Что будет дальше? Искусство превращать истории в сценарии - Робин Махержи

Не успеете вы похвастаться первым черновиком, как настанет время его переписывать, и вот тут-то большинство авторов сдаются. Не сходите с пути – это главное. Совсем скоро в тумане неопределенности появятся решения. Встретьте их как дорогих гостей. Возможно, одно из них подскажет вам, где прячутся остальные!

Возможно, вам встречались вечно повторяющиеся списки в духе «100 величайших фильмов всех времен», «Десять фильмов, которые надо посмотреть за свою жизнь», «20 величайших мелодрам». Если решите-таки с ними ознакомиться, скорее всего, большая часть названий будет вам знакома. Может, вы согласитесь с составителем списка, а может, нет. Однажды вам вспомнится какой-нибудь фильм, и вы насладитесь этим воспоминанием – пусть даже на мгновение. Сделайте это прямо сейчас. Выпишите десять любимых фильмов и поразмыслите над каждым из них в течение нескольких секунд.

Вам сразу же что-нибудь вспомнится из каждой картины. Но что? У нас в голове не пронесется весь сюжет на сверхзвуковой скорости – это же не быстрая перемотка. Возможно, на ум придет несколько ключевых сцен, но явно не весь фильм. Зачастую мы попросту смакуем ощущение, как вкус деликатеса. Мы глубоко связаны с такими картинами на эмоциональном уровне.

Вспомните случаи, когда вы советовали какой-нибудь фильм друзьям или когда фильм советовали вам. Как звучал ваш голос – вяло? А что насчет жестов – была в них медлительность? Или же вы с широко распахнутыми глазами вещали про экшен, съеживались из-за напугавшего вас фильма ужасов, мягко описывали трогательную мелодраму или даже посмеивались, рассказывая про комедию? Как бы мы ни ценили диалоги, описания и редкое понимание сложностей человеческого существования, у каждого из нас свой вкус.

Если рассматривать вкус как эмоциональный отклик на произведение драматического искусства, он уходит корнями в прошлое на тысячи лет, восходя к старинной индийской театральной традиции. В классической санскритской драматургии встречается слово «раса», означающее «вкус». Подобно многим другим словам этой чрезвычайно сложной и мощно развитой культуры, оно имеет и другие значения. Примечательно, что, помимо ожидаемых значений, таких как «вкус» и «специя», есть еще одно: «раса» означает материальное воплощение всего, что только можно почувствовать.

Кому-то такая концепция покажется неординарной, но ведь мы вполне привыкли к блюдам, которые приятны на вкус, к произведениям искусства, которые нам по вкусу, к людям, одетым со вкусом (или безвкусно). Обладать хорошим вкусом значит иметь возвышенное или, как минимум, достойное представление об эстетике. Опять же, примечательно, что противоположность хорошего вкуса – дурной вкус или безвкусица.

Блюдо на тарелке – источник множества ощущений, ведь у него есть цвет, форма, внешний вид, текстура. Однако, уплетая за обе щеки, больше всего мы наслаждаемся вкусом. Если расширить концепцию расы, чтобы охватить восприятие всего, что только есть в мире, можно заметить, что то, как мы оцениваем человека, предмет или ситуацию с эмоциональной точки зрения, является одним из основополагающих критериев, в соответствии с которым мы на них реагируем. В этом смысле вкус представляет собой тонкое восприятие. Так что, возможно, когда мы говорим, что что-то кажется правильным или неправильным, мы как раз применяем расу на деле.

Всепроникающее чувство вкуса в равной степени применимо и к процессу создания чего-либо, и к тому, как мы воспринимаем результат. Шеф-повар должен попробовать ложечку блюда на вкус и решить, чего не хватает. Дизайн обязательно включает этап, когда достоинства продукта оцениваются в соответствии с чувством вкуса. Как ощущается продукт? Какие эмоции вызывает? Какой отклик? Хорошие дизайнеры обладают изумительным чувством расы. Даже если предмет выполняет функциональные требования, его форма может вызвать неприязнь, если ей недостает вкуса.

То же, разумеется, можно сказать и о драматическом произведении. Мы уже видели, что фильм и спектакль запоминаются, если нам удается установить связь с расой. Подобно повару и дизайнеру, сценарист должен время от времени зачерпывать ложечку своей писанины и пробовать ее на вкус. Во многом раса указывает сценаристу правильный путь: нужно чуть больше действия или чуть меньше? Не слишком ли много лишних слов? Как только у нас появится вкус, чтобы воспринимать суть произведения, его неуловимую чувственность, раса мгновенно подскажет, какая сцена не вписывается в сюжет, где лишняя реплика.

Раса близка характеру, манере произведения. Злой автор напишет злую историю. Романтичный автор найдет нежность в характерах героев. Грубый, сердитый настрой породит резкую, приземленную работу. В разное время мы можем писать в разных стилях, но, чтобы работа получилась правильной, когда бы вы ее ни создавали, надо ощущать настроение, а значит, вкус.

Всем нам доводилось быть зрителями в плену истории: мы смеемся, вздрагиваем, фыркаем, рыдаем, ахаем или задерживаем дыхание, как и все, кто сидит рядом с нами. Если же ничего подобного не происходит, возникает ощущение, что нас обманули. У фильма нет вкуса. И тогда, подобно безвкусной еде, он несъедобен. Мы попросту сидим и думаем о постороннем. Еще у фильма может быть этакий синтетический привкус. Тогда мы всхлипываем на особенно слезоточивом моменте, вот только слезы эти сродни капле кетчупа на пустой тарелке. Истинная раса заключена в сердце творческих решений, принятых автором в процессе создания сценария. Необязательно лить слезы на страницу, надо просто понимать, какой отклик вызовет та или иная сцена, чувствовать ритм и мелодию того, что вы пишете. Отдельную роль играет интеллектуальный, структурный аспект писательства (по аналогии, если говорить об архитектуре, кому-то нравятся канатные мосты, а кому-то нет). Но этого недостаточно. Вы должны всем своим существом прочувствовать драматизм того, что пишите. Сценарий должен завладеть всеми вашими эмоциями, равно как и вашим разумом. Вот для чего нужна Основа. Основа – это материал, который однажды подтолкнул вас к работе. Вот почему, если вы кое-как слепите воедино уже готовые куски нарратива, взгромоздив одно чужое клише на другое, или же начнете писать то, что, на ваш взгляд, востребовано на рынке, итоговый результат неизбежно окажется пресным. А преснота, как и безвкусица, отнюдь не преимущество.

В эпоху классического санскритского театра человека, превосходно понимающего драматургию, называли «расаджна», т. е. «знаток расы». И что удивляет – насколько высокое значение придается понятию раса. Считалось, что она важнее красоты конструкции, силы задумки, которым аплодировали, если автор добивался идеала, но и прощали незначительные недостатки. Зато в случае с расой все должно было быть правильно, она должна была не просто существовать в истории, но и вписываться в раз витие сценария. Расаджна обязан был просматривать пьесу, подобно тому как дегустатор должен оценить запах напитка в бокале и отведать его на вкус.

По мнению ученых того времени, можно выделить несколько основных вкусов:

Шрингара – Эротика – Любовь

Хасья – Комедия – Веселье

Каруна – Страдание – Печаль

Вира – Героизм – Воодушевление