Нежные страсти в российской истории. Любовные треугольники, романтические приключения, бурные романы, счастливые встречи и мрачные трагедии - Сергей Евгеньевич Глезеров

с Потемкиным они обменялись письмами всего лишь три раза, — говорится в предисловии к книге. — Положение меняется после приезда Потемкина в Петербург по вызову Екатерины. За 9 лет с февраля 1774 г. до 1783 года государыня написала ему 568 писем и записочек, получив в ответ только 64. На самом деле ответных писем Потемкина было больше, но осторожная и опытная Екатерина сжигала любовные послания своего избранника. Он же сохранил все (или почти все) письма и записочки влюбленной в него женщины…

Светлейший князь Г. Потемкин-Таврический

Поначалу она писала их чуть ли не каждый день, а то и по нескольку раз за день. Таких коротеньких, нежных “цыдулок” набирается до 200 (1774–1775 гг.). Когда же между супругами и соправителями устанавливается регулярная переписка, вызванная длительным пребыванием Потемкина на юге (сначала занятого устройством вверенных его управлению губерний, строительством городов и Черноморского флота, присоединением Крыма, затем войной), соотношение писем корреспондентов выглядит принципиально иначе. Из 527 писем, которыми они обменялись за 8 лет (с 1783 г. по день кончины Потемкина 5 октября 1791 г.), на долю князя приходится 266, на долю императрицы 261 письмо».

Большая часть личной переписки уже публиковалась прежде. Письма Екатерины увидели свет еще в последних десятилетиях XIX века, но почти треть переписки в конце 1990-х годов опубликовали впервые.

Чтение этих «записок и записочек» сродни увлекательному любовному роману. Что-то приходится домысливать, какие-то события предстают настолько явно, словно бы речь идет том, что происходило только вчера.

Февралем 1774 года датировано такое письмо императрицы: «Я, ласкаясь к тебе по сю пору много, тем ни на единую черту не предуспела ни в чем. Принуждать к ласке никого не можно, вынуждать непристойно, притворяться — подлых душ свойство. Изволь вести себя таким образом, чтоб я была тобою довольна. Ты знаешь мой нрав и мое сердце, ты ведаешь хорошие и дурные свойства, ты умен, тебе самому предоставляю избрать приличное по тому поведение…».

<…>

«Голубчик мой, Гришенька мой дорогой, хотя ты вышел рано, но я хуже всех ночей спала и даже до того я чувствовала волнение крови, что хотела послать по утру по лекаря пустить кровь, но к утру заснула и спокойнее, — говорится в письме императрицы Потемкину от 1 марта 1774 года. — Не спроси, кто в мыслях: знай одиножды, что ты навсегда. Я говорю навсегда, но со времен [ем] захочешь ли, чтоб всегда осталось и не вычернишь ли сам. Великая моя к тебе ласка меня же стращает. Ну, добро, найду средство, буду для тебя огненная, как ты изволишь говорить, но от тебя же стараться буду закрыть…

«Красавец мой миленький, на которого ни единый король непохож. Я весьма к тебе милостива и ласкова, и ты протекции от меня имеешь и иметь будешь во веки», — пишет царица Потемкину 15 апреля 1774 года.

А вот краткие записочки Екатерины, датированные мартом — декабрем 1774 года:

«Вздор, душенька, несешь. Я тебя люблю и буду любить вечно противу воли твоей». «Лжешь, душенька, не я спесива, не я неласкова, а только очень была упражнена своим проектом. А впрочем очень тебя люблю». «Воля твоя, милюша милая Гришифушечка, а я не ревную, а тебя люблю очень». «Милая милуша, здравствуй. Знай, что тебя милее нет на свете. Душечка, Гришенок мой».

Историки полагают, что Потемкина тяготила роль тайного мужа. Между ним и императрицей часто вспыхивали скандалы, причем в присутствии других людей. «Мы ссоримся о власти, а не о любви», — как-то написала ему Екатерина. Действительно, Екатерина приблизила его к себе, наделила огромными властными полномочиями. Теперь уже есть повод спорить, кто главнее, ибо амбициозному Григорию Потемкину, как мужу царицы, хотя и тайному, хотелось примерить на себя роль императора.

Близкие отношения между Екатериной и Потемкиным, судя по всему, продолжались не очень долго. Со временем Потемкин все больше отдалялся от императрицы. И уже осенью 1776 года в ее жизни появился Петр Завадовский, первый министр народного просвещения Российской империи.

«Потемкин оставался любовником Екатерины, но Завадовский влюблялся в нее все больше и больше, — отмечает британский историк Саймон Джонатан Себаг-Монтефиоре, специализирующийся на русской истории, биограф Григория Потемкина. — Мы не знаем точно, когда она заменила одного другим (если это произошло именно так), и можем указать лишь на зиму 1776 года.

Екатерина Великая

Скорее всего, ни тогда, ни позже она не отказывалась полностью от близости с человеком, которого называла своим мужем. Пыталась ли она вызвать ревность в одном из них, выказывая благосклонность обоим? Конечно, да. Поскольку сама она признавалась, что не может прожить ни дня, не будучи любима, то совершенно естественно, что в ответ на демонстративную холодность Потемкина она обратила взор на своего секретаря.

В каком-то смысле эти напряженные полгода — самый интенсивный период их отношений. Они любили друг друга, считали друг друга мужем и женой, но чувствовали, что взаимно отдаляются, и пытались найти способ остаться вместе навсегда. Случалось, что Потемкин плакал в объятиях своей государыни».

Правда, после довольно скорой отставки Завадовского, до конца жизни у Екатерины было еще шесть «официальных» фаворитов.

Императрица, что называется, находилась в «вечном поиске». Тем не менее, Григорий Потемкин до самой смерти был у самых вершин власти, фактически оставался вторым человеком в государстве. Французский посол граф Сегюр сообщал в Версаль в декабре 1788 года, что Потемкин пользуется «особыми правами», основание которых — «великая тайна, известная только четырем человекам в России. Случай открыл ее мне, и если мне удастся вполне увериться, я оповещу Короля при первой возможности».

Платон Зубов, один из позднейших фаворитов Екатерины II и воспитатель ее внуков, отмечал: «Хотя я победил его (Григория Потемкина. — Ред.) наполовину, но окончательно устранить с моего пути никак не мог. А устранить было необходимо, потому что Императрица всегда сама шла навстречу его желаниям и просто боялась его, будто взыскательного супруга. Меня же она только любила и часто указывала на Потемкина, чтоб я брал с него пример…»

Когда 12 октября 1791 года курьер привез в Петербург весть о смерти Григория Потемкина (он умер по дороге из Ясс в Николаев 5 октября), Екатерина была потрясена, сокрушена горем.

В письме немецкому публицисту-просветителю Фридриху Мельхиору Гримму, с которым императрица многие годы состояла в переписке, она признавалась: «Вы не можете себе представить, как я огорчена… Он страстно, ревностно был предан мне; бранился и сердился, когда полагал, что дело было сделано не так, как следовало… Но в нем было еще одно