Варвары против Рима - Алан Эрейра

Образ вандалов-разрушителей быстро привился. Во время Французской революции один епископ-революционер употребил слово «вандализм», чтобы охарактеризовать уничтожение французской республиканской армией общественных зданий и монументов[320]. Он назвал действия армии «вандализмом», и слово стало популярным.

Корни такого словообразования следует искать в тех приемах, которые использовали и римляне, когда писали о своих врагах. Письменные упоминания и о гуннах, и о вандалах не всегда враждебны, поскольку и те и другие в разные времена рассматривались как союзники Рима. Один вандал вообще много лет играл заметную роль в Западной Римской империи. Но когда возникала вражда, латинские и греческие источники охотно живописали всякие ужасы. Как мы уже видели, римские авторы искажали истину, когда говорили о тех, кого считали «варварами». Но к V в., когда по-иному стали восприниматься сами варвары, для этого нашли новый способ.

Многие варварские сообщества теперь настолько сраслись с Римской империей, что прежние различия между римлянами и варварами, тесно связанные с идеей границы, начали стираться. Но это не заставило римлян перестать видеть в варварах «чужих». Когда империя стала христианской, «чужими» стали язычники. А когда «чужих» обратили в христианство, их место заняли еретики. В обществе, где религия затрагивает все стороны жизни, культурные различия рассматриваются как религиозные, а их демонизация под видом ереси действительно явилась подарком человечеству от христиан[321]. Реальная история вандалов и гуннов разыгралась в мире, который переходил от язычества к христианству. И происходило это совсем не так, как в мифах.

Римский поэт V в. Рутилий Клавдий Намациан считал, что все несчастья, которые должны были обрушиться на Рим на протяжении его истории, можно свести к одному событию, случившемуся около 406 г. Ни один историк никогда не разделял его мнения, но, может быть, это как раз и показывает, как мало историков, готовых поддержать точку зрения людей, о которых они пишут. Упомянутым событием было сожжение книг[322].

СИВИЛЛИНЫ КНИГИ

Сивиллины книги веками хранились в храме Аполлона на Палатинском холме в Риме. В них содержалась история мира, и прошлая, и будущая, записанная сивиллой, или, другими словами, пророчицей. Согласно легенде, в незапамятные дни, когда Римом еще правил царь, перед ним предстала сивилла и предложила городу купить девять книг, заключающих в себе судьбу мира, за 300 золотых слитков. Царь отклонил предложение. Сивилла сожгла три книги, а за оставшиеся шесть потребовала ту же цену. И вновь получила от ворот поворот. Она сожгла еще три книги, вновь оставив цену неизменной. Царь поддался, сивилла исчезла, а у Рима появился свой оракул.

Листы книг (а это, видимо, были действительно листы, пальмовые листы с текстом на греческом) были помещены в подземное каменное хранилище в храме Юпитера Капитолийского, видимо, около 500 г. до н. э. У них были особые хранители, вначале — два, затем — пятнадцать. Эти служители в кризисные времена по требованию сената толковали тексты. Если кто-то из хранителей разглашал пророчество, его казнили.

Римская история пестрит упоминаниями об этих пророчествах. Например, когда Ганнибал стоял у стен Рима в 217 г. до н. э., небо заполонили знамения. Согласно латинским источникам (кто бы в них сомневался?), солнечный круг уменьшился в размере, затем показалось, что он собирается столкнуться с Луной, потом на дневном небосклоне появились две Луны. Чтобы окончательно убедить даже самых тупых, что дела идут наперекосяк, небо раскололось на части, меж ними засиял яркий свет, который был словно огонь[323]. Хранители сивиллиных книг были посажены за работу. Они приказали запаниковавшим горожанам выйти из домов, сесть на перекрестках и молиться Гекате, царице Небес. А когда черный камень упадет с неба в Азии, они должны пойти и принести его. Упал, принесли, и Ганнибал не смог продвинуться дальше[324].

Историки предположили, что это совпадение. Возможно, они правы.

Примерно через 500 лет, в 270 г. н. э., когда алеманны угрожали Риму, император Аврелиан получил сенатский указ о необходимости толковать книги сивиллы[325]. К тому времени они хранились в храме Аполлона, и были это уже совсем другие тексты. Оригиналы сгорели при пожаре, а новые купили у таинственных восточных торговцев оккультного подержанного товара. Но даже и такими они по-прежнему сохраняли свою силу. На этот раз книги захотели «процессий жрецов в белых одеждах, сопровождаемых хором юношей и девственниц, ритуального очищения города и окрестностей и жертвоприношений: эти торжества лишат варваров сил и не дадут ступить в мистические земли»[326]. И снова город был спасен.

Вновь историки отреагировали на обряд с иронией. Но этот рассказ показывает, какое исключительное значение имели пророчества и предсказания для римлян, ведь они искренне верили, что их империю защищают боги. Отсюда видна глубина перемен, произошедших в империи с воцарением христианства.

Человеком, который приказал сжечь книги, подлинным правителем Западной империи в то время был великий полководец Стилихон, убежденный христианин. Он совершенно сознательно нарядил свою жену в драгоценности, украшавшие статую богини Победы, которая веками была обязательным атрибутом заседаний сената, потому что Стилихон хотел изгнать язычество из душ римлян.

Стилихон был вандалом.

РИМСКИЕ ВАНДАЛЫ