Наследники стали - Виктор Зайцев

Бусы, маленькие зеркала, стальные ножи, мыло, спиртное, прочий стандартный набор для установления контактов помог завоевать доверие простых рыбаков. Вволю отдохнувшие с молодыми рыбачками после месячного плавания от Магадана уральцы за пару недель достаточно освоили язык аборигенов, чтобы разговаривать с отрядом, присланным из Лимы. Поэтому сотник Пхата, тридцатилетний ветеран из почтенного семейства кшатриев Мананда, весёлый коммуникабельный парень, способный с улыбкой на лице, не моргнув глазом, при необходимости застрелить собеседника, принял обычную тактику переговоров.

– Мы посланники из далёкой страны, что лежит за океаном на закате солнца, – показал Пхата рукой на запад, – приплыли, чтобы торговать с вами, дружить. Мы будем менять наши вещи на ваши, потом уплывём назад.

– Собирайтесь, пойдёте со мной в город, вашу судьбу решит наместник, – командир стражи не был многословен.

Ожидавшие подобного решения воины привычно собрались, и одна сотня выстроилась в походную колонну. Другие воины остались ждать у кораблей, объяснив страже, что не могут покидать суда с товаром. Скорее всего, командир стражи не хотел оставлять чужаков на берегу, но решительный вид и поведение бывалых воинов красноречиво подтверждали, что миром они не оставят свои корабли. Да и сотня стражников не справится с чужаками, отдавал себе отчёт старый служака. За всю службу он ни разу не встречал таких самоуверенных чужаков. И то сказать, все прежние чужаки были просителями или торговцами с побережья, боявшимися прогневать стражу великого Инки. Даже не понимая языка, совсем дикие горцы уважительно относились к страже Лимы, не смея перечить указаниям. Эти же весёлые, русоволосые высокие парни, одетые в блестящие металлические доспехи, вооружённые длинными стальными кинжалами из невиданного в империи инков металла, вызывали невольное опасение. Не только богатыми доспехами и вооружением, но и твёрдой уверенностью и бесстрашием.

– Ничего, – пробормотал про себя командир стражи, – завтра здесь будет отряд береговой охраны, посмотрим, как вы запоёте. Небось, пять сотен воинов против жалкой сотни поможет правильно понять приказ наместника.

День пути до города прошёл спокойно, Пхата попытался разговорить стражников, но безуспешно. Сотня стражников и отряд стрелков бодро прошагали почти полсотни вёрст, не показывая усталости друг перед другом. В город входили на закате, бывалые стрелки обсуждали здания, ливневые канавы вдоль улиц. Удивлялись югоуральцы, когда встречали ступеньки поперёк всей улицы, хотя и слышали, что коней и буйволов аборигены не знают, а повозки не используют. Все грузы переносят в тюках. Обсуждали бойцы интересную каменную кладку домов, согласившись, что в этих краях частые землетрясения, потому и кладка домов такая. Многие кшатрии видели в долине Инда подобную кладку, как правило, именно там, где частые землетрясения. На ночь югоуральцев устроили в здании, похожем на постоялый двор, за каменной стеной, вдоль которой выстроились местные стражники. Еды не дали, но стрелки и не ждали милости от хозяев, привычно достали сухой паёк. Убедившись, что до утра ничего не изменится, Пхата поговорил по рации с оставшимися на берегу коллегами. Носимые рации давно вошли в обязательный комплект вооружения разведчиков, весили они не так и много, всего килограмм.

Утром те же стражники вызвали одного Пхату с собой, объяснив, что их ждёт местный начальник. Немного нервничая, сотник взял свиток пергамента, запечатанный свинцовой печатью, где разноцветным шрифтом от имени графа шли предложения о сотрудничестве. Одновременно сообщалось, что Пхата полномочный представитель графства в империи Инки. Стражник жестами приказал оставить всё оружие на месте, Пхата послушно снял с пояса кинжал, поставил у стены ружьё. Оба его револьвера специально для таких случаев были разукрашены золотым тиснением с накладками на рукоятке из слоновой кости, богато оформлены и прикреплены к поясу так, чтобы их можно было принять за украшения. Это придумал сотник, пару раз столкнувшийся с подобными требованиями, сам не поможешь себе, никто не поможет. Стражник не нашёл ничего, похожего на оружие, и повел сотника за собой.

В небольшой комнате уральца ожидал сухощавый абориген, лет сорока на вид, в окружении четырёх стражников. Пхата понял, что этот мелкий чиновник ничего не решает, но сделал вид, что поверил в его полномочия, и с поклоном подал тому свиток пергамента. Выслушав объяснения о содержании письма, клерк небрежно распечатал его, разглядывая разноцветный шрифт. Пхата добросовестно трижды повторил, что они прибыли с миром, торговать и дружить. Уральцы – хорошие люди, через фразу повторял сотник, чувствуя недоверие к себе. Задумчиво глядя в окно, чиновник подал короткую команду, и двое стоящих за спиной сотника стражников завернули ему руки назад, быстро обматывая кисти верёвкой.

Скинуть неумех со своих плеч лучшему рукопашнику выпуска военного училища не составило труда, он отпрыгнул к стене, выкрикивая в лицо клерку фразы о мире и торговле. Тот даже не повернулся, продолжая что-то рассматривать в окне. А к Пхате направились все четверо стражников с недвусмысленными намерениями, вытаскивая из-за поясов топоры. Больше проявлять милосердие уралец не пытался, своя шкура дороже любого аборигена. Он разрядил в стражу барабан одного револьвера, быстро сменил патроны, глядя на остолбеневшего чиновника. Застрелил ещё трёх прибежавших на шум стражников и повёл чиновника обратно, к своим парням. Тот пытался упираться, но пара пинков под зад вывела его из задумчивости.

Пока сотня собиралась отступать, по рации сообщили с побережья, что на них явно нападает полутысячный отряд аборигенов. Сомнений в намерениях местных властей не оставалось. Их действия развязывали руки бойцам, давно не бывавшим в серьёзной переделке. Пхата прикинул возможности и согласовал действия. В результате последовавших после этого разговора непродолжительных схваток его сотня начисто ограбила дворец наместника и жилища половины богачей Лимы, включая жрецов. При этом были убиты и ранены около полусотни аборигенов, остальные разбежались. Сами уральцы никого не потеряли, лишь несколько бойцов получили лёгкие ранения, не зря в подобных случаях ношение доспехов было обязательным. Заночевали стрелки во дворце наместника, не упустив возможности скрасить ночлег тесным общением с наиболее симпатичными женщинами, что попались по пути. К удивлению уральцев, кроме золотых изделий в хранилищах стояли мешки с коричневыми зёрнами, не похожими на кофе, давно употребляемый в графстве. Наутро, нагрузив трофеи, в том числе и мешки с зёрнами, на аборигенов, не успевших скрыться, сотня Пхаты направилась обратно, на побережье.

Встретили их перебиравшие трофеи воины второй сотни да почти пять сотен пленников, смирно сидевших в отдалении. В результате скоротечных сражений никто из уральцев на берегу также серьёзно не пострадал, но уплывать с пустыми руками не хотелось. Болтаться посреди океана целый месяц, чтобы привезти тонну золотых фигурок да десять мешков непонятных зёрен, – их просто засмеют все коллеги, и будут правы. Посовещавшись, сотники пришли к логичной мысли, если золотые фигурки делают, значит, золото где-то добывают. Осталось узнать, где.

В ходе допросов чиновника и нескольких командиров береговой охраны, весьма похожих на пытки, удалось узнать, что золото добывают в горах, в пяти днях пути. Чиновник и один из охранников знали туда дорогу. Они же сообщили, что новый отряд великого Инки придёт в город через восемь дней, не раньше. Даже предполагая, что они врут, шансы добраться до золотого рудника вполне реальны. Так решили сотники, поменявшись ролями. Сотня Пхаты осталась на берегу, выстроив с помощью пленников неплохое укрепление, а сотня Митабха быстрым маршем отправилась за золотом. Связь решили поддерживать каждые два часа, уж такой срок они продержатся против любой местной армии.