Влюбляясь в тебя - Джулия Ортолон

Выражение ее лица несколько смягчилось.

– Конечно, я люблю тебя. Я всегда любила тебя.

– Как мужчину? Как любовника? Или как друга?

Она хотела было ответить, но остановилась в нерешительности.

– Все нормально, – успокоил ее Чанс, – я не обижусь, потому что и я чувствую то же. Я люблю тебя. С самого детства. Но я не влюблен в тебя, понимаешь?

Пейдж кивнула. Сжавшись, она сидела на диванчике, униженная и несчастная.

– А что касается наших родителей, я постараюсь все объяснить им, скажу, что я один виноват в этом досадном недоразумении. Это я внушил тебе, что мы поженимся, и я же сам все и разрушил. Или, если хочешь, можешь сказать им, что это ты передумала и отказала мне.

– Нет! – Пейдж в ужасе посмотрела на него. – Тогда отец убьет меня! Он захочет знать, в чем дело и что меня не устроило, и заставит меня возобновить помолвку.

– Да, ты права. Тогда мы скажем им правду. Что мы очень привязаны друг к другу, но этого мало для того, чтобы создать семью.

– Неужели ты не понимаешь, как много это значит для них?! – Она уткнулась лицом в колени и зарыдала. – Конечно, как ты можешь это понять, когда у твоей семьи есть все!

– Это какая-то нелепость. – Чанс сдвинул брови. – Если у Чанселлоров и есть какое-то денежное преимущество перед Бакстерами, то совсем незначительное.

– Денежное преимущество! – Пейдж громко и некрасиво всхлипнула, шокировав Чанса, привыкшего к ее безупречным манерам и изысканной сдержанности. – Жизнь – это не только деньги. Как ты не понимаешь, что есть вещи, которые нельзя купить за деньги? То, что невозможно ни заработать, ни одолжить, ни украсть. – Она пристально смотрела на него сквозь пелену слез глазами, полными ужаса. – Да уж где тебе! Тебе не приходилось мечтать о таких вещах, потому что все это было у тебя с самого рождения.

– Я что-то не совсем понимаю тебя.

– У твоих родителей есть все. Мой же отец богат, богат, как Мидас, но ведь деньги не имеют ни истории, ни возраста. Когда наши предки приехали в Галвестон, их считали разбогатевшими плебеями.

– Да, но твой отец женился на твоей маме – женщине, чья семья принадлежит к потомственной денежной аристократии.

– Дело не в деньгах!

– Хорошо, – спокойно сказал Чанс, удивляясь, куда делась прежняя милая и мягкая Пейдж и кто эта несдержанная, истеричная женщина. – Объясни мне, в чем же тогда дело?

– Дело в том, что вот уже двести лет мы никто! Двести лет мы упускали свой шанс сделать что-то значительное, – гневно сказала она. – Никто из нашей семьи ни по линии отца, ни по линии матери не иммигрировал в Америку до революции. Никто из наших предков не сражался на стороне Юга во время Гражданской войны. Предки моего отца переехали в Техас через год после включения его в состав Соединенных Штатов! Один год! И хотя моя мать родилась на Галвестоне, ее семья перебралась в город только после шторма.

– Ясно. – Чанс понял наконец, в чем дело, и ему стало невыносимо горько. Бакстеры хотели породниться с ним только из-за его происхождения. И это люди, которых он всю жизнь считал своими вторыми родителями! Значит, им нужна была только его чертова родословная, словно речь шла о породистой собаке!

– Теперь ты понимаешь? – умоляюще спросила Пейдж.

– Да, теперь мне все ясно.

– Никакие деньги не могут сделать человека желанным гостем в определенных кругах нашего общества, – безжалостно продолжала она. – Ни с какими деньгами мой отец никогда не станет одним из почетных сынов республики или конфедерации. Сколько бы денег ни отдала моя мать благотворительному обществу, на ее могиле никогда не напишут «Дочь революции» и мы никогда не станем одной из первых семей Вирджинии, как вы. Что бы мы ни сделали, мы никогда не сможем придумывать истории про то, как наши прадеды сражались на войне и сколько наших предков погибло во время знаменитого шторма.

Не в силах больше выносить этого, Чанс встал, собираясь уходить.

– Господи, как мне все это надоело! Я ценю, что сделали мои предки, я горд тем, кто я есть, какой я и откуда я вышел, но в последнее время я чувствую, что устал от этого. – Он повернулся к Пейдж. – Да и какое это имеет значение? Мы такие, какие мы сейчас, независимо от того, что делали или не делали наши предки.

– Для моих родителей это имеет огромное значение. Я мечтала, что именно я смогу дать им это. Я всегда знала, что недостаточно умна, чтобы стать почетным выпускником университета и произнести прощальную речь на вручении дипломов, недостаточно красива, чтобы вернуться домой королевой, но если я выйду за тебя замуж, я принесу им внуков, которые будут носить имя Чанселлоров.

Чанс пожал плечами.

– И это все, для чего я тебе нужен? Все, ради чего ты была рядом все эти годы?

– Нет! Конечно, нет! – Она бросилась к нему и схватила за руки. – Ты один из моих самых близких друзей. Всю жизнь мы были вместе. И я поклялась себе, что стану хорошей женой и буду верна тебе.

– Мне не нужна жена, которая будет хранить мне верность только из чувства долга. – Чанс отдернул руки. Удивление сверкнуло в ее глазах, но теперь ему это было безразлично. Подумать только, еще час назад он места себе не находил оттого, что боялся причинить ей боль. Боже правый! Он отвернулся, гневно уставившись в иллюминатор. Он всегда хотел жениться на женщине, которая полюбит его таким, какой он есть, которая увидит в нем мужчину, а не просто одно из звеньев в фамильном древе Чанселлоров. Желанного мужчину, который может предложить не только университетское образование да приличный счет в банке. Он хотел видеть своей женой Аврору – только с ней он чувствовал себя любимым и желанным.

Совладав со своим гневом, Чанс через плечо взглянул на Пейдж.

– Скажи, как ты предпочитаешь это уладить? Ты сама скажешь своему отцу или это сделать мне?

– Не знаю. Мне надо подумать. – Внезапно ее лицо исказил ужас:

– О нет! А как же бал?

– Что? – Чане нахмурился.

– Мы не можем рассказать никому до бала.

– Пейдж… – Он закрыл глаза, призывая на помощь все свое терпение.

– Нет, выслушай меня. Ты же знаешь, какой бывает мама, если ее разозлить.

«Мелочной и сварливой», – тут же подумал Чанс, но промолчал. У Марси Бакстер были свои достоинства, но в порыве ярости она вела себя словно капризный подросток.

– Когда мама узнает, что мы разорвали помолвку, она придет в ярость. Мне она, пожалуй, устроит бойкот, но тебе… – Пейдж посмотрела на него с жалостью. – Чанс, она тебе этого не простит. И самым легким способом отомстить для нее будет провалить бал, чтобы твоя гостиница навсегда покрыла себя дурной славой.

– Как ей это удастся? – недоверчиво осведомился Чанс.

– Сплетни – великая сила, – ответила Пейдж. – Если она не появится на балу и объяснит это тем, что ты и твои партнеры совершенно некомпетентны и с вами невозможно иметь дела, это обеспечит любому вашему бизнесу крах на годы вперед.