Вторжение - Михаил Серегин

– Да какие ж гарантии? – буркнул он. – Расписку тебе давать, что ли? Тут уж как в церкви – или верь, или не верь, – он обвел взглядом разрушенные стены и усмехнулся.

– Ладно, будь по-твоему, – сказал Корнеев. – Дотащу твое барахло.

– Оно не только мое теперь, – заметил лесник. – Оно теперь частично и ваше.

На том и порешили. Остаток вечера и ночь прошли в обстановке, слегка даже напоминающей семейную идиллию, – лесник помог перевязать рану Фишкина чистым бинтом, разделил на всех запасную одежду. Потом они все поужинали тем, что у лесника осталось, – много времени это не заняло – и улеглись спать. Вернее, сделали вид, что улеглись, потому что спать никто не мог. Разговор под дулом ружья тоже не клеился – так и просидели до самого рассвета, изредка впадая в короткое забытье.

Едва над лесом начал брезжить рассвет, лесник объявил подъем.

– Пойдем, голуба! – сказал он Корнееву. – А то и так уже подзадержались. Набегут посторонние – делиться придется… Нехорошо!

Он лично помог Корнееву приладить на спину мешок с двумя металлическими коробками внутри. Строго говоря, это был просто кусок брезента с веревочными лямками. Тащить его на горбе было не слишком удобно, но рюкзак лесник забрал себе.

Корнеев собирался молча, стараясь не смотреть на своих товарищей, которые так же молча пожирали его глазами. Никаких обещаний и бодрых слов Корнеев говорить не стал. Если ему не суждено остаться в живых, Фишкин с Крупицыным должны будут сами о себе позаботиться, и незачем тешить их пустыми надеждами. Он даже прощаться не стал – просто махнул рукой с порога, и все.

– Пойдешь за мной, – заявил ему лесник. – Шагай строго след в след. То, что ты сюда сумел прорваться, еще ни о чем не говорит. Попасть в мышеловку – дело нехитрое, вот выбраться – это посложнее будет.

– Ты зубы не заговаривай, – перебил его Корнеев. – Ты сам сначала выберись! После такого дождя.

– Да, это ты верно подметил, – кивнул лесник. – Некстати этот дождь. Но тут уж не нам с тобой выбирать. Ничего, с молитвой доберемся!

– А ты набожный, оказывается! – криво усмехнулся Корнеев.

– Подожди немного, еще сам молиться будешь, – пообещал лесник. – О спасении нас, грешных.

Грачев возвратился к костру, когда вся компания заканчивала пить чай. Радостное и немного болезненное возбуждение, охватившее незадачливых исследователей при встрече со спасателями, улеглось, и теперь все чувствовали только огромную усталость. Даже Хамлясов откровенно клевал носом. Никто даже не заикался о паранормальных явлениях и тайнах Черной Топи. Вообще, если можно так выразиться, настроение в группе преобладало чемоданное. Всем хотелось поскорее убраться оттуда, где было пережито столь страшное потрясение.

Однако Грачев решил вернуть общее внимание к тому предмету, который еще совсем недавно сплачивал этих разных людей и придавал особый смысл их жизни и деятельности. Грачев присел поближе к костру, поставил перед собой рюкзак Гессера, который нашел по подсказке Конюхова на одном из деревьев, и громко сказал:

– Прошу минуту внимания!

На него уставились со всех сторон – благожелательно, но без особого интереса. Только в глазах Гессера вспыхнул злой огонек.

– Конечно, здесь собрались далеко не все, кого хотелось бы видеть, – начал Грачев. – К сожалению, о судьбе остальных ваших товарищей ничего пока не известно, но мы думаем, что это дело времени. Мы не теряем надежды. Во всяком случае, мы приложим все силы, чтобы найти их. Мы отправили гонца за подмогой, и уже завтра сюда прилетит вертолет с нашими коллегами. Мы не успокоимся, пока все заблудившиеся в этом лесу не будут обнаружены. Кроме того, сюда прибудут представители милиции и следствия…

– Мы все поняли, уважаемый, – сварливо произнес Хамлясов. – Не стоит рапортовать нам о своих успехах. Где вы были, когда разнузданная банда стреляла в безоружных людей?

– Мы были в Желтогорске, – спокойно ответил Грачев. – И сейчас еще были бы там, если бы не ваша сомнительная экспедиция, господин Хамлясов.

– Чем же она сомнительная? – надменно спросил Хамлясов. – Выбирайте выражения, уважаемый! Вы не с какими-нибудь бомжами имеете дело. Меня в Москве каждая собака знает.

– Насчет собак не знаю, – сказал Грачев, – а вот журналист Гессер вас знает хорошо. Он даже утверждал, что обеспечивает вам информационную поддержку.

– Обеспечивает, совершенно верно, – важно кивнул Хамлясов. – И не он один. Самые солидные издания…

– Я пока про Гессера, – перебил его Грачев. – Он был настолько любезен, что лично выехал вслед за вами в Боровск и даже сам отправился по следам пропавшей экспедиции.

Хамлясов как будто слегка забеспокоился, повертел по сторонам головой и нашел взглядом Гессера. Тот сидел, внешне абсолютно спокойный, и равнодушно смотрел в сторону, словно речь шла не о нем.

– Не пойму, куда вы клоните, – раздраженно сказал Хамлясов. – Ну выехал, ну отправился… Дальше-то что?

– Дальше начинаются странные вещи. Во-первых, Гессер отправился в лес не сразу, а только в тот момент, когда исчезновение группы стало вызывать беспокойство, когда оно стало как бы фактом.

– Что это значит? Что за издевательский тон? – разозлился Хамлясов. – Да, у нас были проблемы со связью…

– Я об этом и говорю. Связи, собственно говоря, не было вообще, что само по себе довольно странно. Но зато это сразу привлекло к вам всеобщее внимание. Ничего еще не произошло, а сенсация уже начала рождаться. На ваши поиски брошена наша группа. Тут же подключились местные жители и журналист Гессер. Он с энтузиазмом выступил в поход. Что интересно, он как будто бы знал, что вас придется искать, – экипировался он заранее. Вот только набор предметов, который он взял с собой в дорогу, не совсем обычен.

– Не понимаю, что за намеки? – уже откровенно забеспокоился Хамлясов. – Какая разница, что там взял с собой Гессер? И вообще, давайте ложиться спать. Все-таки вы должны иметь снисхождение к людям, которые оказались в экстремальной ситуации. Или я ошибаюсь?

– Сидели бы себе в Москве, так и не оказались бы в экстремальной ситуации, – спокойно ответил Грачев. – Насколько я понимаю, не было никакой необходимости выезжать сюда с такой кучей народа – достаточно было послать Гессера. Он бы и чудеса обеспечил, и статью бы про них тиснул.

В полной тишине прозвучал негромкий смех Величко. В его сторону никто даже не посмотрел. Никто уже не хотел спать – все с напряженным вниманием слушали речь Грачева. Как ни странно, Гессер уже не выглядел удрученным. Привалившись плечом к стволу дерева, он хладнокровно поглядывал по сторонам с брезгливой иронической улыбкой. Зато лицо Хамлясова с каждой минутой становилось все багровее, точно он сидел на полке в хорошо натопленной русской бане.

– Вы еще хотите что-то сказать? – с вызовом спросил он Грачева.