Они хотят быть как мы - Джессика Гудман

Шайла склонила голову набок.

– Ему не жить, – сказала она. Я предположила, что она злится на него за то, что он разозлился на нее. Затем Шайла окликнула Марлу.

– Пойдем. Зажжем немного. – Шайла перебросила волосы через плечо и устремилась к танцполу. Никто из нас не возразил.

Шайла призывно помахала нам руками, и мы все присоединились к ней, образуя круг в центре зала. Выражение ее лица смягчилось, и она откинула голову назад, так что медовые волны заскользили по спине. Когда песня достигла кульминации, она притянула нас к себе и крепко обняла.

– Посмотрите вокруг. На всех остальных, – прошептала Шайла в нашу кучку. – Они бы хотели быть нами.

Марла хихикнула, а Никки просияла. В тот миг я обожала их всех. Мне нравилось, что Марла довольствовалась малым. Мне нравилось, что Никки просто хотела бесконечного веселья. Мне нравилось, что Шайла умела прощать, быстро и от чистого сердца. Мне нравилось, что рядом с ней все становилось безумно интересным, что она постоянно развлекала нас и в то же время защищала. Мне нравилось, что взгляды окружающих прожигали дыры в наших спинах. Мне нравилось, что мы – особенные. За нами наблюдали. Мы хором прокричали припев, и Шайла закружила нас, одну за другой, как маленьких балеринок в музыкальной шкатулке. И, когда мои глаза скользнули по залу, по лицам остальных наших сверстников, я мысленно повторила слова Шайлы. Они бы хотели быть нами.

Пока мой взгляд не переместился в дальний угол, где Грэм переминался с ноги на ногу. Бутылки у него в руках уже не было. Сердце сжалось от дурного предчувствия.

Тут рядом с ним появилась миссис Деклер и схватила его за локоть. У меня отвисла челюсть, когда библиотекарша потащила его прочь по коридору.

Я прервала танец и повернулась к Шайле.

– Ты это видела? Кажется, Грэма только что выгнали.

Шайла проследила за моим взглядом туда, где только что стоял Грэм.

– Боже.

– Что случилось? – запыхавшись, спросила Никки.

– Грэма застукали, – сказала Шайла без особых эмоций. Ее голос едва дрогнул.

Никки перепугалась.

– Как думаешь, его отстранят от учебы?

Шайла закатила глаза.

– Не говори глупостей. Он же Кэллоуэй. Ничего ему не будет.

Никки отпустило, и она просто кивнула и поспешила к Марле, крутившейся возле тарелок с чипсами.

– Мы не позволим ему испортить нам вечер, – сказала Шайла. Она выглядела обеспокоенной, возможно, даже немного грустной. – Пойдем. – Мы продолжали танцевать, пока не зажегся верхний свет, но настроение уже было не то. Безудержная радость померкла, и вскоре мы на «Лексусе» миссис Арнольд возвращались к Шайле на ночной девичник. Шайла распахнула дверь своей спальни. – Чур, я с краю, – заявила она, скидывая покрывало с широкой двуспальной кровати. Обычно она спала у стенки, зажатая между мной и холодной штукатуркой.

– Но это мое место, – заскулила я.

– Ни фига. Сегодня – мое. Просто на случай, если мне захочется сходить за водой, – рассудила Шайла. Посреди ночи я перевернулась на живот и проснулась от проблеска света, пробивающегося из-за двери ванной в углу комнаты. Я села на кровати и сквозь щель увидела волосы Шайлы. Она стояла ко мне спиной, в растянутой старой футболке из пляжного клуба. Говорила она приглушенным голосом.

– Нет. – Она как будто начинала сердиться. – Я не могу просто так уйти. Джилл здесь. Она спит. – Шайла вздохнула и замолчала на несколько секунд, пока говорил ее собеседник. Грэм, догадалась я.

– Я тоже хочу тебя видеть, просто…

Еще одна короткая пауза.

– Ладно. – Ее голос смягчился. – Ты приедешь сюда? – Она помолчала. – Отлично. Встретимся в конце подъездной дорожки.

Она прижала телефон к щеке и повернулась к зеркалу. И тогда я увидела ее – бледную, без макияжа. Она выглядела такой юной, как та Шайла в день нашего знакомства в шестом классе. Она пристально смотрела на свое отражение, поджимая губы и разглаживая брови.

– Я тоже тебя люблю, – прошептала она в трубку.

Я притворилась спящей, пока Шайла на цыпочках ходила по комнате, собирая свитер, сумочку и пару шлепанцев. Я тайком смотрела, как она крадучись выходит из спальни, и отчаянно пыталась проследить за ее тихими шагами, пока она шла к передней двери. Я представила себе, как она бежит по подъездной дорожке, прочь от меня, навстречу чему-то лучшему, гораздо более живому.

Тогда я думала, что Грэм примчался в поместье, чтобы загладить свою вину за то, что его выгнали с танцев, за то, что злился на нее. У них все наладилось, когда он вернулся в школу после двухдневного отстранения от занятий. Я решила, что, наверное, именно так и работают отношения. Двое ссорятся на людях, мирятся наедине и делают вид, что ничего не произошло.

Но теперь это так болезненно очевидно: она встречалась с кем-то еще, кого прятала от нас все это время. С кем-то… вроде Бомонта. Может, и на самом деле с Бомонтом.

Меня пробирает дрожь, когда я думаю о его мозолистых пальцах и небритом лице – возможно, прикасавшихся к Шайле.

И вот наконец, когда правда может выйти наружу, я впервые за несколько месяцев действительно хочу пойти в школу. Хочу ловить шепотки, вслушиваться в досужие разговоры и сплетни.

Я не тороплюсь с утренними сборами. Накладываю на лицо увлажняющий крем, корректирую брови, выщипывая лишние волоски, по-больничному аккуратно застилаю постель. Заправляю плотную белую рубашку в клетчатую юбку и разглаживаю на бедрах.

Отражение в зеркале подсказывает, что я – все еще я.

– Дикость, скажи? – В дверях появляется полуодетый Джаред. Галстук болтается на шее, полы расстегнутой рубашки хлопают по мешковатым брюкам цвета хаки. Он похож на старшеклассников, Игроков. Это первые слова, что я слышу от него за последние недели. – Я про мистера Бомонта.

– Ты нарушил бойкот? – Я отворачиваюсь к зеркалу. Поправляю воротничок, накручиваю на палец прядь волос.

– Да ладно, – говорит он. – Можешь меня подвезти?

– Разве Тофер не заедет за тобой?

Джаред поднимает плечи до ушей.

– Не знаю. Я подумал, мы могли бы немного побыть вместе. Возьми сегодня мамину машину.

Я усмехаюсь.

– Я вдруг снова стою твоего времени?

Джаред стонет.

– Ты действительно хочешь заставить меня каяться?

– Ага.

– Ты даже не представляешь, как это было тяжело, – хнычет он. – Сколько испытаний мне пришлось пройти. Я никогда не думал… – Он хмурит брови.

Я складываю руки на груди и представляю себе худшее. Мой маленький брат шляется по городу после полуночи. Жрет собачий корм и давится слезами. Врет маме и папе о том, куда собирается. Жульничает на контрольных только потому, что есть возможность. Все, что делала и я, когда он еще учился в средних классах. Но вряд ли его участь хуже. Мальчишкам не поручали и половины того, что доставалось нам. Они обычно отвечали за бар или взрывали надувные матрасы в бассейне. Их никогда не заставляли разгуливать в бикини посреди зимы. Им не приходилось натужно смеяться, когда Дерек Гарри дергал их за сиськи или шлепал по заднице – ну, вроде как в шутку. «Расслабьтесь», – говорили нам. Мальчишек не обязывали присылать свои фотки «ню». И не наказывали еще более тупыми заданиями тех, кто этого не делал.