Знатный квест - Сергей Зыкин

свете огней магических лампад. Пройдя по нему, мы все оказались в сравнительно небольшом круглом зале, разделённым на две части не столько архитектурно, сколь интерьерно: правая от нас сторона на стенах несла драпировки кремово-пастельных тонов, а на полу — пару изящных узкогорлых ваз, расписанных растительными мотивами; слева же возвышались стойки с великолепными копьями, и поблёскивали хищного вида сабли, по одиночке занимавшие несколько настенных ковров со строгими геометрическими узорами.

Остановившись чуть дальше центра зала, братья Бургас и Яст-Мелхий повернулись к нам и сказали:

— О многославные Дети Тьмы из Древнейших и Древних Домов, для вас подготовлены покои. Хранители очагов мужской и женской половин дворца проводят вас и исполнят любое ваше указание. Чувствуйте себя как дома!

«Но не забывайте, что вы в гостях…» — подумалось мне, пока я, пропуская мимо ушей известие о торжественном обеде в честь нашего прибытия, исподтишка рассматривал двух Хранителей очага: то были статные и высокие салхин и салхини с абсолютно седыми волосами, ясными глазами цвета павшей листвы и с выражением лиц, уважительной бесстрастностью удивительно напомнившим Гуиндиэля.

«Видимо, дворецкие всех рас, — мелькнула у меня мысль, — да и всех миров, пожалуй, одинаковы в своей мимике. Если они, конечно, профессионалы».

Меж тем с уважительным поясным поклоном Хранители представились, и тёмных мужчин за собой повёл Жербоа-сахиул, а единственную девушку — Хонь-сахиули.

***

Ступая вслед за Хранительницей очага женской половины дворца, Её Высочество Эна — да и Анаис тоже — отдыхала взглядом после стольких-то дней однообразного пути. Многочисленные картины и вазы на фоне полотнищ шёлка мягких оттенков радовали взор и вселяли лиричное настроение, хотя и казались тёмной принцессе несколько избыточными в своём изобилии.

Миновав тройку коридоров и пару поворотов, Хонь-сахиули остановилась около небольшой двери — светлого дерева, как и прочие во дворце, но с вывешенным на ней пергаментным ярлыком, несущим личный знак принцессы: цветок лаванды на чёрной горной вершине с белоснежным пиком. Седая салхини с поклоном открыла дверь и, грациозно поведя рукой, проговорила на языке Подземья глубоким и бархатно-мягким голосом:

— Прошу Вас, о Ваше Высочество принцесса Эна. Эти покои в Вашем полном распоряжении. Я лично и мои помощницы готовы в любой момент исполнить любое Ваше пожелание.

— Благодарю тебя, Хранительница Хонь, — уважительно ответила Эна, уже без раздумий перейдя на язык Вольной Степи.

Милостивым наклонением головы отпустив наверняка предельно занятую оборотницу, венценосная тёмная зашла в первую из анфилады округлых комнат и замерла на секунду в удивлении — вся обстановка будто копировала её личные покои: портьеры глубоких тонов фиолетового цвета скрывали стены и потолок, минимум мебели создавал ощущение знакомого уюта, а отсутствие столь любимых Хуух-Дууд Салхинами ковров, ваз и картин будило воспоминания о доме.

В лёгкой задумчивости от внезапно нахлынувшей ностальгии Эна прошла все четыре комнаты вплоть до последней, являющейся спальней, мимоходом отметила и её соответствие собственным вкусам, зашла в ванную комнату и вновь удивилась: санузел поражал белым полированным мрамором и обилием золота. Жёлтый металл бликовал в свете лампад — тоже золотых — буквально отовсюду: краны и их ручки, рамы многочисленных зеркал и бортик круглой ванной, даже унитаз не остался без позолоты и узоров.

Приводя себя в порядок, Её Высочество вела мысленный диалог с Настей, с которой за пять десятков дней, проведённых ближе, чем бок о бок, она успела крепко сдружиться.

— Да, Насть, — соглашалась Эна, — ты совершенно права: варварская роскошь. И термин замечательный — очень неплохо подходит к Хуух-Дууд Салхинам до начала их осёдлости.

— Пользуйся на здоровье, — отвечала Анаис. — Одно мне непонятно: вот оборотни, переделав комнаты по твоему вкусу, оставили нетронутой ванну, чтобы что? Поразить тебя?

— Вот уж не думаю… Яся и Буся, судя по покоям, меня успели неплохо узнать. А, как ты говоришь, «вот это вот всё» оставлено с целью моей постепенной адаптации. Я же сюда не просто в гости приехала!

— Это да, — протянула Анастасия. — Нам бы ещё до местных библиотек добраться. Если они, конечно, здесь есть.

— Конечно есть! — изумилась принцесса. — Яся же рассказывал, что мои труды занимают почётное место в библиотеке столицы. Забыла?

— Похоже на то, — согласилась Настя. — Ну, оно и не мудрено: не каждый день попадаешь в эдакое цыганское рококо.

— Куда? — удивлённо спросила Эна, и Анаис пришлось, в который уже раз, вдаваться в объяснения иномирских слов и понятий для сверхлюбопытной девушки.

Тремя четвертями часа позже, завершив омовение, Её Высочество, стоя в пушистейшем халате цвета лавандовой ночи, коий и аромат имел соответствующий, у небольшого шкафа выбирала наряд из предоставленных принимающей стороной — традиционным одеждам Подземья по вполне понятным причинам была дана отставка.

Из-за грани раздаётся затихающий перестук и мастерское: «Да ладно?.. То есть прям вот так? Ну-ка, проверим!» Перестук повторяется, затихает, мастер удивлённо хекает.

— Дождалась… — совершенно неожиданно проскрипел старческий хриплый голос из-за спины принцессы.

Та молниеносно обернулась, одновременно набрасывая на себя полог защитных чар. Её широко распахнутым глазам предстал смутный образ, сам собой ткущийся из сгущающегося воздуха в сизо-туманную фигуру согнутой старостью салхини, вещающей всё набирающим силу голосом:

— Сбылось по слову Салхи-Сонсоод! Предрекла мне последняя Слышащая Ветер, что праправнуки мои приведут в юрту тёмную невесту и братьев её! И будут те тёмные с двумя душами каждый алкать древних знаний о Хранительнице Мира! Знай же, дочь Тьмы, знай же, душа-странница, что гора Хойд-Оргил ждёт вас! Не медли — время на исходе…

С последними словами призрак согбенной оборотницы стал истаивать, а Эна поспешила сказать:

— Подождите! Кто Вы?

— Халиун-эмээ… — донесся до несказанно удивлённой венценосной тёмной затихающий голос от исчезающего силуэта, который мгновением позже вовсе померк — как и не было.

Машинально развеяв защиту, принцесса задумалась. Но не успела Эна — да и Настя тоже — хоть сколько-то проанализировать столь внезапно поданную информацию, как во входную дверь покоев деликатно постучали. Приняв вид, приличествующий монаршей особе, что легко удалось Её Высочеству даже в халате и пушистых тапочках, дочь Владыки ясно сказала: «Да!» и, грациозно ступая, направилась в первую комнату.

Словно дожидаясь принцессы, входная дверь покоев открылась, лишь когда Эна замерла в центре своеобразной прихожей, и в покои с непередаваемым изяществом вплыла дама, пребывающая в самом расцвете зрелой красоты. Едва обозначив наклон царственно сидящей головы с ниспадающим водопадом тёмно-русых прямых волос, украшенных золотым обручем, монаршая салхини на миг прикрыла светло-ореховые глаза, лучащиеся заботливой мудростью, и промолвила:

— Рада видеть тебя, принцесса Эна, прекрасная дочь великого Эрра. Я — Халиун, мать твоих женихов.

— Рада видеть Вас, почтеннейшая Халиун, — ответила тёмная принцесса, явственно и уважительно