну. Отказ. Драка, с битьём стёкол, мордобоем и воплями: «Чтоб у тебя ребёнок коростой покрылся!» Словом, дело опять доходит до церковного совета, но исключают не Л. Ф., а того, другого, что попорядочней. А Л. Ф. рукополагают в сан. Дальше — больше. Как лучшего из лучших, отправляют его на учёбу в Америку, за церковный счёт, разумеется, и он добивается, чтобы разве что не голодающая церковь оплатила перелёт за океан ещё и его жены и двоих детей. Руководство иерархии, естественно…

В.: Понятно.

П.: Через полгода он присылает на восьми страницах письмо, всё в цитатах из Библии, что, находясь в Штатах, он прозрел и ему свыше открылось, что место его здесь, что только он может помочь определённому контингенту американцев обрести Христа, и он меняет гражданство. Порученное же служение, естественно, оставляет. О компенсации затраченных на него средств, естественно, и не заикается. Церковная публика читает это письмо, копирует, женщины умиляются. Правда, чуть позже выяснилось, что квартиру свою он ещё до того, до отъезда за церковный счёт, пристроил… И тут, про просветление, тоже враньё. Враньё, в которое все верят. А начнёшь говорить, как на самом деле, так…

В.: Понятно.

П.: В Америке его, как и у нас, на руках носят, но он почему-то ссорится с начальством, ему перестают платить пасторское содержание (за что он позднее подаёт в суд и отсуживает у церкви в качестве моральной компенсации 3 миллиона долларов. — Примеч. ред. к 3-му изд.), и тут он внезапно прозревает, оставляет христианство и переходит в иудаизм на ещё более высокооплачиваемую работу. Теперь учит евреев, как надо жить. Тут, в Москве, заодно и выясняется, что он — агент КГБ. Стукач, попросту. У меня не зря опыт сыскной работы — свои каналы есть, а тут ещё его закадычный друг подвернулся, который все подробности про его с КГБ сотрудничество рассказал… Но самое интересное, что, несмотря на всё это, та публика, которая на евангельских кампаниях от его «духовности» входила в транс, до сих пор ни во что не хочет верить, а только повторяют: «Л. Ф. себя ещё покажет! Ещё как покажет!» Словом, очень всё это напоминает историю с Учителем Мирзой, про которого его ученики и пациенты не могли поверить, что он, убив человека, поступил нехорошо!

В.: Да…

В.: Так вот этот-то самый Л. Ф. и был самым популярным человеком на евангельской кампании! Что закономерно, как закономерно и то, что самого популярного телепроповедника Штатов сфотографировали, когда он расплачивался с проституткой. Пастор Жорик, не добейся жертвователи его удаления, тоже мог бы быть результативным евангелистом. Собственно, можно предречь, что если историки когда-нибудь займутся изучением евангельских кампаний в посткоммунистическую эпоху, то выяснится, что лучшие евангелисты — бывшие агенты КГБ и их детки. А самые малоуспешные — те, которые, наоборот, честь свою не роняли. Словом, в церковных иерархиях наверху одни и те же. По причине, естественно, своей особенной «духовности», о которой можно сделать вывод по тому, что именно у них, когда они евангелизируют, наилучший в штуках результат. Куда там до них Христу. Да Он просто жалок в своём дилетантском проповедовании: всего 120 человек за три с половиной года работы. Три с половиной года! А тут у деток — сотни, тысячи людей — и всего за несколько часов говорения в микрофон! И всё это называется — «служение Богу», «души приведены ко Христу», «дело Божье», «жизнь во Святом Духе»… Так что, архивы КГБ ещё пригодятся для научных изысканий.

В.: И это такая твоя адвентистская церковь?!!

П.: Да, моя. А что, думаешь, православная церковь лучше? Патриарх-то, между прочим, в номенклатуру Политбюро ЦК КПСС входил, то есть, его кандидатуру на Политбюро атеистической организации утверждали! Весь Синод и высшие иерархи — агенты, чьи клички и гонорары также хорошо известны. Так было во всех церквах, во всех деноминациях. И есть. Те же самые закономерности проявляются вообще в любой иерархии. Где один под другим — и наоборот. А что, сам КГБ разве не то же самое? Не та же самая Иерархия? Не та же ли самая Государственная Церковь? Те же некрофилы, гипнотизёры и нюхачи. И чем выше, тем к испражнениям ближе… А народ в восторге — духовность! Способ существования на выбравшей грех планете. И, насколько я знаю, своему верховному духовному под зад пинка дали только мусульмане. Муфтию. Не помню только, в котором из направлений. А у всех остальных — на месте.

В.: Понятно.

П.: Да, чуть не забыл! Этот Л. Ф. ещё и исцелял! Внешне всё честь по чести — слова обращения к Богу, дескать, мы в смирении пред Тобой Господи, яви Свою милость, если Твоя воля, восстанови прибегающего к Твоему милосердию!.. И у Л. Ф. исцелялись. Я не знаю, как офицеры госбезопасности относились к тому, что их люди как-то очень быстро обращаются в чудотворцев. Может, ржали над тем в курилках, а может, наоборот, даже будучи атеистами, всё равно, как подручные Мирзы проникались ощущением, что и они приобщены к «великому космическому делу». Не знаю, но интересно, каким образом это свойство агентов КГБ исцелять фиксировалось в их учётных карточках! Какой графой? «Стал сотрудничать с такого-то, исцелять начал с такого-то, первая успешная евангельская кампания тогда-то».

В.: Жаль, что я всего этого раньше не знала.

П.: Я тоже не знал. Это я сейчас могу такие обобщения делать. Да и то с твоей помощью. Но и раньше, ещё до встречи с тобой, оказалось, что агенты КГБ для меня род особый. Я раньше пофамильно не знал, кто есть кто, кто агент, а кто — нет. Но замечал, что одним из начальства (очень немногим) я нравился, а другим — напротив, необъяснимое раздражение. И не знал почему, ведь, казалось бы, на словах они одно и то же учение исповедуют. А теперь, когда стал писателем, люди сами приходят и рассказывают, кто какие тайны знает. А уж про контроль КГБ над церковью прежде всего. Кто, когда и при каких условиях был завербован. Я знаю несколько человек, которые эти материалы собирают. И в результате всех этих рассказов вдруг выявляется совершенно чёткая закономерность: кого к наушничеству принудить не смогли, тем я нравлюсь, а тем, кто сотрудничать хотел, — тем нет.