Соло - Джил Мансел

Она, естественно, была на съемках и не могла подойти к телефону.

Когда Франсин наконец-то (через три часа) удосужилась ему перезвонить, Макс был разочарован, услышав, что прилететь в Англию на свадьбу его брата она не сможет. Не стоит даже разговор заводить об этом.

А еще сильнее его расстроило то, что Франсин, в своей изысканной манере, объяснила ему, почему именно она не сможет прилететь на свадьбу.

— Милый, я вымотана! Этот гадкий директор заставляет меня весь день и полночи работать, а остальную часть ночи Арман занимается со мной любовью… я тебя уверяю, мне едва удается принять ванну. Может быть, когда эти ужасные съемки закончатся, я смогу тебя навестить, но сейчас я по кончики ресниц в работе… Ах! — Макс услышал вырвавшийся из ее груди низкий стон и со злобой подумал: «Интересно, этот неизвестный Арман, наверняка наемный жиголо, не с ней ли он прямо сейчас?» — Ты не представляешь, милый, как меня все утомляет.

Макс, удивляясь своим словам, сказал:

— Я тоже довольно сильно занят. Сценарий уже почти закончен.

Франсин радостно вскрикнула:

— Макс, ты просто чудо! И он действительно замечательный? Он принесет мне Оскара? Как ты думаешь?

— Тебе надо будет прочесть его самой и решить, — ответил Макс, стараясь говорить непринужденным и одновременно важным тоном. Поскольку мысли о его теле было недостаточно, чтобы отвлечь француженку от Армана, он вынужден был манить ее невидимым — и еще неоконченным — сценарием. — Олтман[30] очень заинтересовался, — бросил Макс еще более небрежно. Теперь ему приходилось нагло врать.

— Роберт Олтман! — воскликнула Франсин, на которую слова Макса явно произвели впечатление. — Он чудесный режиссер… Макс, я обещаю, что очень скоро приеду в твой миленький отель.

«Ну и хорошо, — сказал про себя Макс, положив наконец трубку, — что это была ложь». Если бы фильм с Франсин сейчас снимал Роберт Олтман, то у нее было бы еще меньше времени для какого-то презренного сценариста.

День, предшествующий свадьбе, обещал быть чудесным. Легкий туман к восьми часам рассеялся, и небо, вначале бледное, постепенно сделалось кобальтово-синим, и на нем не было ни единого облачка. Остановившиеся в отеле туристы завтракали на террасе, наслаждаясь солнечным теплом, любуясь красивым видом и не спеша решая, какие достопримечательности Бата им сегодня стоит осмотреть… если, конечно, им удастся оторваться от совершенства, которое их уже окружает.

Грейс подавала завтрак группе немцев — двум толстым бизнесменам из Дюссельдорфа и их таким же толстым женам — и с удивлением заметила Антонию Сеймур-Смит, которая сидела за столиком одна. Раньше Антония была постоянной посетительницей отеля, но в последние шесть недель бросалось в глаза ее отсутствие, и те, кто знал о ее продолжительном романе с Россом, — то есть все, кто работал в отеле, — решили, что Росс исправился, став отцом и собираясь жениться, и посоветовал ей держаться подальше от «Мызы».

Грейс, поставив перед немцами тарелки с беконом, грибами, помидорами и омлетом, оглянулась посмотреть, не ушла ли Антония, чтобы наделать неприятностей. Едва наметившаяся дружба с Тессой была очень дорога Грейс, она обожала свою единокровную сестру Оливию, да и Росс, после того как объявил о свадьбе, стал совсем другим. Теперь Грейс мечтала о том, как однажды наберется храбрости и скажет Тессе, кто она на самом деле, и как ее с радостью примут в блистательную, любящую и очень интересную семью Монаганов.

Вспоминая сейчас прошлое Рождество, когда Антония представилась Тессе и попыталась разрушить их отношения с Россом, Грейс подумала, не следует ли ей найти Росса и предупредить его о том, что Антония здесь. Но как раз когда она об этом подумала, то услышала знакомый звук двигателя его автомобиля и через несколько секунд увидела, как блестящий белый «мерседес» отъезжает от гостиницы и направляется к шоссе.

В этот момент Антония подняла руку, подзывая официанта, и Грейс поняла, что обслуживать придется ей.

— Кофе, пожалуйста, — сказала Антония. Глаза ее были скрыты темными очками, тон голоса ничего не выражал. Грейс была не единственной, кто узнавал звук двигателя этой машины, и, хотя Антония пришла сюда этим утром не для того, чтобы повидать Росса, она почувствовала разочарование и поняла, что, сама того не зная, на самом деле именно этого и хотела.

«Ничего, — успокаивала она себя, пока официантка рылась в кармане юбки в поисках блокнота. — Свадьба — еще не конец света». Как только новизна приестся, Росс снова к ней вернется.

— Только кофе, — повторила Антония с подчеркнутым спокойствием, так как Грейс все еще стояла перед ней с карандашом в руках. Эта девушка что, дура?

— Ой, простите. Мы так заняты приготовлениями к свадьбе Росса, — радостно сообщила Грейс. — Я просто не знаю, за что хвататься. Столько дел, и все так возбуждены.

— М-да, — произнесла Антония, взглянув на свое обручальное кольцо. — Свадьбы очень интересны. Да так и должно быть, чтобы компенсировать скуку, которая наступает потом.

— О, Тесса и Росс не будут скучать, — уверенно заявила Грейс, и Антонии пришлось скрыть улыбку. Росс точно не будет скучать, если она постарается. — Они удивительно подходят друг другу, — продолжала Грейс, не желая упустить свой шанс. — Я никогда не видела Росса таким счастливым, и я на все сто уверена, что у них будет идеальный брак. Он изменился, — добавила она многозначительно, покраснев от собственной дерзости, — и теперь, когда он наконец полюбил кого-то, то сделает все, чтобы сохранить свою любовь навсегда и…

— Читать много дешевых любовных романов вредно для здоровья, — бросила ей Антония, выведенная из себя и едва сдерживающая желание залепить по глупой мордашке этой распоясавшейся официантки.

Резко встав со своего места, Антония добавила:

— Не надо кофе.

— Вот и хорошо, — прошептала довольная Грейс, глядя на то, как Антония уходит, — потому что такие, как ты, нам в отеле не нужны. — И однажды, когда-нибудь, она расскажет Россу о том, что она сделала для того, чтобы день его свадьбы прошел гладко.

…………………………………………..

Журналисты, для которых не существует никаких законов, гордятся своей способностью оказывать влияние на других людей.

Сэйди Лабелл не являлась исключением, так что особенно была довольна своей статьей, опубликованной накануне свадьбы Росса Монагана.

Она была известной журналисткой с Флит-стрит и привыкла к тому, что ее уважают люди и позначительнее какой-то Тессы Дювалль. Явное равнодушие этой девушки, не говоря уж о ее непочтительности, задело Сэйди за живое.

Никто, как Росс и предупреждал Тессу, не может безнаказанно задевать Сэйди Лабелл, так что в этот раз журналистка, известная своей резкостью, выложилась по полной программе.