Правитель империи - Олесь Бенюх

Эти слова, произнесенные назидательно-участливым тоном, были обращены толи к Раджану, то ли к Сержанту, то ли к видимым только одному Ченю слушателям.

— Добро пожаловать, господин Раджан, прошу прощения, если встреча, оказанная вам в Гарлеме, на первых порах показалась не очень гостеприимной, — сиплый голосок Ченя звучал почти радушно. — Виновных мы пожурим по-отечески. А сейчас прошу, — он показал жестом на узкий проход между домами.

Чень и Раджан разместились на заднем сидении просторного «линкольна», спутники китайца прыгнули в потрепанный «понтиак» и, промчавшись несколько минут по темным, пустынным улицам, кортеж въехал в подземный гараж. Опять они шли — правда, на сей раз недолго — переходами, коридорами, небольшими спусками и подъездами. Потом их натужно потащил вверх старенький, медленный лифт и, казалось, этому подъему не будет конца. Но вот кабина бесшумно остановилась, и, выйдя из нее, они очутились в довольно просторном и светлом зале. там никого не было. однако при их появлении из боковой ниши вышли два верзилы. Один из них показал Ченю глазами на тяжелую красную портьеру, которая закрывала всю левую стену. Китаец проворно исчез за нею. Минуты через полторы он появился вновь, улыбаясь торжественно, просипел: «Господин Чарльз Хиккери Амадэо Гаргант Рольф Лайон-старший просит вас к себе!». Пройдя сквозь двойные толстые двери, спрятанные за портьерой, Раджан очутился в обширном кабинете. Ему уже довелось бывать во многих кабинетах крупных бизнесменов, президентов компаний, владельцев промышленных концернов, глав всевозможных деловых контор. Этот кабинет не отличался ничем особенным от всех, виденных им ранее: дорогая, но строгая обстановка, отсутствие всего, что могло бы отвлекать от сосредоточенности на главном — на деле. И вместе с тем — необходимый комфорт, изящество, завершенность линий. Из-за огромного письменного стола поднялся невысокий, худой чернокожий человек, быстро подошел к Раджану, который в нерешительности остановился у двери.

— Здравствуйте, господин Раджан-младший. Я слышал, что вы добрались до нас не без приключений. Это верно? — он подвел Раджана к небольшой кожаной софе у одного из окон, сам сел в кресло, стоявшее слева.

Чень подошел к книжному шкафу, занимавшему одну из стен, открыл фальшивую дверцу, за ней оказался бар с холодильником.

— Для нас, журналистов, подобные приключения — сущий клад, — заметил Раджан.

Мельком взглянув на окно, он только теперь понял, что оно было фальшивым. Через него, так же, как и через другие три-четыре окна, открывался вид на залитую ярким солнечным светом реку, зеленые луга и леса за ней. Лайон-старший тоже посмотрел на окна, сказал: «В наших местах обычные окна только отвлекали бы от работы. Шум, да и запахи…» — он безнадежно махнул рукой. Подошел к столу, нажал какую-то кнопку и во всех «окнах» вспыхнула жизнерадостная панорама ночного Нью-Йорка. «Так, пожалуй, лучше?» — он выжидающе посмотрел на гостя. Раджан с интересом рассматривал па- нораму, пытаясь определить точку, с которой она могла быть сфотографирована.

— Господа, что прикажете вам налить? — Чень поглаживал бутылки, переставляя их с места на место.

— Кампари, — после некоторого раздумья сообщил Раджан.

— Мое питье, я надеюсь, вы знаете, — заметил Лайон-старший.

— Да, сэр. Манговый сок пополам с апельсиновым и три кубика льда на стакан, — отрапортовал китаец.

«Бережет себя король, — неприязненно подумал Раджан. До ста лет, наверное, мечтает править своими несчастными подданными».

— И мое, надеюсь, тоже, — послышался голос откуда-то от камина. Невольно обернувшись на этот голос, низкий и густой, Раджан обнаружил, что в кабинете находился еще один человек. Он стоял, прислонившись спиной к стене и являл собой весьма живописную фигуру* Одетый в серебристо-белую тогу, ростом он был не менее семи футов и очень широк в кости. Все лицо его и вся голова были покрыты кудрявыми черными волосами. На каждом пальце обеих рук громоздилось по массивному перстню. Камни на них были крупные, разных цветов.

— Твое, даже если бы и захотел забыть, то не смог бы: ром темный, ром светлый, две водки и «Бурбон».

— С Ченем вы уже познакомились. Однако, вряд ли вы успели узнать, что он отменный астролог и судьбу предсказать умеет, как, пожалуй, никто в нашем городе, — сказал Лайон-старший, сделав несколько мелких глотков из своего стакана. — А это Агриппа, мудрец, искусный строитель долларовых пирамид и полководец невидимых армий, воюющих за более рациональное распределение совокупного национального продукта.

Раджан был удивлен внешностью Лайона-старшего. Почему-то он ожидал встретить человека более крупного, более яркого, экстраординарного. У Лайона-старшего лицо было каким-то смазанным, все черты — мелкими, даже обычно густые волосы у негров — у него были редкими, не вьющимися. Костюм, рубашка, ботинки — все это было обыденным, средненьким, неброским. Единственным, за что мог зацепиться взгляд, были руки. Когда он вставал, они свисали, казалось, до колен. И ладони, ладони были такие, что в них можно было спрятать по зрелой папайе. Раджан слышал от Спенсера, что Лайон-старший мог одним ударом кулака убить человека. «Он и убивал, спокойно сообщил Рей Раджану. — Своей карьере на первых порах он и обязан этим невероятным кулачищам. Мозги ему пришлось пустить в ход уже потом, когда он понял, что одной силой путь наверх не проложишь. Тогда-то он и окружил себя людьми пре-лю-бопыт-ными».

— Итак, цель вашего визита, — начал Лайон-старший, глядя прямо в глаза Раджану, — цель вашего визита…

— Она, насколько я понимаю, весьма сложна. Но — при условии вашей помощи — может быть и довольно проста, — заметил Раджан, выдержав взгляд хозяина. — Для крупной индийской газеты, которую я представляю в Нью-Йорке, мне поручено написать очерк о вас.

— Ха-ха-ха! — загрохотал Агриппа. — Проста! Вы только взгляните на нашего героя с пером-мечом и с бумагой-щитом. Ха-ха-ха!

— О вашем прибытии в Нью-Йорк мы знали заранее, господин Раджан, хозяин спокойно посмотрел на Агриппу, и тот мгновенно смолк. — Полезно, знаете ли, иметь верных людей повсюду. И там, где за соблюдением закона наблюдают, и там, где налоги взимают, и там, где иностранные паспорта и визы выдают. Нам совсем не безразлично, кто прибывает в наш город. Особенно, если этот «кто» цветной.

— Нам известно, например, о чем вы пишете в «Индепендент геральд», радушно просипел Чень.

— И о том, кто бывает на вашей квартире в Гринвич Вилледж, — добавил Агриппа, сверкая белками глаз и ровными, словно натертыми мелом зубами.

— И о мисс Парсел, мисс Беатрисе Парсел, — продолжал Лайон-старший. Как видите, нам известно о вас гораздо больше, чем вам о нас. Я уж не говорю о вашем отце, господине Раджане-старшем, перед финансовым гением которого я преклоняюсь и с которым имел удовольствие встретиться однажды, три года назад — в Даккаре. «Любопытно, — подумал Раджан. — Я только намереваюсь начать сбор материалов о нем, а этот бубновый Король уже так обширно обо мне осведомлен».

— Из всего того, что я о вас знаю, — говорил Лайон-старший, — я могу сделать вывод, что имею дело с человеком весьма разумным. Итак, вы хотите написать очерк обо мне, Лайоне-старшем, которого в Гарлеме никто не зовет иначе, как Бубновый Король. Положим, «Бубновый» можно отбросить. Это слово появилось уже потом, чтобы подчеркнуть мою феноменальную удачливость.