Водный мир - Людмила Райот

— Спасибо, не стоит, — довольно грубо обрывает его директор. — Разберемся с этим позже. Теперь ваша очередь. Никель, Антонио, Гроф — прошу занять места.

Значит, на сегодня я помилована. Многозначительное обещание «разобраться позже» не возымело должного воздействия: легкая истерика подействовала на меня, как хорошее успокоительное. Эмоции отдалились и потускнели. Будь что будет.

Я чувствую лишь умеренное любопытство, когда Ник, задев меня плечом, проходит мимо и усаживается в кресло. В прошлый раз у себя дома он отказался участвовать в тесте, теперь уж не отвертишься. Спустя пару минут инженер оглашает его значения: «возбуждение среды в пределах нормы, привязанности на минимальном уровне».

Привязанности на минимальном уровне. Вот и ответ. Я всегда была для него открытой книгой. Но знаю ли я в ответ хоть что-нибудь о нем?

На следующий день начинаются репрессии. Посреди утреннего совещания тревожным, но пока далеким громом грядущих неприятностей раздается новость: четверо набилианцев-телохранителей, приведенных Магарони, могут не рассчитывать попасть в новый мир. Их заменят атланты, тоже высокие, мускулистые и молчаливые.

Салкас озвучивает решение руководителей ровным, будничным тоном. Причина исключения, по его словам — недостаточно надежные характеристики, включая результаты вчерашнего исследования, хотя даже я понимаю, что настоящая цель замены — ввести «своих» людей и снизить процент набилианцев в экспедиции.

Известие производит на нас неоднозначное впечатление. Никель подбирается, на губах появляется еле заметная усмешка: он рад, что ушлому ловцу утерли нос. Магарони открывает было рот, но раздумывает спорить: уж слишком строгий, не терпящий возражений у директора ЛИКа, вид. На меня же решение Салкаса действует угнетающе. Следующей в очереди на вылет могу оказаться я.

— Вы нужны им, — говорит Цисса, когда я чуть позже делюсь с ним своими сомнениями. — Без сна-подсказки, который вы увидите, они будут месяцами прочесывать весь Атлантис в поисках дыры в новый мир. К тому моменту время будет упущено.

— А вдруг меня тоже заменят странницей-алмазом из Атлантиса?

— Не заменят, — Цисса качает головой. Его уверенность понемногу передается и мне. — На нашей планете почти не осталось иных. Тем более, таких редких, как алмазы.

Он грустнеет, а затем снова ободряюще улыбается.

— Что бы там не возомнили столичные снобы, золотой век открытий Атлантиса давно позади. Теперь очередь за молодыми мирами. К тому же вы приглянулись Треору, а он не последний человек в правительстве. И мне. У вас усталый вид, постарайтесь отдохнуть перед прыжком. И знайте — что бы не случилось, Цисса Сетерра целиком и полностью на вашей стороне, — он подмигивает и целует тыльную сторону моей ладони.

Не знаю, так сложилось или добрый секретарь командора замолвил словечко, но теперь будущим первооткрывателям нового измерения дают больше свободного времени. С телохранителей спрашивают по полной, а вот иным разрешили полдня проводить по своему усмотрению — накапливать резерв ментальной силы. Даяна, например, почти не выходит из каюты: для того, чтобы поддерживать свою «девятку» в постоянном состоянии, ей необходимо свести до минимума все контакты с внешним миром, которые за последние дни и так существенно превысили ее норму общения.

Мне, по-хорошему, тоже нужно уединяться с самой собой — Салкас и Магарони не задают вопросов, но я постоянно ощущаю тягостное давление ответственности: чем быстрее на меня снизойдет озарение в виде сна-образа, тем быстрее команда начнет активные действия. Но мне слишком тягостно подолгу сидеть в одиночестве в замкнутом пространстве, поэтому я беру ставший привычным рюкзак с подавителями помех и отправляюсь гулять по ЛИКу.

Он огромен и интересен. Никакие встречные острова на идут с ним ни в какое сравнение: ЛИК — это целое плавучее государство. Дрейфующая лаборатория, город-институт. Его коридоры напоминают улицы — где-то широкие, как проспекты, а где-то темные и узкие. Просторные залы с экспериментальными плантациями, выращиваемыми под светом искусственных ламп, соседствуют с сотнями квадратных метров, отданных на технические навороты, переплетения проводов и гудящие генераторы.

Пару раз я заходила так далеко, что обратную дорогу удавалось найти лишь благодаря подсказкам работников и карт острова, иногда попадающихся на пути. После этого Цисса приставил ко мне молодого и молчаливого (слава Вселенной!) арзиса из команды крешейка. Однажды я попробовала пройтись с Тимериусом, но вернулась в каюту не вдохновленная, а еще более расстроенная. После того проклятого вечера на приеме у мэра Салливана нам стало совершенно не о чем говорить. Неловкое молчание, косые взгляды, беспочвенное раздражение — с некоторых пор хамелеон не успокаивает, а, наоборот, вытягивает последние крохи умиротворения.

Каждый раз, возвращаясь после променадов по ЛИКу, я прохожу мимо большого зала в гостиничном крыле, своего рода гостиной, где проводят совместные вечера визитеры и работники института. Обычно я не злоупотребляю гостеприимством атлантов, но сегодня меня так и тянет присоединиться к шумному сборищу. Чуть в стороне от основного веселья, за уставленным закусками и напитками столом, сидит и наша набилианская компания: Магарони, Борк, Даяна, Тимериус и доктор Тео. Но, главное, среди них есть Ник.

Я не видела его три дня. Все это время он был занят в своей личной лаборатории, моделируя условия, которые могли привести к кратковременному появлению прохода в другой мир. После нескольких недель, проведенных в режиме «неразлучность», эти дни показались на редкость пустыми, серыми и бессмысленными.

Иду к нашим, немного волнуясь, что моя аномальная способность выбешивать окружающую среду станет новой темой для разговора. Магарони вместе с доктором сухо кивают мне. Никель почти сразу равнодушно отводит взгляд. Я до дрожи в коленях хочу услышать его голос в своей голове, но он молчит. Атлант из соседней компании передает нам два крошечных кораблика и пару продолговатых коробочек из дерева. Они обвязаны разноцветными нитями и покрыты неравномерными узорами, напоминающими очертания татуировок на руках местных. От постоянного контакта с ладонями рисунки почти стерлись.

— Это тхассха. Наша традиционная настольная игра, — поясняет Тимериус и активирует на интерактивном столе изображение большого поля, расчерченного на пронумерованные участки разных размеров.

Незнакомое слово вызывает в сознании целую вереницу из фраз и образов — все-таки тренировки связи с нейроносителем не прошли зря. Ходы противников заключаются в последовательном встряхивании коробов с выпадающими из них зернами. Фигурки кораблей двигаются в зависимости от полученной комбинации цифр. Цель игры — первым достигнуть картинки континента в центре поля.

Магарони тянется к коробку и вертит его в руках.

— Присоединишься, Ник? Клянусь, я никогда не играл в эту игру. Твои закаченные знания против моих.

Никель раздумывает. Мне странно даже то, что он сидит с Антонио за одним столом.

— Если ты выскажешь мнение по одному вопросу.