Капитан повесился! Предполагаемый наследник - Генри Уэйд

на уик-энд, в то время как сама отправилась навестить мать. А если бы узнала, что бедный старина Фрэнк ужинал с двумя девицами из кордебалета, то устроила бы ему такую головомойку, он бы до конца жизни запомнил. В общем, мы подобрали Фрэнку фальшивые усики, чтобы никто его не узнал. После шоу зашли в театр со служебного входа. Подцепили там пару хорошеньких девушек, которых я знал, угостили их ужином, потанцевали, и Фрэнк поехал домой к одной из них. Мне пришлось дожидаться его, а потому я никак не мог вернуться домой раньше половины третьего.

Лотта бросило в жар.

– Прошу прощения, сэр, – обратился он к Веннингу, – но с какой именно из них?

– С какой девушкой ушел Фрэнк? С Дульси. А почему вы интересуетесь?

Лотт, испытавший облегчение, расплылся в улыбке.

– Просто мне довелось ужинать с теми же девушками через пару дней, – объяснил он.

Сэр Карл удивленно взглянул на него:

– Я знал, что вы станете наводить справки о той субботней ночи, вот и решил подготовиться, выдумать историю, которая спасла бы остатки репутации несчастного Фрэнка.

– Вы сильно рисковали, сэр. Я выяснил все, за исключением этой последней небольшой детали, о которой вы упомянули.

Сэр Карл поднялся из кресла.

– Что ж, мне давно пора спать, – промолвил он. – Засиделся я здесь у вас. Англия не слишком безопасное место для холостяка, который поздно вечером возвращается домой.

– Еще минуту, сэр, будьте так добры, – произнес Лотт. – Вы ходили на шоу в «Пантодром». Где вы там сидели?

– В партере. А что?

– Но я расспрашивал служащих, и никто вас не видел.

– Мы с Фрэнком несколько раз выходили. Я знаю театр как свои пять пальцев, а Фрэнк просил показать его. Ну, поболтали за кулисами с девушками, но значительную часть времени провели в кабинете Сэмюэлсона, владельца театра. Весьма любопытный персонаж этот Сэмюэлсон.

Владелец! Единственный в театре человек, которого Лотт и сержант Маскотт не догадались допросить.

– Благодарю вас, сэр Карл. Думаю, это все объясняет.

– Что ж, тогда я отправляюсь домой. И ради бога, умерьте пыл своей ищейки, суперинтендант! Просто до смерти надоело, что он топает за мной по пятам.

– Хорошо, сэр Карл. Теперь это возможно.

– Но с какой целью он оказался здесь сегодня? – произнес Даули, когда дверь за главным шерифом графства закрылась.

– Полагаю, ухаживал кое за кем, – ответил Лотт.

– Это объясняет, почему он тут задержался. Что толку думать о каких-то девушках из кордебалета, когда охотишься на крупную дичь?

– Она не какая-то девушка из кордебалета, а танцовщица!

Даули удивленно посмотрел на него:

– Вот оно что. И мысль о ней не дает вам покоя.

Лотт густо покраснел.

– А мисс Наутен – отважная молодая леди, исходя из того, что вы мне рассказали, суперинтендант, – сказал он, явно желая сменить тему разговора.

– Да. Не мешало бы поговорить с ней, но, боюсь, она уже спит. Вовремя она появилась! Наверное, узнала или почувствовала что-то, вот и ждала наготове со своим револьвером. В субботу она сказала мне, что не допустит, чтобы человек, убивший Герберта Стеррона, остался безнаказанным.

– Думаете, мисс Наутен любила его?

– Вероятно. Но почему она не рассказала мне, что между ней и капитаном что-то есть? Хотя мне следовало бы догадаться самому, ведь годовое содержание в двести фунтов…

Дверь отворилась, и вошел доктор Тэнуорт.

– Что у вас с рукой, суперинтендант? – спросил он.

– Перелом, сэр. Как он?

– Плох, очень плох, хотя пока в сознании. Никак не удается остановить кровотечение. Нельзя перевозить его в таком состоянии. Я вызвал медсестру, теперь это вопрос времени и должного ухода.

– Считаете, Стеррон выживет, сэр?

Доктор Тэнуорт покачал головой:

– Сомневаюсь. Однако мы должны постараться спасти его для вас. Давайте я посмотрю вашу руку.

– Сэр Карл уже перевязал ее.

– И все же позвольте мне взглянуть.

Работая, доктор Тэнуорт производил более благоприятное впечатление, нежели когда занимался пустой болтовней. Его быстрые умелые пальцы ощупали сломанную руку, при этом он не снимал ни бинтов, ни самой шины.

– Что ж, справился он неплохо, – заметил он. – Оставим все как есть вплоть до приезда в больницу, а там я еще раз осмотрю вас и уложу в постель.

Лицо у Даули вытянулось.

– В больницу, сэр? Не вижу необходимости ложиться в больницу.

– Тем не менее именно туда вы и отправитесь! Садитесь ко мне в машину. Сами вы вести автомобиль не можете, пусть инспектор Лотт устроится рядом с вами на заднем сиденье и в случае чего окажет посильную помощь.

– Минутку, сэр. Стеррон сообщил нам, что вырубил своего брата, перед тем как задушить, – ударил его ребром ладони по шее. Разве после этого не остался бы синяк? Вы вроде ничего похожего на теле не нашли?

– Нет, ни я, ни Халберт Лэмюэл. Куда именно он его ударил?

– Сейчас покажу, – вмешался Лотт. – Потому что он так вырубил и меня.

И он указал на шею, где сбоку виднелась ярко-красная отметина.

– Бог ты мой! Как след от удавки, оставленный шнуром! – воскликнул доктор Тэнуорт. – А когда я брал срез ткани, чтобы сэр Халберт мог исследовать его под микроскопом, случайно взял его с другой стороны шеи! Ну что ж, Даули, идемте.

Доктор, суперинтендант и Лотт вышли из дома и сели в машину, которая неспешно покатила в Хайлем.

– Черт бы побрал эту руку, – пробормотал Даули. – Не хочу в больницу, особенно сейчас.

– В каком-то смысле повезло, что это вы, а не я, суперинтендант, – заметил Лотт. – Пусть вы ненадолго вышли из строя, зато на пике славы. Интересно, когда вы стали подозревать Стеррона?

– С начала расследования. На первый взгляд он казался самым очевидным подозреваемым – у него были и мотив, и возможности. Но постепенно стали отпадать и то и другое, и пришлось его исключить. Однако меня насторожила одна его фраза, которую он произнес в субботу. Стеррон пришел ко мне со своим юристом Хафкаслом, мы говорили о Спейде, и тут он вдруг заметил: «Разве мог этот хлюпик, похожий на пугало, задушить такого крепкого мужчину, как мой брат?» Откуда он знал, что Герберта задушили, а потом повесили? Ведь о том было известно только нам с вами. И никому ни словом не упомянули об удушении, ну и о том, что его, вероятно, оглушили или вырубили каким-то иным способом. Помните, одно время мы даже считали, будто капитана Стеррона предварительно отравили каким-то веществом? А тут он говорит об удушении. Нет, конечно, ничего определенного в том еще не было, и его высказывание вообще не могло иметь отношения к делу. Однако оно