Чёрное. Белое - Елена Сергеева

– Желаю тебе счастья, – произношу фразу, которую уже сегодня говорил другой, но выдаю ее также искренне и от души. – Надеюсь: второй раз повезет больше.

– Ты не пойдешь со мной в кафе?!

Маша строит обиженный домик из бровей и смотрит просящим взглядом.

– Нет, у меня дела.

Она все еще дуется, и я добавляю:

– Ты хотела, чтобы я проводил. Я отвез тебя.

– К ней торопишься?

Даже мимолетное упоминание о моей сладкой девочке, как серпом по известному месту, но я держусь и отрицательно мотаю головой.

Маша меняет выражение лица, понимая, что я не поведусь на ее уловки, и, повиснув на моей шее, вполне искренне шепчет:

– Я тоже желаю тебе счастья.

Целую ее в щеку и благодарю:

– Спасибо.

– Я видела, как малышка на тебя смотрела. Не упусти ее, – отрываясь от меня, шепчет она.

Встречаю глаза Маши, киваю, разворачиваюсь и ухожу, в душе согреваясь надеждой, что бывшая жена не ошиблась в том взгляде, а я – в своем расчете, и Ася, поразмыслив, придет ко мне сама на моих условиях.

Дни, такое впечатление, стали длиннее, появилось свободное время, которое мне хочется поскорее перемотать, чтобы не было возможности вспоминать о нем. Больно. А еще не получается избавиться от странного чувства, что мне куда-то надо, что я куда-то опаздываю. Наверно, это отголоски прошлой жизни, когда приходилось в двадцать четыре часа умещать учебу, работу и сон.

Ночь тоже не радует меня. Я уже так привыкла бодрствовать большую ее часть, что теперь заставить себя уснуть раньше двух не выходит. Да и провалиться в сон и отдохнуть не получается. Меня мучают беспокойные сновидения, и я часто просыпаюсь такой разбитой, словно вообще не отдыхала. Как будущий врач ставлю самой себе диагноз – невроз, судя по депрессии, тревоге и прочим соматическим изменениям, и понимаю, что ничего не улучшится, пока меня не отпустит держащее клещами сердце чувство, пока не оставят навязчивые мысли и не дадут отдохнуть голове во сне.

Это не радует. Да что там говорить – последнее время не радует ничего, даже наступившая нормальная жизнь, о которой я недавно так мечтала. Я безусловно отдаю себе отчет, что это происходит вовсе не из-за отсутствия прежней работы, а из-за отсутствия тех эмоций и ощущений, которые вносил в нее Марк. Но он сам поставил точку в наших отношениях. Сам от меня отказался! Не вешаться же мне ему на шею?!

Однако сейчас, торопясь на встречу с Надей, чтобы я ни пыталась внушить себе, я признаю, что главное для меня в этом мероприятии – возможность приподнять завесу и хоть что-то узнать о нем. Она единственное связующее звено с прошлым.

Я замечаю девушку, едва врываюсь в кафе, и поднимаю руку, чтобы она меня тоже увидела.

Подхожу, сажусь на стул напротив и кидаю «привет» в ответ на ее приветственные слова.

– Неважно выглядишь, – комментирует она.

Горько усмехаюсь:

– Спасибо. Ты как всегда любезна.

Надя пожимает плечами, словно говоря, что есть, то есть, и продолжает:

– Спрашивай.

Я удивленно таращусь на нее, а подруга улыбается и ехидно бросает:

– Не поверю, что ты вытащила меня перед работой только для того, чтобы выпить вместе кофе.

Улыбаюсь в ответ и киваю. Надя разгадала мои коварные планы, и нет смысла отнекиваться, но вот только я не знаю, с какой стороны начать. В итоге задаю вопрос прямо:

– Как он?

– Ну ты же не думаешь, что Маркуша ходит по клубу и рыдает всем в жилетку?! – с вызовом отвечает девушка.

Хмурюсь. Надина прямолинейность и своеобразное чувство юмора в таких серьезных вопросах ставятменя в тупик.

Заметив мои сведенные брови, она милостиво смягчает свою предыдущую фразу:

– Больше не торчит ночами в клубе.

Вздыхаю.

– Наверно, развлекается в другом месте.

Подруга внимательно разглядывает меня.

– Ась, я не знаю.

Я опять вздыхаю. Еще тяжелее и безысходнее, и девушку словно прорывает:

– Я, конечно, вижу, что тебе паршиво, но не хочу жалеть! Ты похожа на тех людей, которые предпочитают страдать, а не решать свои проблемы.

Растерянно хлопаю ресницами.

– Он сам разорвал наши отношения.

– Давай по порядку, – по-деловому начинает она. – Марк настоял, и тебя взяли на работу, установил эксклюзивные правила, даже заплатил за твой первый приват неслыханные деньги, не побоявшись пересудов и сплетен, беспокоился, отвозил спать к себе домой. Верно?!

Сглатываю комок противоречий и выталкиваю – «да».

– Думаешь просто так?!

Молчу.

– А что ты?! Получив компрометирующий файл, сделала вид, что сама его бросаешь! Мало того решила встречаться с другим. А он выгнал тебя из клуба? Или попытался отомстить за предательство?! Нет! Маркуша, как идиот, уговорил свою Асаль остаться работать на прежних льготных условиях, чтобы она не ушла в другой клуб и также охранял от малейших посягательств. Ты только подумай, что бы было, если бы он не пришел на помощь и не защитил от Макара?! Разве его поступки ни о чем не говорят?! Ну не будет ни один мужик так стараться для ничего не значащей девушки!

– Да ты во многом права, – я наконец подаю голос. – Но он потом проигнорировал мой приват и пожелал счастья без него!

– Значит, ты опять что-то сделала не так! Ну не может быть ни у кого безграничным терпение!

Пока Надя распинается дальше о том, какая я неблагодарная дура и какой замечательный Марк, я мысленно начинаю перебирать в лоскутках памяти последние встречи и неожиданно упираюсь во фразу, брошенную даже не мне, а выскочившую как будто случайно из самых недр души. Фразу о том, что я ничего не спросила, а просто вынесла ему обвинительный вердикт, а потом вдобавок осознаю: Марку никогда не нравилось, что я работаю, а я опять отказалась от его помощи, выставив на первое место свое ущемленное «я». Следом меня озаряет главная мысль о том, что он хоть и не сказал открыто, но практически признался мне в любви, тогда в подъезде, а я ни словами, ни поступками даже не намекнула ему о том же. Максимум Марк знает, что я хочу его. Возможно, теперь этого мало?! Может, мужчина правда желает со мной чего-то большего, чем секс?!

Надя, вторя моим мыслям, распинается дальше:

– Ты не думала, что Марк хочет, чтобы ты поняла вдали от него: нужен ли он тебе по-настоящему?! Подумай! Убери свои эмоции, оставь одни факты!

Вскакиваю со стула и смотрю на удивленное лицо подруги.

– Ты, как всегда, права. Я дура.

– Влюбленная дура! – добавляю с робкой улыбкой.