В пекле огненной дуги - Виталий Мальков

Его слова тут же нашли подтверждение. От попадания снаряда загорелся один танк, потом ещё один, за ним — третий… Артиллеристы делали своё дело добросовестно, как положено, за что им было большое спасибо. Минут через двадцать уже горело не меньше десятка фашистских «панцеров». Но остальные продолжали неторопливо продвигаться дальше, обстреливая позиции артиллерии и те огневые точки, откуда били бронебойщики.

Медленно, но уверенно расстояние между противниками уменьшалось, и когда оно сократилось до сотни метров, танки резко рванули вперёд.

В отличие от утра, теперь восемь боевых машин достигли окопов и принялись их утюжить. В танки со всех сторон полетели гранаты и бутылки с зажигательной смесью, и через считанные секунды пять танков были выведены из строя.

— Повезло кому-то! — Винокуров сокрушённо ударил кулаком по брустверу окопа. — Получат денежки.

— Какие денежки? — не понял Семён.

— Как это какие? Ты что, Сеня, забыл про приказ товарища Сталина о поощрении за уничтоженные танки? Тысяча целковых за один! Это тебе не хухры-мухры.

— Михаил Ульяныч, как ты можешь сейчас о деньгах думать? — Семён даже растерялся от таких слов товарища.

— Потому что у меня семья дома. Жена и сын растёт. Я прежде всего о них думаю.

— Ну ты и мещанин.

— Ничего я не мещанин! — В голосе Винокурова мелькнула обида. — Молодой ты ещё, Сеня. Вот будет у тебя своя семья, тогда сам поймёшь…

Три уцелевших танка повернули вправо и зашли в тыл одной из артиллерийских батарей.

Семён увидел, что расчёты не успели развернуть свои орудия, и танки, ворвавшись на позицию батареи, стали давить пушки и тех, кто находился возле них. Смотреть на это душераздирающее зрелище было невыносимо тяжело — всё внутри переворачивалось, и кулаки сжимались в бессильной ярости.

— Ну как же вы так, мужики? Как же так? — шептал Семён, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы. — Что же вы?..

Уничтожив батарею, танки направились в сторону села, но по пути всё-таки были подбиты. Танкисты, выбравшись из своих машин, подняли руки, желая остаться в живых, но всех их безжалостно перестреляли в отместку за артиллеристов.

Между тем, остальные немецкие танки остановились, и вперёд огромной «мышиной» стаей бросилась вражеская пехота. Это уже походило на отчаянную попытку любой ценой добиться хоть каких-то результатов, хотя бы как-то закрепиться на высотах.

Но опять у фрицев ничего не вышло. Навстречу им поднялись батальоны 162-й дивизии и бросились в рукопашную схватку, обуянные яростью и желанием сокрушить врага. На головах у многих пограничников были надеты родные сине-зелёные фуражки, от вида которых в рядах неприятеля началось смятение, местами переросшее в панику и бегство. А те немцы, что всё же вступили в драку, очень быстро были перемолоты в этой дикой человеческой мясорубке.

Правда, батальон Шульженко оказался на краю рукопашной и большей частью остался не у дел — в том числе и рота Васильева, находившаяся на правом фланге.

Немцы отошли, и над равниной на какое-то время повисла тишина, которая казалась слишком неестественной. Но около четырёх часов дня враг, видимо, подтянув резервы, пошёл в новое наступление. Десятки танков, самоходок и бронетранспортёров заполонили равнину. Одновременно появились самолёты, и с неба опять полился железно-огненный дождь.

Семён скорчился на дне окопа и с трепетом слушал убийственную музыку «оркестра войны». Только в этом оркестре вместо музыкантов «играли» танки,

самолёты и пушки, а вместо музыкальных инструментов звучали бомбы, снаряды и мины. От этой «музыки» всё вокруг ходило ходуном, выло, свистело, взрывалось и горело. И, конечно уж, никто не аплодировал такой «игре»…

Когда бомбёжка закончилась, он осторожно выглянул из своего укрытия и окинул взором равнину. Немцы обходили высоты с запада, пытаясь прорваться в Молотычи, и полк снова оставался в стороне от основного сражения.

— Да что ж мы как прокажённые какие-то! — Раздался рядом возмущённый возглас Потапова. — Никак нам повоевать не дают.

— Не горюй, Василий, ещё навоюешься, — ответил ему Винокуров. — Ещё хлебнём мы лиха на этой войне.

— Как-то уж шибко мрачно ты говоришь, Михал Ульяныч. — Потапов осклабился. — О хорошем надо думать, о том, что после победы будешь делать.

— Да что толку думать, Вася. Как говорится, человек предполагает, а бог располагает.

— Бога ведь нет! Или ты верить начал?

— На войне и в бога, и в чёрта поверишь, коль прижмёт, — задумчиво сказал Винокуров.

— Не знаю, не знаю. — Сержант покачал головой. — Если бога нет, то как в него верить?..

Семён взглянул на одинокую ветлу и увидел, что одна из крупных нижних веток дерева переломилась от попадания осколка и безвольно повисла, точно перебитая рука у человека.

«Ну, вот и тебя, голубушка, ранило в этой чёртовой свистопляске, — с грустью подумал он. — И ты страдаешь от этой проклятой войны…»

Артиллерия и в этот раз достойно встретила фашистские танки, превращая их в груды искорёженного металла, который никогда уже никому не принесёт смерть. А позже из села появились Т-34 и отважно вступили в бой, постоянно маневрируя и умело прячась за подбитыми нашими и чужими бронемашинами. Но в густом дыму было трудно разглядеть все подробности битвы, длившейся не меньше часа.

Ближе к вечеру немцы, понеся большие потери, вновь откатились на свои позиции, так и не добившись какого-то значительного успеха…

* * *

Этот день стал решающим и переломным во всём сражении на северном фасе Курской дуги. 11 июля враг уже практически не пытался атаковать и в основном производил перегруппировку своих сил. Вместо наступления на Курск немецкие танки, артиллерия и пехота стали откатываться в направлении Орла и готовились перейти к обороне…

В сражении на Соборовском поле и на подступах к Тепловским высотам советские воины проявили невиданное мужество и высочайший героизм. В течение семи дней, с 5 по 11 июля, войска Центрального фронта обескровили армию Моделя и сорвали его планы. На Ольховатском хребте, так же, как и на Прохоровском поле, в июле 1943 года Красная армия окончательно сломала хребет военной машине фашистской Германии…

Из оперативной сводки Совинформбюро от 15 июля 1943 года

«На ОРЛОВСКО-КУРСКОМ направлении наши войска вели атаки против перешедшего к обороне противника».

15 июля 1943 года, Курская область.

Взгорок, на котором занял позицию взвод, представлял собой целину, заросшую высокой травой и редкими кустами. Быстро оценив местность в тактическом смысле, Александр указал пулемётчику место для огневой точки и дал всем команду окапываться. Сам он тоже стал копать себе окоп прихваченной у убитого немца пехотной лопаткой. Ею же он рассчитывал, в случае чего, воспользоваться и в рукопашном бою. Сначала в погранотряде, а потом в Высшей пограничной школе владение этим видом холодного оружия входило в обязательную программу занятий, и Александр владел лопаткой очень даже прилично.