Король на именинах - Сергей Зверев

Майор рассмеялся.

– Ладно вам, Андрей Андреевич, привыкли мы, что нас ФСБ не жалует.

– Давай бумаги по свидетелям.

То, с какой скоростью Анохин печатал на компьютере, майора потрясло. Двумя пальцами за час он сам с трудом страницу набирал, а чекист барабанил двумя руками, как на пианино играл.

Когда Анохин закончил вносить данные протоколов допроса в свой ноутбук, майор поставил перед ним большую чашку горячего как огонь растворимого кофе.

– Где это вас учат так печатать?

– Жизнь заставляет. Время экономить надо, вот и печатаю быстро. Между прочим, не только печатать умею. Поверь, если надо, и пострелять могу не хуже твоих орлов.

– Поверю на слово, – сказал майор.

– За кофе спасибо. Ты сам, майор, на месте был?

– Да, – ответил хозяин кабинета.

– Не хочешь еще разок туда съездить?

– Мои ребята сейчас там.

– Я подкину на своей машине. Твой бензин жечь не станем.

Майор посмотрел на часы:

– Что ж, поехали.

Анохин закрыл компьютер, допил кофе до последней капли и вместе с майором отправился на место убийства бизнесмена Железовского. Майор самолично облазил крышу, даже не поленился и поднялся в застекленную лифтовую шахту дома напротив. Майор разговаривал со своими людьми на улице.

Анохин подошел, носовым платком вытер руки.

– Пошли, майор, кофе выпьем, – кивнув на столики под зонтиками, предложил полковник Анохин, – я угощаю. Такую большую чашку, как ты мне, не предложу, но я заметил, аппарат в этом кафе хороший, значит, кофе будет крепким.

Они сидели под зонтиком.

– Что баллисты говорят?

– Да что они говорить будут. Снайперская винтовка, все три выстрела смертельные, работал профессионал.

– Сам что думаешь?

– Думаю то же, что и баллисты.

– Ты не думал, майор, почему винтовку стрелок в бельведере не оставил?

Майор насупил брови и признался:

– Нет, не думал пока. Но иногда они оружие с собой уносят.

– Зачем оно ему нужно?

Майор пожал плечами, как бы этим жестом пытаясь ответить на, в общем-то, сложный вопрос:

– Подкинуть кому-нибудь можно, это раз.

– Логично, – подтвердил предположение майора Анохин.

– И убийство на другого свалить. Все-таки три трупа – это многовато.

– Согласись, что профессионал с железными нервами и максимальной выдержкой работал. Я даже думаю, – продолжил Анохин, – что кто-то этим снайпером руководил. Знаешь, как у артиллеристов, наводчик существовал и находился где-то рядом.

– Может быть.

– Ну, это я так, между прочим, как говорится, не для протокола. Зачем еще снайперу отработанное оружие?

Майор задумался, мял в пальцах сигарету, молчал.

– Правильно молчишь. На хрен винтовка снайперу нужна! С ней уходить тяжело, а если прихватят, улика такая, что не отопрешься. Значит, она ему, винтовка, позарез нужна была, еще кого-то застрелить собирается. Как тебе такая мысль? Ты бы ведь сам, майор, бросил винтовку? И я бы бросил. А он ее с собой прихватил.

– Ну, мало ли что у него на уме! Кто ж знает?

– Тут ты прав, пока мы этого не знаем. Но почему-то думаю, что скоро узнаем, и еще появится труп, и пуля будет из одной и той же винтовки. Попомни мои слова, майор, ведь, наверное, тебе придется то дело в производство брать.

– Ладно тебе, Андрей Андреевич, накаркаешь. У меня и так три дела на столе.

– Одним больше, одним меньше… С тебя да и с меня не убудет. Здесь остаешься или на Петровку подкинуть?

– Здесь останусь, – сказал майор, – у ребят машина, сам доберусь.

На этот раз майор на полковника смотрел с удивлением. Ведь сразу он показался ему выскочкой, а мужик толковый, «фишку рубит», как говорит молодежь.

– Еще встретимся, майор. Москва – город большой, но тесный. А работы нам с тобой до пенсии хватит, поверь. Хотя что я тебя агитирую за советскую власть, сам небось знаешь.

По возрасту они были одногодками, но положение в обществе занимали абсолютно разное.

Что ему делать сразу, как окажется на свободе, Карл уже успел придумать, лежа в камере. Адвокат попался толковый, сумел вывести его из КПЗ под подписку о невыезде раньше, чем обещал. И трех дней не прошло.

Куда собирался отправиться смотрящий, туда и пошел.

Иногда вору в законе Олегу Карловичу Разумовскому хватало одного взгляда на человека, чтобы определить, в каком месте он прячет деньги. Многолетний опыт, природная наблюдательность и талант делали одежду на потенциальном клиенте прозрачной, словно она была соткана из воздуха. Карл даже отчета себе не отдавал, как это у него получается.

Заведующий реанимационным отделением ходил у двери, заложив руки за спину. На двери красовалась надпись, отбитая под трафарет, – «Реанимация». Такая же надпись была и над дверью. По вечерам матовое стекло светилось, и черно-коричневая надпись, почти непроницаемая для света, выглядела угрожающе. Сейчас плафон был выключен, на улице светило солнце, и заведующий пребывал в хорошем настроении.

Утром ему позвонили и попросили об одной незначительной услуге для очень влиятельного человека. Этим человеком был смотрящий по одному из районов Москвы. Однако, естественно, об этом врачу никто докладывать не собирался. Сказали лишь, что ровно в одиннадцать этот человек придет в реанимацию, и попросили заведующего отделением оказать ему всяческое содействие.

Врач, тридцатисемилетний Сергей Михайлович Потемкин, заволновался.

«Что же это за человек такой важный, если звонил заместитель министра здравоохранения, человек, перед которым врач больницы чуть ли не сознание теряет?»

Сергей Михайлович Потемкин безошибочно узнал этого человека. Карл поднимался по лестнице в накинутом на плечи халате. Было одиннадцать ноль пять. Гость опаздывал, но врач себя тотчас поправил:

«Такие гости задерживаются, а не опаздывают».

Карл подошел к врачу, кивнул и спокойным голосом, чуть глуховатым, произнес:

– Олег Карлович, – протянул руку, – вам звонили?

Врач на мгновение замешкался, пожал сухую крепкую ладонь и представился:

– Сергей Михайлович Потемкин. Прошу проходить.

Он открыл дверь и заспешил по длинному коридору с серыми стенами.

– Вот, собственно, и реанимация, Олег Карлович.

Гость шел не спеша. Запах больницы Карл не любил, как и запах тюрьмы. Потому что в больничных палатах он бывал, когда тянул срок.