Поход Командора - Алексей Волков

Мы вышли из Пор-де-Пэ далеко не в комплекте. Схватка с испанцами капитально проредила экипаж. Оборона города дополнительно уменьшила силы. Во время похода матросов еще хватало, однако, случись настоящий бой, у нас некому было бы обслуживать поредевшую артиллерию. Про абордаж я уже молчу.

Теперь, без всякого боя, мы едва справлялись с текущими проблемами. Ардылов усовершенствовал ручные помпы. Но даже с ними мы с трудом удерживали фрегат на плаву. Откачивать воду приходилось непрерывно. В наиболее критические минуты в ход шли передаваемые по цепочке ведра. Продлись шторм подольше, и нам пришлось бы вверить судьбу шлюпкам. Бригантина-то, как всегда, потерялась…

Море колебалось в опасной близости от пушечных портов нижней палубы. Люди порядком вымотались за долгую ночь. Заменить их было некем. Правда, «Лань» шла к нам, да только когда она подойдет?

– До берега, ядрен батон, должны дотянуть. – Вид у Валеры был измученный.

Подозреваю, что у меня тоже.

– А дальше? – спрашиваю его.

– Кто знает? – Шкипер пожимает плечами.

Мысль понятна. Сумеем найти бухту и заняться ремонтом – через какое-то время двинемся дальше. Нет – придется всем перебираться на бригантину. Там тоже нехватка людей, так что разместимся без особых проблем. В тесноте, да что теснота? На линейных кораблях при длине в полсотни метров команда достигает тысячи человек. Двадцать рыл на метр длины. По сравнению с ними у нас будет полный комфорт.

Все познается в сравнении…

Волны становятся меньше. Потихоньку удается нормализовать работу. Где-то что-то заделать, где-то прикрыть снаружи импровизированным пластырем. Кардинально на ситуацию это не влияет, однако вода поступает медленнее, и мы в состоянии обходиться одними помпами.

Когда вдалеке появляется полоска берега, осадка у нас уже меньше. Хоть исчез риск быть залитыми через пушечную палубу. На которой, кстати, пушек почти нет. Не совсем нет, только маловато, ох, маловато…

Ничего. Мортиры на местах. К ним даже есть зажигалки. Залпа на три. Если стрелять одним бортом.

По очереди обедаем да осматриваем приближающуюся землю. Мы идем по касательной к ней, пытаемся высмотреть какую-нибудь бухту. И, как назло, ничего не попадается.

Нет, в море я больше не ходок. Освободим девчонок, переберемся в Европу, и окончательно обоснуюсь на суше. В моем офицерском патенте по недосмотру указано «лейтенант», но не добавлено «флота». Главное будет – скрыть флибустьерское прошлое. При любви Петра к воде, гнить мне на флоте до скончания века. Или начиная с его начала. Сколько помню, трехсотлетие справляли не очень давно, в середине девяностых.

Армия и только армия! Я десантник, а не корабел.

Берег между тем тянется и тянется. Медленно, как все в этом веке, зато уже на расстоянии какой-нибудь мили. Подходить ближе Валера опасается. Мель, рифы, мало ли что. Лоции нет, места незнакомые.

В бинокль видны джунгли. Настоящие, густые, начинающиеся сразу от песчаного пляжа. Ни бухточки, ни поселка. Глухомань.

Наконец объявляется бригантина. Ее паруса едва маячат на горизонте. Значит, часа через два сумеет догнать. Учитывая, что мы еле плетемся, а «Лань», по докладам, пострадала очень мало.

– Так мы до вечера ничего не найдем, – обращаюсь к Валере.

Словно от него зависит, попадется нам на пути бухта, или их нет на протяжении сотни миль. Пережидать ночь на поврежденном корабле что-то не хочется.

– Блин! Должно что-нибудь попасться, – без всякой убежденности отзывается Ярцев.

Часть команды устало спит прямо на палубе. Словно не угрожает опасность потонуть вместе с аварийным кораблем.

Я бы сам с удовольствием выспался, даже напоследок. Но как капитану – нельзя.

Откуда-то из трюма выползает уставший до черноты на лице Ардылов. В ответ на безмолвный вопрос мой бывший персональный раб качает головой:

– Плохо дело… Говорил: сделали все на соплях.

В числе ремонтников был и он сам. Действительно, говорил, предупреждал и прочее. В бою первым бывшему токарю не бывать. Зато как работнику ему цены нет. Жаль, послушаться мы не могли. Ягуар не будет ждать, пока мы починимся как следует. Тут поневоле приходится рисковать.

Рискнули… Теперь вопрос: сумеем найти «Сан-Изабеллу» или потонем раньше?

– Володя, сколько времени, по-твоему, потребуется на ремонт? – спрашиваю, чтобы решить, не пора ли избавляться от фрегата.

Жалко его до слез. Столько здесь перенесли!

– Так это зависит от наличия материалов, – неопределенно отвечает Ардылов. – Ну, и от погоды, конечно.

– Политик, блин! – хмыкает шкипер. – Трактуй, как хочешь!

Ардылов выкуривает трубку и снова лезет в трюм. На предложение отдохнуть он отвечает категорическим отказом.

«Лань» потихоньку приближается. Даже не знаю, радуюсь этому или нет. Ведь надо будет решать. Жалко ветерана. Но, задержись мы с ремонтом, и весь поход будет псу под хвост.

– Найдем мы сегодня бухту? – спрашиваю в очередной раз.

Будто это зависит от шкипера!

Валера припадает к биноклю.

Берег все так же медленно проплывает мимо.

Бригантина видна отчетливо. Скоро можно будет сойтись вплотную. Словно радуясь воссоединению, на небе появляется солнце. Волны послушно начинают искриться.

Они играют вокруг фрегата, накатываются на недалекий пляж, на пределе видимости бьются о вынесенный на берег корабль…

Меня пронзает током.

– Жан-Жак!

Гранье немедленно является на зов, хватает протянутый бинокль, старательно всматривается своими зоркими глазами. На лице канонира неопределенное выражение. Он явно не знает: стоит радоваться или горевать.

От догадки холодеет душа. Смотрю на Гранье с ожиданием и, как он, не знаю, к добру это или к худу.

– Это «Сан-Изабелла», Командор, – вздыхает Жан-Жак, а потом добавляет: – Как ее!

Томительно тянется время. Еще на подходе видим, что бригантине крепко досталось. Мачты переломаны, корпус наклонен, одним бортом почти касается песка пляжа, всюду видны следы разрушений.

Но само положение дает некоторую надежду, что люди, по крайней мере часть, выжили. Тут даже не надо было плыть.

Словно воочию вижу, как в кромешной тьме матросы пытаются выпрыгнуть за борт, а высокие волны сбивают их с ног, уволакивают прочь от спасительного берега в водную бездну. Это матросы, крепкие, здоровые мужики. А женщины? Наташа в положении, как выбраться ей?

Разбитый корабль безмолвен. Только кричат над ним чайки да плещется море. Теплое, но такое равнодушное к чужим страстям.

Нет, не равнодушное – коварное и безжалостное.

Грязь противно хлюпала под ногами, пыталась удержать в себе сапоги. Каждый шаг давался с трудом. Многочисленные корни коварно протянулись во всех направлениях. О них спотыкались, иногда падали, однако вставали и, тихонько матерясь, продолжали идти дальше.