Поцелуй аиста - Тамара Лисицкая

08.20

Ж.Е. предупредила всех, что «это моя девочка», и увела меня на кресло. На двоих с еще одной тетей-доктором они меня внимательно изучили и совершили акцию под названием «проколоть плодный пузырь». Ощущения не то чтобы сладкие, но и неприятными их назвать нельзя. Секунд на десять ощутила себя винной бочкой, из которой выбили пробку.

08.30

Потом я оптимистично сползла с кресла (я же сильная женщина!) и изъявила готовность идти рожать. На что обе мастерицы игры ласково посмеялись и посоветовали погулять пару часиков по коридору и только потом рожать…

08.40

И я пошла гулять по коридору. И, между прочим, сразу же ощутила нечто, что условно для себя обозначила как «схватку». Те же ночные ощущения ноющего крестца, только посильнее и как бы «по-сухому». С некоторым внутренним трением, с подскочившей под кожей температурой. И, в общем, это уже было как-то не очень приятно, но — честное слово — я пыталась оставаться при лице. Бродила по коридору. Гуляла себе.

Очень хотела добрести до окна в торце и там повисеть на подоконнике, посмотреть на простых людей… Но строгие медики меня бесцеремонно останавливали и возвращали на территорию «для гуляния» — 10–15 метров кафеля в глухом коридорном аппендиксе. И это ограничение было таким бессмысленным и беспощадным, что я решила вернуться и залечь в знак протеста на свою простынку.

09.10

По пути время от времени попадался родзал, фрагмент. И там возлежала дама. Видимо, родившая. Не кричала и не шумела, но тоже излучала оптимизм. Можно было даже подумать, что она уже померла, просто увезти забыли.

09.20

А лежать на простынке было еще неприятнее. Но ходить я вдруг разучилась. Все, что я тогда имела из рефлексов и жизненного опыта, — это рефлекс массирования крестца и опыт какого-то дыхания. Дышала я шумно и хорошо, как выставочный паровоз. Массировала тоже неплохо Но схватки, конечно, мерзкая штука. И поразительнее всего было то, что болит при этом не живот, как мне сдуру представлялось. Болит крестец, спина болит. Не болит даже, а как-то липко, волной горит, давит. Что-то атмосферно-процентное. То есть с обычной болью — как при ожоге, порезе или ударе битой — это не сравнить. Особенная боль, фольклорная такая… Хочется по-бабьи выть, охать и причитать.

Но я не выла и не охала. Рожи корчила и щеки надувала — было, да. Причем в какой-то момент мне абсолютно честно стало все равно, смотрят ли на меня из-за стойки врачи, видят ли мои конвульсии (они, к слову, не очень-то и смотрели, беседовали о своем), что думают обо мне окрестные роженицы… Врачи, кстати, могли бы и посочувствовать. Или хотя бы объяснить, что же это такое со мной происходит и чего ожидать дальше. Но они выбрали политику невмешательства.

09.40

Потом пришла Ж.Е. Мне к этому времени натянули на пузо провода и подключили к аппарату с экраном. Ж.Е. осмотрела мою «кривую» и заметила, что «схваточки хорошие, несильные, интеллигентные». Она вообще выбрала какую-то странную позицию в общении со мной — как с дурачком, косящим под профессора. Формулировка «несильные» меня несколько расстроила и я наивно поинтересовалась, а долго ли еще. Вот тут Ж.Е. заобщалась со мной просто как с дурачком.

— А что? — сказала она торжественно. — Ты хочешь сказать, что ты уже измучилась?

Я не хотела сказать, что я уже измучилась. И измучиваться я не хотела. Хотела лишь владеть информацией, которая меня касается. Понимать хотела, что со мной. Разве не справедливое желание? Я же не прекратить это все просила! А ситуация с лимитом «мучений» и вовсе озадачила. Может, есть еще специальный датчик, который измеряет количество этих «мучений» в килограммах — не отпустят, пока не отвесят всю норму?

10.00

То ли по просьбе Ж.Е., то ли по собственной инициативе подошла товарищ-акушерка и, улыбаясь кому-то, но не мне, сделала уколец. Уколола не глядя, с размаху, поскольку укол на фоне крестца ощутим не более, чем мой ДР на фоне Нового Года.

Я, как существо живое, говорящее и любопытное, поинтересовалась, чем это меня обогатили, каким препаратом. Акушерка очень удивилась моей активности, улыбнулась еще шире и ответствовала что-то а-ля:

— Трихлоргидратпропанметан. Устраивает?

То есть так тонко покуражилась над бедной мной. Хотя потом в ней проснулся Гиппократ и она все же снизошла до объяснений. Сказала, что от укола схватки станут чаще и сильнее.

И как же я обрадовалась, учитывая, что и до этого еле держалась в рамках приличия…

10.15

И не успела эта гуманная женщина отойти, как накатило. Так бывает еще, когда при сильнейшем расстройстве желудка терпишь уже пару часов. Распирающая, жгуче-тягучая, давяще-мутная волна почти кайфа — так больно. И как раз сразу же и в туалет захотелось. А это, если верить книгам, верный признак того, что бэби уже в пути…

И уж так захотелось-то!!! Просто судорогой свело весь организм, пришлось поиграть в гимнастку и сделать «мостик»… Я еще там что-то лепетала этой милой акушерке, просилась выйти в дамскую комнату. Ну, не могла же я, дилетант, заявить ей, профессионалу, что я уже рожаю! Тем более что ровно пять минут назад все дружно пообещали мне еще часок-другой исканий тут, на простынке, — и только потом рожать. Конечно, я не хотела ранить ее акушерское начало, я использовала эвфемизм. Да и, в конце концов, как могла знать я, рожающая первый раз в жизни, теоретик, что на самом деле делается? А вдруг это действительно только банальный туалет? Короче, меня легко отпустили в туалет, наказав возвращаться. И я пошла. Боги! Если это можно было назвать «пошла»! Меня колбасило и трясло, бэбик там, внутри, включил реактивный двигатель, и из меня под давлением перло все на свете. Издалека можно было подумать, что я танцую брейк данс.

10.25

В туалет я мудро решила не заходить, поскольку было очевидно, что если я на мгновение расслаблюсь, то мой ребенок из меня просто вывалится. В общем-то, все уже происходило без меня, само собой. И вот в таком состоянии, сжимая себя руками, ногами и всеми оставшимися хоть где-то мышцами, как обделавшийся первоклассник, я пробрейкдансила в коридор…

10.30

…где и была подхвачена прилетевшей Ж.Е. И уведена на кресло. Зачем не знаю. Лично мне уже все было очевидно. Но никто мне не верил, вот в чем печаль. Помню, что долго не могла на это высоконогое кресло взобраться, в окно смотрела… А там, за окном, ходят люди, разговаривают, пьют колу. А я тут. Рожаю.

10.50

В конце концов все решили, что я действительно рожаю. И почему-то раньше, чем надо. Добрая акушерка увела меня снова на простынку «учиться тужиться». И как же мне хотелось рожать! Люди так секса и денег не хотят, как в тот момент хотелось рожать! «Ученье» прошло быстро, с огоньком. В принципе, тетя оказалась «своим парнем». Шутила со мной и была снисходительна. Доступно объяснила, что тужиться надо так, «как будто хочешь а-а». (Прекрасная, запоминающаяся формулировка.)