Влюбляясь в тебя - Джулия Ортолон

Мгновение Чанс колебался, изучающе заглядывая в ее глаза. Страсть, которую он увидел в них, отвечала его желаниям, приглашая к действию. Загадочно улыбаясь, он встал перед ней на колени, и Аврора застонала от наслаждения, выгибая спину, чтобы не разорвать связь между их телами. Осторожно подняв ее ноги и положив к себе на плечи, он наклонился вперед, одной рукой подхватив ее со спины, а другой лаская живот и грудь, словно гордый властитель, держащий в руках гибкое тело своей возлюбленной.

Плавно подавшись вперед, он вошел в нее так глубоко, что у Авроры перехватило дыхание. О Господи… Закрыв глаза, Чанс отдался блаженной истоме, проникающей в него, словно медленный огонь. Несколько раз глубоко вздохнув, он открыл глаза и увидел на лице Авроры жадное нетерпение. С легким стоном, похожим на вздох, она изогнулась, словно гусеница, крепче сжав его ногами и безмолвно умоляя не останавливаться.

И необузданный дикий зверь вырвался наконец на свободу. Он всецело отдался страсти и, больше не сдерживая себя, набросился на нее с жадностью изголодавшегося хищника. Гибкие движения стали резче и быстрее, словно они мчались куда-то в сумасшедшей пляске, горячий воздух разрывал легкие, пока наконец хриплый крик не вырвался у него из груди, слившись с ее страстным стоном, и они соединились в экстазе. Она закрыла глаза и откинула назад голову, привлекая его к себе. Со сладкой болью наслаждения последние силы покинули его.

Чанс упал рядом с ней на подушки, и Аврора облегченно вздохнула – если бы, обессилевший, он оказался на ней, ей пришлось бы не сладко, ведь на этот раз он и правда не сможет пошевелиться, пока сердце не перестанет биться так громко, что, казалось, она слышала, как кровь течет в. его жилах.

– О Господи! – Он тяжело вздохнул, уставившись в потолок. Затем повернул голову к Рори и восхищенно посмотрел на нее. Аврора лежала на спине, как и он, раскинув в изнеможении руки и ноги, и грудь ее жадно вздымалась при каждом вдохе.

– Как ты?

Она чуть приоткрыла глаза и тихонько засмеялась.

– Мне показалось, что я на мгновение умерла.

– Я тоже, – улыбнулся он, – несколько раз подряд.

– Прости, – рассмеялась она, – в следующий раз я постараюсь быть нежнее.

– Иди сюда. – Он протянул к ней руки и помог перекатиться ближе к себе, так что она оказалась в его объятиях, а голова ее уютно устроилась на его плече. Безумная нежность охватила Чанса, и он крепко прижал ее, такую хрупкую и изящную, к себе. – По-моему, я заслужил медаль.

– Да, ты выглядел довольно впечатляюще.

– Нет, вовсе не за это. – Чанс слегка ущипнул ее за локоть. – Я говорю о том, что я так долго от всего этого отказывался. – Он повернулся на подушках, чтобы видеть лицо Рори. – Ты не представляешь, как трудно мне было все это время.

Ее лицо приняло серьезное выражение, и она уперлась подбородком в его грудь.

– Тебе совсем не нужно было этого делать.

Но Чанс не мог поступить иначе. Он был не из тех, кто способен быстро изменить свою жизнь. Ему нужно было время, чтобы детально обдумать ситуацию, чтобы знать точно, что его выбор правильный – ведь дело касалось всей его жизни. Его взгляд внимательно изучал лицо Рори, и чувство уверенного спокойствия охватило его. Да, он сделал правильный выбор, и он рад, что не спешил и дал себе достаточно времени на раздумья – чтобы в будущем никогда не возникло бесплодных сожалений. Предугадать последствия не дано никому, но никаких сожалений в его жизни быть не должно. То, что он испытывает к Авроре, он не мог сравнить с тем, что он когда-либо питал к другим женщинам. Она дополняла его, уравновешивала, словно правильно подобранная недостающая часть целого.

Аврора провела пальцем по его губам.

– Как красиво ты улыбаешься. О чем ты сейчас думаешь?

– О том, как сильно я тебя люблю. И как мало о тебе знаю.

– Что ты имеешь в виду? – Она нахмурилась. – Мы виделись с тобой почти каждый день в течение всего лета.

– Да, но этого недостаточно. Я хочу знать о тебе все с того чудесного дня, когда ты родилась, и до того самого момента, как ты набросилась на меня тогда на Жемчужном острове.

– Это я на тебя набросилась? – Она привстала, опершись на локоть, насмешливо вскинула брови.

– Ты сбила меня с ног и свалила на меня объявление о продаже дома.

– Да ты сам упал, а твою вывеску сбросило порывом ветра прямо тебе на спину.

– Ну если ты настаиваешь… – Он повалил ее на спину и, скрутив руки над головой, поцеловал, словно пират свою пленницу с захваченного корабля – так страстно и жадно, как только умел. Затем, оторвавшись, он посмотрел на нее: она лежала неподвижно, пристально глядя на него. – Ты проголодалась?

– Что? – Она непонимающе моргала.

– Голод – еда, кушать, ням-ням. – Она продолжала молча смотреть на него, и Чанс поцеловал ее в нос. – Я умираю от голода. Как смотришь на то, чтобы заказать пиццу? Мы поужинаем прямо в постели, а ты тем временем расскажешь мне историю своей жизни. А потом я расскажу тебе еще о своих фантазиях. – Он лукаво улыбнулся. – Ну, что скажешь на это?

Рори задумчиво посмотрела на него.

– Хорошо. Разговоры можно отложить на потом, а сейчас все-таки нужно поесть.

Так они провели полночи без сна: разговаривая, подкрепляясь время от времени и занимаясь любовью. Рори рассказывала ему о своем детстве, о тете и сестре с братом, которые заменили ей родителей, о недолгой своей жизни с отцом и матерью, постоянно разъезжавшими по городам с театральной труппой. Она была тогда совсем маленькой и знала об этом скорее по рассказам брата. Чанс поведал ей о своей жизни – жизни единственного ребенка в семье и наследника Чанселлоров, о школьных друзьях и о проделках, которыми они забавлялись в юности. И все же его история показалась ей немного скучной и пресной, если, конечно, не считать преимуществ принадлежности к богатой семье. Чанс любил своих родителей, и у него было много друзей, но он действительно был одинок, даже более одинок, чем это представлялось Пейдж.

Пейдж. При мысли о ней чувство вины неприятно кольнуло Рори. Она попыталась отогнать эту мысль и сосредоточиться на убаюкивающем голосе Чанса. Устроившись уютнее в его объятиях, она вдыхала аромат его теплой кожи. Последнее, о чем подумала Рори перед тем, как погрузиться в сон, – чтобы следующее утро никогда не наступало. Вместе с первыми лучами солнца сказка растает и вернется реальность. Реальность, в которой была Пейдж и ребенок Чанса, о котором она так ему и не сказала.

Радиобудильник включился, докладывая новости последнего часа. Смутно припоминая, что за сегодняшнее утро это уже не первая попытка действительности прорваться в его сладкие грезы, Чанс в который раз нащупал кнопку и собирался вернуться в недосмотренный им сон, но замер, посмотрев на часы. Он уже несколько раз переключал будильник в режим повтора звонка. К тому же он окоченел, от того что Аврора опять стащила с него все одеяла.