Палач - Даниэль Зеа Рэй

– Ирман Оски – райот, – вставил Айени. – Женишок нашей подруги Мэрил.

– А вы знали, что это не его настоящая фамилия? – спросил приемщик.

– В смысле?

– Его родителей казнили во время Восстания в другом округе и ребенка на воспитание взяла к себе семья послушников. И парень сменил фамилию с Купер на Оски.

– Купер? – переспросил Айени. – Его отец – Лэнси Купер?

– Вы и без меня все знаете, – вздохнул приемщик.

– Наставник Дженни… – произнесла я.

– Дженни? – оживился приемщик. – Этого имени в списках нет.

– И не будет, – Айени взял меня за руку. – Она мертва.

Парень отвернулся и снова начал открывать какие-то файлы.

– В общем, сейчас схема такая: Рейтер-моторс отмывает деньги через эти конторы, которые выступают либо заказчиками, либо поставщиками. Десять процентов они оставляют себе, а остальное отдают в Фонд, который распределяет прибыль. Здесь есть доказательства всего этого. Они все повязаны!

– А что на счет фотографий парня? – спросила я. – Что вы узнали?

– А, ну да! На одной из них некий Закари Джонс. Персона интересная, в том смысле, что на него ничего нет. Последнее место регистрации – общежитие при заведении высшей ступени профориентации. Кстати, он учился вместе с Питером Донохью – младшим братом Роберта Донохью. Оба журналисты. Год назад Закари Джонс окончил обучение и испарился. В прямом смысле. Нет ни места новой регистрации, ни счетов, ни карты социального страхования, ни водительских прав, – вообще ничего!

– Ты можешь скопировать себе все эти данные? – попросила я.

– Подруга, я на такое не подписывался, – покачал головой парень. – Услугу оказал, на этом все. Забирай примочки и больше мы друг друга не знаем.

– Мы тебя поняли, – ответил Айени.

***

Вышли из мастерской с картонной коробкой в руках, где были свалены все электронные устройства Питера Донохью.

– Ты все еще хочешь осмотреть карьеры? – Айени открыл машину.

– Да. Нужно узнать, что там творится.

Сели в салон. Айени хотел позвонить Одьену, но я остановила его.

– Напиши ему сообщение, что с нами все в порядке и мы заночуем в Т. Увидимся завтра. Потом отключи свой телефон и браслет и достань из них батарейки.

– Думаешь, за нами следят через сеть?

– Закари Джонс точно следит, – я разобрала свой телефон. – Он работал с Питером, вел слежку за мной и уже год он невидимка. Значит, живет под вымышленным именем. От кого Закари узнал, что я убила его отца?

– Дэвид Бижуа, который следил за мной, а значит, и за тобой, работал на черную Жатву. Он мог рассказать об этом кому угодно. И Закари, раскручивая с Питером дело о гибели Роберта Донохью, мог получить эту информацию от кого угодно.

– Он не спас своего любовника, – я взглянула на Айени. – Он позволил ему умереть в больнице.

– Может быть, все это время он использовал Питера в своих целях, а когда Питер понял, что Закари интересует только месть, они разругались и порвали отношения? Этот Закари может считать тебя одной из них, – справедливо предположил Айени. – Если Роуз отмывала их деньги, то ты тоже могла работать вместе с ними. Господи, Мэйю, он может оказаться двинутым психом, который использовал Питера, чтобы найти убийцу отца через сеть черной Жатвы!

Айени отправил сообщение Одьену и достал батарейки из телефона и браслета.

– Нужно спрятать вещи Питера, – кивнула я. – Возить их с собой опасно.

– Согласен. Оставим их в камере хранения на вокзале.

– А потом поедем осматривать карьеры.

***

Я смотрела на дорогу перед собой. Трудно было поверить, что Роуз отмывала деньги черной Жатвы на протяжении пяти лет. Кто ее в это втянул? Любовник? Вряд ли, ведь он погиб, пытаясь расследовать ее убийство. Тогда кто привел ее в бизнес? Имя возможного рекрутера я знала. Но, кроме имени, об этом человеке я не знала ничего. Если Роуз работала на сеть, то что же она такого натворила, за что подельники избавились от нее?

– Нужно будет забрать твои вещи из дома Мэрил, – Айени покосился на меня, когда мы уже выезжали на автомагистраль. – Там оставаться слишком опасно.

– И куда я перееду? В гостиницу? В родительский дом? Постучусь к брату? А, нет! – я повернулась к нему, – ну, конечно же, я поеду в ваш с Роуз дом! Разложу вещи и завалюсь спать на кровать в какой-нибудь гостевой комнате. Или ты пригласишь меня в вашу спальню? – я прижала ладонь к губам. – Там ведь самая удобная кровать в доме?

– Прекрати немедленно! – рявкнул он. – Это всего лишь дом! И она в нем больше не живет!

– Для тебя, может быть, это всего лишь дом. А для меня это – ее дом. И ноги моей там не будет. Я лучше пойду гостиницу к тетушке Ори, которая не умеет держать язык за зубами, чем поеду спать в твой с Роуз дом. А еще лучше, я останусь в доме Мэрил и буду надеяться, что кто-нибудь туда заявится. Потому что это будет повод расспросить его, а потом убить.

– Ты сейчас просто срываешь на мне злость, – Айени поерзал на сидении. – Это ничего не изменит.

– А почему ты не зол? Почему?! – я села в пол-оборота. – Она работала на черную Жатву. Она наставила тебе рога и собиралась опозорить тебя перед свадьбой! Использовать, чтобы получить еще больше денег! Где твоя злость на нее! Где она?!

– Она закопана в тридцать втором ряду на девятом месте, – ответил Айени.

– Синие розы, да? – я закивала. – Она тебе рога, а ты ей синие розы? Может быть, мой отец прав? Может быть, тебе действительно стоит подумать о том, что я не она, и ее никогда не заменю?

Айени начал тормозить. Остановил машину на обочине. Вышел и открыл мою дверь. Схватил меня за руку и достал из машины.

– Подыши воздухом и успокойся!

Я наотмашь ударила его по щеке. И еще раз. И потом еще.

– Синие розы! – закричала, что было сил. – Синие розы! Ты не мог видеть один Исток во мне, когда я умирала. Потому что в семнадцать лет, когда ты со своей семейкой соизволил подбросить меня до школы, пока твоя сестрица Кейдж пилила свои ногти и не могла закрыть рот, мне пробили грудь во втором измерении! И когда я вылезла из твоей машины, жить мне оставалось минут пять! Я уводила палача за собой! Уводила подальше от Роуз, от тебя, от Одьена и даже от Кейдж! И спаслась я только потому, что выдрала из груди напавшего палача Исток и забрала его себе. Так что не надо рассказывать, что в моей груди бьется только один Исток! Их минимум два, скрытых за общим свечением! И не надо убеждать меня в том, что я не добила Роуз и ее ребенка! Потому что ты знаешь правду!!! Ты знаешь, сколько во мне Истоков на самом деле!!! Сколько?! – я толкнула его в грудь. – Сколько!!! Говори, сколько их!!!

– Пять, – сдавленно произнес он.