Отягощенные злом. Разновидности зла - Александр Афанасьев

– Так точно, это все.

В медовом золоте дня, льющемся из пришторенных окон, неспешно плавали пылинки. Босфор за окном дышал столь благодатной в летнюю жару прохладой.

Император встал. Прошелся по комнате. Он сильно вытянулся… обещал быть намного выше отца, уже сейчас был выше – в мать. Голенастый, длинноногий, сильно вытянувшийся за последние два года подросток. Только вот тому, кто осмелился бы бросить ему вызов, следовало бы знать, что в двенадцать лет он схватил автомат у убитого бойца и выстрелил во врага, а несколькими днями позднее хладнокровно планировал побег, входя в доверие к британцам, охранявшим его. Неужели Эдуард Девятый не знает этого? После того, что произошло в Канаде, для Павла любой англичанин – смертельный враг.

– Это все, что соизволил сказать тот англичанин?

– Так точно, это все, – повторил я.

– Почему же они выбрали для передачи информации именно вас?

– Я не могу знать.

Павел хмыкнул.

– Возможно, я знаю. В древние века существовала традиция посылать отрезанную голову посла тем, с кем никогда не может быть мира. Очевидно, граф Дерби просто не решился рискнуть своей головой.

Павел прошелся по комнате. Остановился у полок с расходными картами.

– Способ передачи и характер ответного послания не указывался?

– Никак нет.

– Что ж… в таком случае…

Павел достал одну из карт, поместил ее на подставку. Я видел, что это была карта Англии, точнее метрополии. Павел прижал ее магнитами, отступил немного, полюбовался, как художник – чистым холстом, рисуя на нем взглядом контуры будущего шедевра. Потом взял мягкий красный карандаш, которые тут были в изобилии, и решительно, крест-накрест перечеркнул территорию Британской метрополии. Отступил, еще раз полюбовался…

Это было объявление войны. Войны не на жизнь, а на смерть.

Из одного из шкафов Павел достал большой конверт из плотной манильской бумаги. Сложил карту и упаковал ее в конверт, намазал край конверта клеем, прижал…

– Не припомните адрес? Помнится, британский Суверен более не живет в Букингемском дворце.

– Стрэдфорд на Эвоне, Ваше Величество…

– Ах да… Верно.

Павел написал адрес перьевой ручкой, подождал, пока высохнет. Подошел, протянул конверт мне.

– На обратном пути не сочтите за труд заглянуть на почту, сударь. Простого почтового послания будет достаточно, ни к чему излишне тратиться.

Я представил себе лицо служащего почты, забивающего адресата в компьютер – Его Королевскому Величеству Эдуарду Девятому Виндзору, Королю Англии, Шотландии Ирландии и объединенных территорий, Стрэдфорд на Эвоне, замок Уорвик, графство Уорвикшир, Великобритания, в собственные руки. Даже то, что ответное послание было послано обычной почтой, самым дешевым способом отправления, будет оскорблением.

Но англичане сами нарвались своим предложением мира. Характер их предложения был не менее оскорбителен – по сути, нам предлагалось отступить и своими руками порушить то немногое, что удалось добиться на линкоре «Бисмарк» во время тяжелых переговоров о мире. Невероятно наглые по сути предложения предполагали лишение нас территорий, взятых силой оружия в обмен на туманные обещания мира. Что касается меня, то я полагаю наилучшим способом обеспечить мир – собрать все силы флота и обеспечить высадку на Британских островах, даже если и Священная Римская империя нас не поддержит, даже если это будет угрожать войной. И обычное правило политика, геополитика, да просто любого мудрого человека: ничего не давай за обещания, кроме обещаний.

– Так точно, Ваше Величество, исполню в точности.

– Будьте любезны.

Павел старался вести себя как взрослый… получалось у него не совсем… но что-то в нем было… какая-то отчужденность, отстраненность и в то же время харизма, уверенность в том, что он делает, и способность передавать эту уверенность другим. Это отличительные черты скорее его прадеда… Николай, например, был бесшабашным, но своим. Видимо, в Павле все же доминировала британская кровь, точнее – североамериканская, как бы мало ее ни было. Североамериканцы отличные руководители и организаторы, но вот личного мужества им недостает.

– Как дела в Афганистане?

– Воюем…

– Это не тот ответ, который я хотел бы получить…

Павел снова показал, кто он есть. Это был совсем не тот Пашка в канадском лесу у американской границы… когда британцы захватили его и Ее Величество в заложники и мы вышли на них, чтобы освободить. Впрочем… а с чего это я знаю, каким он был тогда? Тогда он хладнокровно подсчитал тех, кто их охранял, сколько их, как именно они дежурят…

Как говорили про Александра Четвертого, когда он только еще воспринял царские регалии, – Россия с ним или падет в бездну, или взлетит к сияющим вершинам. Похоже, Павел – первый император, который в прадеда, при том что русской крови в нем меньше половины[59].

Я выбрал из карт нужную, закрепил ее на стенде. К докладу я не готовился, но нас еще в училище учили, что офицер должен быть готов к докладу в любую минуту…

Павел внимательно выслушал мой доклад.

– Значит, англичане не проявляют особой решительности, верно?

– Так точно.

– Это затишье перед бурей.

Я покачал головой.

– Ваше Величество, не думаю, что эта буря разразится в ближайшие двадцать лет. У них нет флота, а без флота они чувствуют себя очень неуютно. Мы сильно ослабили их в Индии, и они понимают, что Шестое восстание их прикончит, на сей раз они не справятся с ним. И единственный шанс для них: не допустить Шестого восстания – сидеть тихо и заигрывать с местными.

Павел покачал головой.

– Все это так. Но я полагаю, что неплохо знаю английскую породу… у них есть одна очень неприятная привычка. Чертовски неприятная привычка. Когда им что-то не нравится, они бросаются в бой очертя голову. И сразу бьют в челюсть.

Я склонил голову, ничего не ответив.

– Вы будете делать доклад моей тете?

– Полагаю, что у меня не хватит времени на это, Ваше Величество. К тому же ваша тетя не расположена к подобным… докладам.

Будущий Император промолчал.

– И правильно… – добавил я, – женщины не должны иметь касательства к войне.

– Это правильно, – сказал Павел, – только я все больше и больше задаюсь вопросом: у нас сейчас – мир или война?

Самолет, конечно же, дожидался меня. Хотя я опаздывал, едва ли кто-то взлетит без меня. Дожидаться меня приходилось и той полусотне солдат, офицеров, казаков, которые летели в Афганистан на замену.