Клиническая ложь - Ирина Градова

– Вы правы, Антон, это серьезное нарушение, и сделку можно признать недействительной, если удастся все доказать, – согласилась Алла. – Продолжайте, Дамир: как насчет риелтора?

– А вот тут-то и кроется самое интересное: риелтор тоже, похоже, один и тот же!

– Неужели вы узнали имя?

– К сожалению, нет, но не все так плохо. Помните, новые жильцы квартиры Субботиной и Ладогиной помогали создать портрет риелтора? Так вот, мадам с картинки нашего художника здорово похожа на ту, что продавала квартиру Дмитриева и Курова, – прям сестра-близняшка!

– Ну вот, кажись, мы нащупали авторов преступной схемы! – удовлетворенно хлопнул себя по коленям Шеин.

– Не торопитесь, Антон, – мягко осадила его Алла. – Вполне вероятно, они – только исполнители, а реальных руководителей мы пока не знаем. Вернее, можем только догадываться. У вас есть еще что-то, Дамир?

– А как же! Я задался вопросом: почему обе квартиры, выделенные детдомовцам, расположены в одном и том же Приморском районе?

– Ну, это неудивительно! – хмыкнул Антон. – Там сейчас такое грандиозное строительство идет…

– Согласен, нормальное объяснение. Только вот я сунул нос в бумаги и проверил новые адреса, по которым зарегистрированы Куров и Дмитриев… Вы же представляете себе размеры Приморского района, да?

– Очень большой, – подтвердила Алла.

– И не только это: он как бы состоит из двух частей – городской и так называемой курортной. По территории района проходит трасса, соединяющая Питер с Финляндией, что делает его весьма привлекательным для разного рода инвестиций и проектов. Но это не суть, а суть в том, что есть там улица Лесная.

– Да улица с таким названием есть в каждом городе России, а то и в каждой деревне или поселке! – заметил Белкин.

– Вот тут-то собака и зарыта! – радостно потер ладони друг о друга Дамир, очевидно подбираясь к кульминации. – Я внимательно изучил документы, и оказалось, что недвижимость, полученная в результате продажи квартир, располагается на улице Лесная, только вот не в курортном районе Санкт-Петербурга, где тоже имеется улица с таким названием, а в поселке Мурино Всеволожского района Санкт-Петербурга!

– Наши девчонки тоже на Лесной прописались, только в Жельцах! – медленно проговорила Алла.

– Вы… вы хотите сказать, что ребята могли не обратить внимания на разницу в адресах? – пробормотал Антон, скребя чисто выбритый подбородок: Алла не уставала удивляться тому, как тщательно Шеин следит за своим внешним видом. – Им втюхали квартиры в бараках в Мурино и Жельцах вместо обещанной жилплощади в Приморском районе?

– Именно!

– Смею предположить, – вмешалась Алла, – что им показывали совсем другое жилье – там, где и договаривались. С Арсением произошло вот что. «Мать» предложила ему пожить в съемной квартире, пока оформляются документы по сделке…

– Парень что, дурачок? – перебил Белкин. – Он мог проживать в собственном жилье, пока не получит ключи от нового!

– Как пояснил Пегов, у Арсения имелись определенные гм… особенности. Короче говоря, он был не семи пядей во лбу, понятно? Парнишка переехал, только вот через некоторое время выяснилось, что хозяйка получила деньги всего за один месяц. В реальности же Дмитриев оказался прописан в бараке в Мурино! Может, и с остальными случилось то же самое?

– Ну, допустим, у Арсения не хватало извилин, но как насчет остальных? – недоверчиво покачал головой Шеин.

– А что насчет остальных? – развел руками Ахметов. – Их же всю жизнь опекали, оберегали от внешних воздействий, не давали принимать самостоятельных решений! К примеру, сдается мне, что с Ладогиной не пришлось возиться: ее достаточно было напоить да и отвезти за город. А там – как в песне: «А поутру они проснулись…» Кстати, ты ведь искал Дмитриева и его соседа по квартире? Что нарыл?

– По Арсению, к сожалению, по нулям, – вздохнул Антон. – Проверил больницы и разослал ориентировки по всем неопознанным трупам пацанов его возраста, но пока – глухо. А вот про Анатолия Курова удалось выяснить – я, кстати, узнал о нем только от вас, Алла Гурьевна, когда вы позвонили после встречи с пропавшим Пеговым! Времени было мало, но много и не требовалось: он мертв.

– О как!

– Погиб в пьяной драке, виновные не найдены.

– А откуда известно, что именно в драке? – поинтересовался Белкин.

– Местные бомжи все видели. Не, там и в самом деле драка была, придраться не к чему!

– Удобный клиент для черных риелторов!

– И не говори… Как и Ладогина. Только вот Субботина и Дмитриев не вели асоциальный образ жизни, а все одно попали в переплет!

– Что ж, давайте пофантазируем, – задумчиво произнесла Алла, грызя карандаш – привычка, хорошо известная ее коллегам: карандаши долго не выживали в стаканчике для письменных принадлежностей, потому что старший следователь по особо важным делам в прошлой жизни, очевидно, была родственницей какого-нибудь бобра! – Что мы имеем? Две пары выпускников детского дома заселяются в новенькие, большие и, замечу, дорогие квартиры в престижном районе с отличной инфраструктурой – просто мечта! Только вот есть одна странность: ребят отчего-то распределяют таким образом, чтобы они ни в коем случае не смогли ужиться вместе – тихого, недалекого Арсения Дмитриева селят с буйным выпивохой Анатолием Куровым, а целеустремленную Дарью Субботину – с развеселой Марией Ладогиной, с которой они в детдоме не ладили!

– Получается, специально создают ситуацию, при которой они с удовольствием разошлись бы, как в море корабли, буде такое предложено! – вставил Антон.

– Точно, – подтвердила Алла. – И тут как из-под земли появляются давно потерянные родственники, «мать» одного воспитанника и «сестра» другого. Сначала они обхаживают новообретенных «сына» и «сестрицу», выслушивают их жалобы на жизнь, а потом начинают обрабатывать на предмет расселения. Ребята «переезжают» к мнимым родственникам, а через несколько дней, когда сделка пройдет, остаются на улице – вернее, в бараке, непригодном для жилья!

– И ведь сделка действительно проходит, – заметил Дамир. – Только вот квартиру получает сначала подставное лицо, которое тут же перепродает ее честному, ничего не подозревающему покупателю, с которого, как говорится, взятки гладки!

Алла молча подтвердила его слова и продолжила:

– Пока, к сожалению, мы можем только строить догадки, точно лишь одно: никто не собирался выполнять условия сделки с бывшими воспитанниками детдома. Субботина, Ладогина и Куров оказались на кладбище. Дмитриева, вероятнее всего, мы тоже живым не найдем!

– Что касается Дарьи и Марии, их точно убили преднамеренно, – сказал Белкин, – но Куров-то погиб в пьяной потасовке!

– Ну, это еще неизвестно – драку можно и спровоцировать! – возразил Антон. – Есть и другая возможность. Дарья отказалась продавать квартиру в последний момент, так как ожидала деньги из другого источника. Мария, возможно, отправилась искать правду и тем самым подписала себе смертный приговор. А Курову, может, было все до лампочки – было бы бухло да собутыльники! Он привлекался по малолетке, даже посидеть довелось, правда недолго, и потом он вернулся в тот же детский дом – вряд ли такой человек пошел бы по инстанциям, пытаясь доказать, что его надули!