Состояние свободы - Нил Мукерджи

Они планировали все с осторожностью хищника, вышедшего на охоту. Биней знал, что было слишком рискованно пытаться заводить дружбу с охранниками или надеяться на их сочувствие, так что уйти с Милли обычным путем не получится. Они строили планы по телефону в те редкие моменты, когда Вачани уезжали из дома. У Милли не было никаких идей, но зато было много страхов и опасений. Она боялась, что их план не сработает, что его раскроют еще до того момента, когда они начнут действовать, что что-то обязательно случится, все им испортит или навредит; она боялась последствий, наказаний, преследования… Весь мир был для нее одной огромной ловушкой.

Полицейские возглавляли ее список самых непреодолимых препятствий.

– А что, если нас найдут? – повторяла Милли словно мантру.

– Если хозяева захотят вернуть вас силой, то мы позвоним в полицию, – успокаивал ее Биней.

– Полиция ни за что не будет слушать таких, как мы.

Биней знал, что это правда, но не хотел давать Милли лишний повод для беспокойства.

– Мир изменился, полиция не может на все закрывать глаза, – ответил он с напускной уверенностью. – Тем более это большой город, а не деревня. Вокруг куча людей. Мы всегда сможем устроить суматоху и смешаться с толпой на улице.

У него не было какого-то четкого плана, как он будет действовать, но его слова звучали убедительно и успокаивали ее на какое-то время. Но с наступлением темноты тревожные мысли выползали, словно тараканы, и Милли снова начинала обдумывать разные варианты развития событий. Что, если они отправят за ней полицейских, те найдут ее и вернут в дом? Полиция же точно знает, как нужно искать людей, у них свои методы. Слова Бинея о том, что в этом городе они смогут затеряться так же легко как два рисовых зернышка в зернохранилище, были недостаточно убедительными. Диди с легкостью могла подкупить полицейских. Да и как знать, может, они уже знали о подобного рода отношению к прислуге и ничего не предпринимали? Мысль о той женщине марвари из Колкаты пронеслась в голове, и она словно стала воплощением всех ее страхов. Милли свернулась калачиком. Ей не хватало смелости приступить к реализации плана побега. Ее будто поразила молния – а что же будет с ее сберегательным счетом? Сможет ли она забрать эти деньги без соответствующих документов на руках? Отправят ли они полицию дежурить у банка и ожидать ее появления? Даже если и нет, то сотрудники банка легко смогут оповестить Хемали, когда Милли придет за своими сбережениями… В голове девушки рождались все новые сценарии, пока она не почувствовала себя настолько изнеможенной, что подумала: не лучше ли ей до конца своих дней просидеть в этой клетке? Последствия ее побега могут сделать ее жизнь хуже той, что была у нее сейчас. Почему бы ей не успокоиться и не смириться с существующим положением вещей? Вот если посмотреть на Сони, что она делает со своей свободой? Бегает по джунглям с оружием в руках, спит под открытым небом, изредка питаясь хотя бы два раза в день? Сони уже ступила на этот путь и не сможет по-другому. Если она не будет прятаться по лесам до конца своих дней, то ее посадят в тюрьму. Но что это за жизнь? Разве положение Милли не было лучше? Она задумалась о словах Сони, что жизнь людей их сорта была ничтожной. Да, она была права, что для других она была таковой, но для них самих? Неужели ей, Милли, не хотелось сделать свою жизнь как можно лучше? Ведь для нее она была всем.

Все должно было случиться в тот день, когда Вачани собирались уехать в храм Сиддхи Ванаяк на большой праздник Ганеша Чатуртхи. Диди говорила о нем еще задолго до его наступления, и Милли знала, что посещение храмов обычно занимает от трех до четырех часов – неплохой запас времени для нее и Бинея. Чем ближе был этот день, тем более абсурдным и непродуманным казался их план. Милли хотела уже побыстрее все это провернуть просто потому, что устала думать об этом. А что, если охранники не пропустят Бинея внутрь? Ну что же, если их план сорвется на таком раннем этапе, то она хотя бы не будет ни в чем замешана.

Но все произошло иначе. Посмотрев в окно, Милли увидела, как открылись железные ворота, на территорию заехали две машины, а затем ворота закрылись. Женщину, которая явно работала в одной из квартир многоэтажки, впустили внутрь. Сердце Милли билось так быстро, словно было погремушкой в руках ребенка. Охранник открыл одну из створок ворот, чтобы поговорить с кем-то – она не видела с кем. У Милли подкосились ноги. Створка ворот закрылась. Был ли это Биней? Его не пустили внутрь? Но почему? Милли чувствовала себя так, словно на месте груди и живота образовалась одна большая дыра. С улицы послышался еще один звонок. Охранник подошел к воротам, открыл задвижку, обменялся с кем-то парой фраз. Затем он широко распахнул ворота, вынув металлическое крепление из земли. Биней и еще один мужчина аккуратно занесли огромный деревянный шкаф. Он был явно очень тяжелым, так как они оба шли очень медленно и шатались от его веса из стороны в сторону. Прежде чем она смогла собраться с мыслями, в дверь постучали.

Снаружи стоял охранник:

– Приехала служба доставки, привезли альмирах[127]. Внизу стоят двое мужчин, мне их пустить?

– Хэ, – слабо сказала она. Ее сердце бешено стучало.

Альмирах занесли внутрь горизонтально. Дверь закрылась. Как и планировалось, Милли залезла внутрь шкафа – туда могло поместится двое таких, как она. Помимо собственного веса, Милли практически никак не утяжелила шкаф – ей практически нечего было брать с собой. Она взяла две пары шальвар-камиз[128], учебники хинди, книгу с базовыми английскими словами, зубную щетку, расческу, маленькое зеркальце, мобильный телефон, кошелек, где было пусто, и самое главное – продовольственную карточку. Эту карточку она собиралась показать в банке, чтобы доказать, что счет был действительно ее. Сабина ей как-то сказала, что эту карточку Милли должна спрятать от Диди, хранить ее как зеницу ока и ни за что не отдавать Диди, если та попросит.

Биней и его друг проверили, все ли в порядке с альмирахом – надежна ли щеколда и не откроются ли дверцы, пока они его будут нести. Они даже подготовились к непредвиденным обстоятельствам: при открытии замка, который висел снаружи, щеколда все равно оставалась закрытой. В шкафу было довольно просторно. Он был сделан из дерева, причем из качественной древесины, и Милли заключила, что он должен быть очень тяжелым. И вот наконец мужчины подняли шкаф. Милли почувствовала, как накренилось то небольшое темное пространство, в котором она сейчас находилась. Она слегка вскрикнула. Альмирах аккуратно опустили на землю.

– Все в порядке? – услышала она приглушенный голос Бинея.

– Хэ, – отозвалась Милли.

– Что?

– Хэ, – повторила она чуть громче.

– Послушай. Мы поднимем шкаф и будем нести его, слегка наклонив вперед, чтобы ты могла опереться ногами. Понимаешь? Обопрись двумя ногами, если нужно, не бойся, прислонись к двери, не откидывайся назад и не шевелись. Ты поняла меня?