Чёрная жемчужина Аира - Ляна Зелинская

Летиция стояла и думала о том, что вот сейчас она чувствует себя точь-в-точь, как в той истории с её мужем, когда наутро после происшествия все газеты вышли с огромными заголовками, в которых везде красовалась фамилия Морье. И она представила на мгновенье завтрашнее утро: как все станут смотреть на неё с осуждением, как семья Бернар будет стоически терпеть её присутствие в доме, представила жёлчную ненависть Аннет и альбервилльское общество, смакующее в гостиных подробности этого скандала. И ещё то, как превратно истолкуют её танец с Эдгаром Дюраном все сплетницы города — ведь она дала повод почти женатому человеку! Она вспомнила угрозы невесты Эдгара Дюрана, и когда сумма торга дошла до ста экю, что само по себе было неслыханно и вопиюще, Летиция поняла — она пропала. В этом городе ей больше нет места. И на ум пришла только одна мысль — нужно бежать!

Они торговались за неё, как за лошадь или… рабыню!

Она хотела развернуться и уйти, но в этот момент мадам Фрессон остановила бессмысленный торг, понимая очевидно, что глупую ставку её сына оплачивать придётся из семейного бюджета. А расстаться с сумой в несколько сотен, а может, и тысяч экю ради какой-то полукровки баронесса, видимо, не была готова.

Мадам Фрессон ударила в гонг и с очаровательной улыбкой произнесла целую речь о крепких напитках и пьянящем весеннем воздухе, что вскружил мужские головы. А затем, приведя какой-то никому неизвестный пункт правил благотворительного общества, который не позволяет превышать сумму в пятьдесят экю для подобных мероприятий, подытожила:

— Но, чтобы никого не обидеть, учитывая, что такой случай у нас впервые, и относясь с уважением к соблюдению правил нашего общества, я предлагаю отдать право выбора желтой магнолии. Пусть наша очаровательная жёлтая магнолия прямо сейчас подарит цветочный танец и свою маску одному из претендентов. Он и станет победителем аукциона.

Мадам Фрессон поступила умно, понимая, что Летиция либо выберет кузена Филиппа, чтобы сохранить репутацию порядочной девушки, либо окончательно опозорит себя перед обществом, ведь весь Альбервилль воспринимал мсье Фрессона женихом мадмуазель Аннет. И баронесса не сомневалась, что Летиция поступит, как порядочная девушка.

Все взгляды устремились на неё, и тишина вокруг разлилась вязкой патокой, пропитанной запахом фиалковых деревьев. Кажется, этот запах Летиция будет ненавидеть всю оставшуюся жизнь.

Зачем она вообще пошла на этот бал! Святая Сесиль, да это же всё равно, что выбирать способ казни! И каким образом вы предпочитаете, чтобы вас казнили?

Но отчаяние, страх и безвыходность быстро сменились злостью. Припёртая к стенке этим нелепым выбором, а на самом деле — отсутствием выбора как такового, она вдруг отбросила прочь все бабушкины наставления. Попытка быть хорошей и покладистой ведь и привела её сюда, и теперь среди этой толпы не найдётся и пары глаз, которая бы ей посочувствовала. Одни её ненавидели, другие презирали, третьи предпочли бы убить, а четвёртые просто хотели заполучить в качестве трофея. В этот момент она возненавидела их всех, и Эдгара Дюрана в том числе, за этот нелепый фарс и торг, который поставил её в такую унизительную ситуацию. Она никак не ожидала от него такого поступка.

Хотя, почему не ожидала? Учитывая всё случившееся между ними, включая угрозы его невесты — стоило бы ожидать.

Здравый смысл подсказывал, что сейчас выбирать нужно Филиппа Бернара. А потом… потом она что-нибудь придумает. Но решиться на это она так и не смогла. Вспомнила жесткие пальцы кузена, сжимающие её руку, его угрозы, и свою короткую супружескую жизнь с Антуаном Морье. Нет! Ей не нужен муж, который будет бить её только за то, что сделал неудачную ставку на скачках или порвал сапог. Ей не нужна золовка, желающая её смерти, и родители мужа, презирающие невестку за «нечистую кровь». Вся ценность Летиции для них только в её доле наследства. А женившись на ней, Филипп Бернар сможет стать вдовцом, как только захочет — ведь за неё некому заступиться. А после сегодняшнего аукциона общество ещё очень долго будет перемывать ей кости. И как ей потом избавиться от кузена? Да никак. В доме Бернаров она будет, как в ловушке.

Так что выход только один…

Она медленно развязала маску и ленту с магнолией. Она не хотела смотреть ни на кого из мужчин, но так уж вышло…

Их взгляды с Эдгаром Дюраном пересеклись. И столько было в его взгляде всего, что у Летиции едва не остановилось сердце.

Не делай этого!

Но она безжалостно отбросила сомнения, и посмотрев на баронессу, произнесла твёрдо:

— Я выбираю мсье Жильбера Фрессона, мадам.

Лицо мадам Фрессон на мгновенье окаменело, но потом губы тронула натянутая улыбка вежливости, и вместо ответа она энергично махнула рукой скрипачу. От неожиданности тот слишком резко дёрнул струны смычком, и скрипка взвизгнула, точно кошка, которой наступили на хвост.

И казалось, только один человек был счастлив в этой толпе изумлённых лиц — мсье Жильбер Фрессон. Он с радостной улыбкой шагнул навстречу Летиции, словно желая получить долгожданный приз, но внезапно путь ему преградил Филипп Бернар.

— Не так быстро, умник! — произнёс он, хватая Летицию за руку. — Она пойдёт со мной.

Кузен был выше Жильбера почти на целую голову и шире в плечах, и его грозный вид не предвещал ничего хорошего.

— Умейте проигрывать, Бернар, — надменно произнёс Жильбер, вздёрнув подбородок и глядя сопернику прямо в глаза.

— Поигрывать? — ухмыльнулся Филипп. — Иди к своим книжкам, умник. Выигрывает всегда сильнейший. И моя кузина — не для тебя.

Кажется, кузен совсем пьян. Или окончательно спятил! Боже, какой скандал!

Летиция попыталась вырваться, но пальцы Филиппа были словно клещи, и впились в её запястье с такой силой, что шансов освободиться у неё не было никаких. Он загородил её от Жильбера своим телом, явно не собираясь отступать, и неизвестно чем бы закончилось это противостояние. Скорее всего, мсье Фрессон спасовал бы перед такой наглостью и невоспитанностью, но ему на помощь внезапно пришёл Эдгар Дюран.

— Отпусти её, — произнёс он, глядя Филиппу в глаза. — Девушка не хочет с тобой танцевать. Что и неудивительно, учитывая твои манеры.

— Не указывай мне, что делать, — ответил Филипп с усмешкой. — Я лучше знаю, чего она хочет. Она — моя невеста! А ты проваливай, пока я не пристрелил тебя.

— Отпусти её, сучёныш, а не то отведаешь кулака, — с другой стороны появился Шарль Дюран.

— Твоего, что ли? — презрительно усмехнулся Филипп. — Ну, попробуй, пьянчуга! Попадёшь-то хоть с первого раза?

Зря он это сказал.

Шарль оживился, будто весь вечер ждал подобного приглашения. Его глаза налились кровью, как у быка на корриде, он повёл подбородком и с наслаждением рванув с шеи так мучавший его галстук, ударил Филиппа Бернара кулаком прямо в лицо. Ударил внезапно и сильно, несмотря на то, что с виду был тощ и действительно очень пьян, а затем, схватив за плечи, потянул Филиппа на себя и ударил ещё и лбом прямо в переносицу.