Возраст третьей любви - Анна Берсенева

– Я бы на твоем месте ни секунды не раздумывал, – сказал Олег, продолжая начатый Виталием Андреевичем разговор. – Отец тебя, я так подозреваю, на прямой эфир готовит. Ты представляешь, что это такое? Реакция нужна, смелость, раскованность. А засасывает как! Похлеще наркотика…

Он вел машину по вечерним бульварам легко, без напряжения, и внимание обращал в основном на свою спутницу, а не на светофоры.

– Да я в общем-то и не раздумываю, – ответила Женя. – Это я так просто сказала, для красного словца. А ты чем будешь заниматься? – поинтересовалась она.

– Да чем? – пожал он плечами. – Чем и на российском канале – новостями. Только уж теперь так, как сам хочу. Аналитическую программу буду делать, такую, что «Итоги» отдохнут! На госканале-то с этим у меня возникли проблемы, а Стивенс карт-бланш пообещал – в разумных пределах, конечно. И еще авторскую программу одну хочу делать, интересно попробовать. Слушай, Женя! – вдруг словно сообразил он. – А ты мне компанию не составишь, а?

– В чем? – удивилась она. – Новости вести?

– Нет, для новостной программы пока, пожалуй, рановато, – возразил он, – а вот авторскую со мной – в самый раз. Мы бы с тобой смотрелись роскошно, у меня глаз наметанный!

– А что, мне разве только смотреться надо будет? – засмеялась Женя. – Ты меня, Олег, переоцениваешь. Я же ничего не умею, даже в студии ни разу не была.

– А это не прямой эфир будет, – не отставал он. – И что значит – не умеешь? Научишься!

Он собрался уж было объяснить идею своей авторской программы, но неожиданно притормозил, свернул к тротуару.

– Вот черт! – ругнулся Олег. – Не заметил мента, видишь, уже палкой машет. Ну ничего, это полминуты. Ты не спешишь?

– Не спешу, – кивнула Женя.

Олег вышел из машины, остановился, ожидая милиционера. Стекло было поднято не до конца, и Женя слышала, как тот на ходу невнятно представляется, издалека спрашивает, почему проехали на красный… Ровно через полминуты Олег уселся обратно в машину. Права он вообще не доставал.

– Заплатил? – спросила Женя.

– Ну, еще чего! – усмехнулся он. – Народ знает своих героев. Зря я, что ли, десять лет лицом торгую? Честь отдал да отпустил с Богом. Можно было и из машины не выходить, но я человек демократичный.

Звездные замашки у него, конечно, были, но вполне невинные. Женя оценила его желание произвести на нее впечатление.

– Приехали, Олег, – сказала она. – Вот мой дом, за церковью на Бронной. Смотри-ка, окна светятся, мама не спит.

Это она добавила, чтобы исключить просьбу подняться, выпить кофейку…

– Здесь? – спросил Олег, подъезжая к подъезду. – Я запомню, Женя… – Он посмотрел на нее внимательным, обволакивающим взглядом небольших карих глаз. – Рад был с тобой познакомиться. Увидимся ведь?

– Увидимся, – кивнула она, выходя из машины. – Спасибо, что проводил.

– А насчет программы ты подумай, – на прощанье напомнил он. – Мы с тобой такая эффектная пара будем, Женечка, все обзавидуются!

Женя всегда думала о своей будущей работе спокойно. То есть она вообще не задумывалась о том, что это такое – любить свою работу. Она мыслила более прагматично: устраивает ее работа или не устраивает. Работа у Алексея Трубника ее не устраивала, а у отца – устраивала, и только.

Но первый же визит в телекомпанию «ЛОТ» переменил все ее представления…

Отцовская компания занимала трехэтажный особнячок неподалеку от метро «Таганская». Светло-зеленый дом в стиле модерн смотрелся как картинка: он явно был недавно отреставрирован снаружи и приспособлен под нужды современной телекомпании внутри.

Но ей понравилось, конечно, не то, что все кругом сияет, что дверные ручки блестят золотом, кресла сами собою принимают удобную форму, а полы с ковровым покрытием делают шаги неслышными.

Женю удивило собственное душевное волнение… Она ощутила его сразу же, как только вошла вслед за отцом в студию новостей, которую он показал ей в первую очередь, обходя вместе с дочерью свои владенья.

Ее поразили не компьютеры и пульты, не вся эта сложная и стильная аппаратура, которой был под завязку начинен ньюс-рум. Женя ощутила другое – энергию, живую и особенную энергию действия, которой здесь было больше, чем компьютеров и приборов. И странный, веселый холодок тут же пробежал по всему ее телу, заставил обрадоваться и насторожиться.

– Нравится? – спросил Виталий Андреевич, наблюдавший за нею с внимательной усмешкой. – Вижу, нравится… Конечно, ты должна была это сразу понять! Здесь жизнь кипит, Женя, здесь так подзаряжаешься, что куда аккумулятору. Вот покрутишься тут у нас, поработаешь, а там и программу можно будет вести. Мы знаешь что придумали? – Он вышел из студии, и Женя пошла за ним по коридору. – Будет такая ежедневная программа народных новостей. То есть и обычная новостная программа будет, которую Несговоров будет вести, но эта – другая… Она, понимаешь, вся не из глобальных известий будет состоять – кого президент принял, куда премьер-министр поехал, – а из ма-аленьких таких событий: про соседей, про тещу, про инопланетян на улице Неглинной, про собаку какую-нибудь говорящую… Да мало ли еще про что! Про все, что для человека, для его жизни гораздо важнее, чем интриги в правительстве. Мы же телекомпания «ЛОТ» – Личное Общенародное Телевидение! Уже целая команда над новостями этими работает. Отличные ребята, я тебя познакомлю.

– Да что же я-то буду делать в этих ваших народных новостях? – улыбаясь, спросила Женя.

Ей понравилось, как загорелся отец, рассказывая об этой своей программе про тещу и говорящую собаку. И она почувствовала, как сама начинает напитываться энергией, о которой он говорит.

– Ты? Вести их будешь, – ответил Виталий Андреевич. – У нас разные будут ведущие, они же и корреспонденты. А ты, по-моему, для народного телевидения подходишь идеально. Это я тебе не как отец говорю, Женечка, а как профессионал, – добавил он. – У тебя, знаешь, во внешности что-то такое есть… Для всякого нормального человека притягательное.

– А мне кажется, у меня внешность холодная, – удивилась Женя. – И мама говорит…

– Ну и что? – не согласился отец. – А ведущая и должна быть не совсем доступной, все-таки немножко не такой, какую в кафешку пригласишь запросто. И потом, ты когда улыбаешься, то очень меняешься. Не волнуйся, – улыбнулся он, – народности в тебе достаточно. И без перебора.

– Да я и не волнуюсь, – улыбнулась она в ответ. – Но мне, знаешь, Несговоров с ним предложил попробовать… В авторской программе.

Женя думала, что отец, может быть, даже обидится на то, что она уже рассматривает какие-то предложения, даже не спросив о его видах на ее будущее. Но Виталий Андреевич отреагировал иначе.

– Олег? – переспросил он. – Где, в «Людях и судьбах»?

– Не знаю. Он мне еще не рассказал, предложил только.