Те, кто охотится в ночи - Барбара Хэмбли

Последовало опасное молчание. Эшер, лежа у ног Исидро, видел, каких усилий стоит Блейдону твердо глядеть в глаза сына. «Он ускользает, и Блейдон это чувствует, — подумал Эшер, глядя, как проступает пот на изможденном лице старика. — Деннис в конце концов убьет его. Как, впрочем, и меня, и Исидро. И Лидию, — мысленно добавил он, покрываясь холодной испариной. — И Лидию».

Затем Деннис исчез. Эшер знал, что в момент ухода все вампиры затемняют сознание наблюдателя, но очень уж кратким был этот момент — Денниса просто не стало. Эшер даже не услышал, как открылась и закрылась бронированная дверь.

Блейдон нервно отер рот свободной от револьвера рукой. На нем был все тот же твидовый костюм для загородных прогулок, что и утром, что и несколько дней назад — судя по запаху. Эшер и Исидро тоже весьма отдаленно напоминали денди — небритые, в грязной, порванной одежде. По крайней мере, им удалось выспаться, хотя и без особого комфорта. Когда Эшер проснулся после полудня, он обнаружил на полу поднос с едой, несомненно принесенный Деннисом. Подкрепившись, он снова обыскал комнату и снова безрезультатно: все те же прочные кирпичные стены, все та же дверь, все та же посеребренная стальная решетка на окне.

Блейдон направил револьвер на Исидро. — Только не вздумайте делать глупости, мой друг. Вы в безопасности, пока находитесь со мной в этой комнате. Деннис тут же перехватит вас и притащит обратно, как притащил в прошлый раз. Тяжелые веки Исидро надменно дрогнули. Гранд явно был раздражен упоминанием об этом унижении. Тем не менее он смерил Блейдона спокойным взглядом и осведомился:

— Вы в самом деле полагаете, что вам это принесет какую-либо пользу?

— Об этом судить мне, — резко сказал старый ученый. — Продолжите вашу мысль. Если вы заставите Джеймса насильно…

— Пить мою кровь, — нехотя проговорил Исидро; глаза его цвета шампанского были устремлены на Блейдона. — Так это делается — во всяком случае, физическая часть процесса. Но есть еще часть, как бы вы сказали, ментальная, но я предпочитаю говорить — духовная, хотя в нынешние дни этот термин вышел из моды…

— Назовем это психикой, — вставил Блейдон. — Вы ведь говорите об этом, не так ли?

— Возможно. — Знакомая легкая улыбка коснулась губ Исидро. — Во всяком случае, происходит передача духа, сознания и того, что герр Фрейд вежливо именует бессознательным. Это предельная откровенность, это передача всех, самых глубоких секретов. Даже в любви не достигается такого единства. Но для этого, сами понимаете, требуется отчаянная воля, всепожирающая страсть к жизни любой ценой. — Тень его руки, повторяя небрежный жест, порхнула по стене. — Не думаю, чтобы Джеймс в его положении согласился сохранить свою жизнь такой ценой, хотя, возможно, при других обстоятельствах…

«Все, кроме меня», — возник в сознании шепот брата Антония, неустанно раскладывающего кости в подземельях Парижа. Эшер покачал головой и тихо сказал:

— Нет.

Исидро повернул к нему голову и взглянул по обыкновению невыразительно.

— А еще говорят, что нет больше веры в Бога! — заметил он и снова повернулся к Блейдону. — Если уж Джеймс не подходит для этой цели, то что говорить о том уличном сброде, который вы будете ко мне приводить! Когда мастер творит птенца, от птенца зависит столько же, сколько и от мастера. Я сомневаюсь, что смогу сотворить вампира, зная, что творю фуражный корм, как бы я при этом ни старался. Буду удивлен, если из тысячи выживет хотя бы один.

— Вздор, — с беспокойством сказал Блейдон. — Вся это болтовня насчет воли и духа…

— Даже если у вас это и получится, — добавил Эшер, устраиваясь по мере возможности так, чтобы меньше беспокоить больную руку, — что дальше? Вы всерьез собираетесь держать в доме два, три, а то и четыре десятка птенцов-вампиров? Птенцов, которые преданы и подчинены только своему мастеру? Начать с того, что сам Кальвар был выбран весьма неудачно женщиной, которая его сотворила. Вы собираетесь быть более разборчивым? Особенно если учесть ваше наставление Деннису — отбирать лишь ненужных, порочных, вредных для общества.

— Пусть это вас не заботит. — Голос Блейдона был тверд, и в глазах снова появился знакомый упрямый блеск. — Это только временная мера…

— Как подоходный налог?

— В любом случае, выбора у меня нет. Состояние Денниса ухудшается. Вы сами это видите. Ему нужна кровь, кровь вампира, чтобы хотя бы приостановить болезнь. Если вы, Исидро, отказываетесь мне помочь…

— Отказ или согласие здесь ничего не решают.

— Перестаньте лгать.

— Перестаньте и вы лгать себе, профессор. — В бесстрастном голосе Исидро Эшеру послышалась еле различимая и все же вполне человеческая нотка. Блейдон отступил на шаг, грозя револьвером.

— Если вы все-таки сделаете выбор, я постараюсь предоставить…

— Больше людей? — осведомился Эшер. — Тех, кого вы признаете непригодными?

— Это мой сын! — Голос старика сорвался. Так и не справившись с дрожью, Блейдон добавил: — Кроме того, речь идет о благе страны. Если эксперимент удастся взять под контроль…

— Великий боже, вы еще собираетесь его продолжать? — Эшер извернулся и сел, опираясь спиной на стенку гроба. — Ваш собственный сын гниет у вас на глазах из-за вашего эксперимента — и вам все мало?

Блейдон шагнул вперед и ударил Эшера по лицу стволом револьвера. Исидро убрал ногу, чтобы Эшер не задел ее больной рукой, и со слабым проблеском интереса поглядел на взбешенного ученого, который тем временем поднял лампу с пола и отступил к двери.

— Мне жаль, что вы так думаете, — тихо сказал Блейдон, но свет лампы метался по стенам — руки у старика дрожали. — Вас, дон Симон, я намерен держать сытым и здоровым, пока буду изучать вашу кровь до появления более сговорчивого вампира. Что же касается вас и вашей жены, Джеймс, то я надеюсь, что вы укажете мне, по какому адресу она проживала в Лондоне. Сама она мне отказалась это сообщить, а мне нужны результаты ее поисков…

— Не будьте наивным, — сказал Исидро. — Гриппен бросил все бумаги в огонь еще прошлой ночью, как только мы вышли из ее комнаты.

— Тогда я заставлю сообщить мне об этом саму миссис Эшер, — сказал Блейдон. — Теперь, когда вы здесь, Джеймс, труда, я думаю, это не составит.

Держа револьвер направленным на Исидро, он попятился к выходу.

— Не ушибите вашего сына, когда будете выходить, — напутствовал его вампир, затем дверь заслонила янтарное сияние лампы и засов скользнул на место.

Западный ветер за день разметал облака, и ночное небо за окном было чисто. Белый лунный свет, смешиваясь с сиянием газовых фонарей, лился через стену сада. С обычной своей экономией движений Исидро встал и наклонился над Эшером, намереваясь перекусить веревку на его запястьях. Ледяные губы коснулись вен, скрипнули зубы. Затем путы ослабли. Правую руку разломило болью, когда Исидро бережно вновь водрузил ее на перевязь.

— Вы думаете, он подслушивал?