Третье рождение Феникса - Наталья Солнцева

- Да. Неплохая тема для статьи.

- Напишите правду! - воскликнула она, краснея. - Маша ни в чем не виновата!

Они с дочерью были мало похожи. Мать выглядела хрупкой, бледной, с мелкими чертами лица, тогда как Мария Варламовна имела внешность поистине роскошную. Это Смирнов заметил даже при ее болезни, увидев ее лежащей и непричесанной. Если взять каждую отдельную деталь - лицо, фигуру, волосы, манеру себя держать, - вроде бы в ней все было обыкновенное: лицо неправильное; фигура, которую можно было угадать под одеялом, наверное, чуть тяжеловата; волосы густы и вьются, но непослушны; манера вести себя - самая простая. Но вместе с тем все эти детали объединяло, пронизывало некое странное очарование, присущее породе. Что Всеслав вкладывал в это слово? Он бы затруднился ответить ясно - нечто вроде аристократизма, тонкого, неуловимого шарма, которые нельзя приобрести, которым не научишься. Этот шарм ничем не объясняется - ни уровнем достатка, ни интеллектом, ни соблюдением правил хорошего тона, ни стилем одежды, ни родом занятий. Он непостижим, как все настоящее.

Легко и многословно можно описывать напускное, ложное. Попробуйте описать истинное! И окажется, что его как будто не существует, его невозможно повторить, скопировать. Его нельзя потрогать, ощутить на вкус. Оно пронизывает вещи, а не характеризует их. Так, о Марии Варламовне проще было говорить, какою она не была и что ей было не присуще, чем наоборот. Это касалось и внешности ее, и поведения.

На низком буфете в гостиной Симанских стоял черно-белый портрет мужчины с выразительным взглядом, густыми темными волосами и бородкой с проседью.

- Это мой муж, Варлам Аркадьевич Симанский, - сказала хозяйка дома, заметив интерес гостя. - Слава богу, он не дожил до нашего позора!

Смирнов сразу понял, что Мария Варламовна похожа на своего отца, а от матери унаследовала самую малость - живую подвижность черт и классический овал лица.

- Ваш муж был…

- Врачом! - охотно дополнила хозяйка. - Он был прекрасным специалистом, всего себя отдавал больным. Иногда в ущерб семье. Нет, вы не подумайте… Варлам меня любил, а Машеньку просто обожал! Он был талантлив во всем - в медицине, в служении людям, в искусстве и в любви тоже. За что бы он ни брался - делал это вдохновенно и с полной отдачей. Таких людей очень немного.

- Вы правы! - кивнул Смирнов.

- Моего мужа обещали сделать почетным гражданином города, - с гордостью сказала Симанская. - К юбилею Кострова у нас на доме будет висеть мемориальная табличка. Наш городок маленький, невзрачный, но весьма древний. Вы обязательно сходите в краеведческий музей! Узнаете много интересного.

- Непременно воспользуюсь вашим советом, - улыбнулся сыщик. - Только потом. После того, как вы мне расскажете эту ужасную историю, которая пятном легла на вашу семью, на светлую память о Варламе Аркадьевиче.

Он умел вести беседы с пожилыми дамами и выбрал правильную интонацию. Татьяна Савельевна просияла.

- Да, к сожалению, люди черной неблагодарностью заплатили нам за все то доброе, что мы для них делали. Напишите правду о нас! Доктор Симанский спасал их жизни, совершенно не заботясь о своей. Однажды зимой ему пришлось ехать на лошади в отдаленную деревню принимать роды. Машина «Скорой помощи» не могла добраться туда из-за снежных заносов, а Варлам Аркадьевич себя не пожалел. Он сильно простудился и умер. Я до сих пор не смирилась со своим горем! Умирая, он призвал к себе Машеньку и долго говорил с ней… а я рыдала в другой комнате в подушку, чтобы они не услышали. Муж и дочь - самое дорогое, что у меня есть в жизни. И вот - один ушел в мир иной, а Маша вынуждена была бежать из родного города, из отчего дома! Где же справедливость?

- Правда восторжествует, - поддержал ее Всеслав. - Давайте восстанавливать ее по крупицам. Вы мне поможете?

- Конечно! Спрашивайте. Я, право, не знаю, с чего начать…

- Я тут успел опросить нескольких свидетелей. Есть мнение, что все началось с вечеринки у Зориной. Вы тоже так считаете?

- С обывательской точки зрения, да, - сказала Татьяна Савельевна. - А на самом деле мужчинам свойственно соперничать между собой из-за женщины. Разве нет? За Машей с детства мальчики ухаживали, а когда она выросла, тем более от кавалеров отбоя не стало. Но она у нас с Варламом переборчивая выросла. Да и какие тут в Кострове женихи? Сами понимаете… Я говорила, выходи замуж в Пскове, пока учишься. Так нет! Не послушала она меня, вернулась домой. А зря. Все равно пришлось уезжать! И с Русланом у нее ничего не вышло… Мужчин вокруг Маши много вьется, только счастья ей это не принесло. Знаете, как Варлам ее называл? Грешный ангел.

- Почему? - удивился сыщик.

Татьяна Савельевна глубоко, с надрывом, вздохнула.

- Разве Машенька виновата, что на нее мужчины обращают внимание? Что ж ей, под чадрой ходить? У нас это не принято. Вот - Чернышев с Вершининым подрались, а Маша расхлебывает. Все на нее пальцами показывать стали, шарахаться, как от прокаженной. А ведь каждая женщина пожелала бы в иной момент оказаться на ее месте. Многие наши сплетницы дорого бы дали, чтобы привлекать к себе такой же интерес! Но у них не получается. Я долгую жизнь прожила и вот что вам скажу - одной красоты, молодости мало. В женщине еще божья искра быть должна. Некоторые твердят, будто это от лукавого - мол, кто на Машу глаз положит, того уже никакими силами не оторвать. И будто такая тяга к женщине не может возникать по естественным причинам, а исключительно из-за неких колдовских чар. Вот потому и ангел, но грешный!

- В жизни приключаются разные вещи, которые трудно объяснить, - осторожно заметил Смирнов.

- Я в магию и прочие выдумки не верю, - решительно сказала Симанская. - Маша моя дочь, я ее вырастила, воспитала… какая она колдунья? Это люди от злости да зависти болтают. Сейчас модно стало, чуть что - по бабкам да по астрологам бегать, поклепы всякие на людей возводить!

- Как вы думаете, кто убил Сергея Вершинина?

Татьяна Савельевна развела руками.

- Надеюсь, не Чернышев! Андрюша смолоду такой горячий, вспыхивает, как порох. В глаз дать может, по зубам врезать, а убить… вряд ли. Милиционеры сразу тоже его заподозрили, но потом отпустили. Не он это! Я на Борьку Герца грешу. Богатство ему в голову ударило, разум затмило. Ему бояться нечего - он от любого суда откупится! Он если бы мог, всех бы порешил - и Чернышева, и Руслана, лишь бы только Маша ему досталась. Герц весь бензин скупил и дочь мою купил бы, да она не продается! Вот бес его и толкнул, соблазнил на лихое дело. Вершинину не надо было хвастаться, что Маша уже у него в руках… Ну, что с него возьмешь? Мальчишка еще совсем. Распетушился! Видите ли, разгадал он сфинкса прекрасного! Теперь на том свете хвастается. Вы думаете, отчего убийцу до сих пор не нашли? Борька Герц всех купил - и следователей, и милицию. Ой! - спохватилась Татьяна Савельвена. - Вы, наверное, не обедали! А я болтаю без остановки. Соловья баснями не кормят.

Она вскочила и убежала в кухню, тем более что гость не возражал. Смирнов действительно проголодался и мечтал о горячей еде.