Лучше быть, чем казаться - Одри Карлан

Это я зря сказала, потому что Макс поморщился, и взгляд его светло-зеленых глаз стал ледяным.

– Больше нет. Теперь в твоем распоряжении деньги и связи нашей семьи.

– Но нам не нужны твои деньги и связи, – нахмурилась я.

– Неважно, – он покачал головой. – Ты все равно их получишь. Юристы уже работают над передачей сорока девяти процентов собственности компании тебе.

– Что? Ты что, смеешься?

Он остановился и подбоченился.

– Ничего не изменилось, Миа. В завещании все сказано черным по белому. Отец явно ничего не знал о Мэдди, но ты получаешь почти половину активов компании.

– Но я ничего не хочу!

– Ты не хочешь стать частью семьи? – натянуто, с болью в голосе спросил он.

– Разумеется, мы будем семьей. Но для того, чтобы быть твоей сестрой, мне не нужна твоя компания. И к тому же, что насчет Мэдди? Она твоя настоящая сестра! – жестко, бескомпромиссно заявила я.

– Как и ты! Наполовину или на сто процентов, мне все равно.

Зажмурившись, я попыталась сосредоточиться, но мне мешали обуревающие меня чувства.

– Тогда я хочу передать свою половину ей.

Макс рассмеялся. Запрокинув голову, прижав руки к животу, он зашелся истерическим, утробным смехом.

– Ты готова подарить имущество стоимостью в миллиарды долларов и все, что прилагается к этому, нашей младшей сестричке?

Я передернулась, крепче сжав губы.

– Она единственный человек, имеющий для меня значение.

– Да, – фыркнул он, – ты вкалываешь, как проклятая, чтобы оплатить ее обучение, и мотаешься по всей стране, выполняя прихоти чужих людей, чтобы вернуть долги отца, но не готова принять деньги, по праву принадлежащие тебе? Ты нечто особенное, ласточка.

– Я сама все скажу адвокату.

– Поздно. Я уже сказал юристам, чтобы они придумали, как разделить компанию на три части. Вскоре вы с Мэдди станете очень богатыми женщинами, но потребуется от шести месяцев до года, чтобы удовлетворить все условия, перечисленные в завещании. А потом вы обе получите свою долю.

– Но Джексон не был моим отцом. С какой стати мне вообще что-то полагается? Раздели все на доли для себя и Мэдди.

Макс яростно тряхнул головой.

– Папа хотел не этого. Он знал о твоем существовании, знал, что ты не его дочь, и все равно пожелал, чтобы ты получила половину. Ну а если бы он знал, что Мэдди родилась от него, то – я в этом ни секунды не сомневаюсь – решил бы разделить компанию между нами тремя. Таким он был человеком. Честь и семья значили для него все.

– Ты не изменишь решение, да? – бросила я в ответ.

– Не-а.

– И ты всегда такой?

– Какой?

– Властный, упрямый как осел, и отказывающийся слушать разумные аргументы?

По моим губам скользнула невольная ухмылка, хотя я вовсе и не собиралась веселиться. Макс улыбнулся, сел на кровать и взял меня за руку.

– Когда речь идет о моей семье, не сомневайся – все так и есть.

* * *

Из мертвого сна меня вырвал телефонный звонок. Так спишь, если проглотишь на ночь парочку таблеток бенадрила. Нащупав мобильник, я ответила, даже не посмотрев, кто звонит. Возможно, это была Милли. Я скинула ей смску, попросив переслать мне данные следующего клиента и дать передохнуть пару дней в Малибу до встречи с ним. Она согласилась, а я даже не стала смотреть, кто там следующий на очереди. Раньше Милли особо не заморочивалась, но сейчас, возможно, решила связаться со мной, потому что завтра я вылетала в Малибу. Мэдди и Мэтт возвращались сегодня в Вегас на частном самолете Максвелла. Мэдди знала теперь, что у нее есть брат, что она скоро станет богатой женщиной, и что человек, который ее вырастил, не был ее отцом.

– Алло, алло, могу я поговорить с Миа Сандерс? – произнес чей-то гнусавый голос, нарушая мою сонную безмятежность.

Я откашлялась.

– Э, да. Я Миа Сандерс. А кто говорит?

– Вильма Браун из больницы и санатория для выздоравливающих «Киндред», Лас-Вегас, Невада.

Я села торчком, словно на меня опрокинули ушат ледяной воды.

– Что с моим папой? – выпалила я, глотая слова и изнемогая от желания услышать, что с ним все хорошо.

– Мисс Сандерс, боюсь, что вашему отцу стало хуже. Он заразился вирусом, поражающим нервную систему. К сожалению, у нас не было его предыдущих медицинских файлов, поскольку ваш отец нечасто прибегал к помощи врачей, и мы дали ему сильнейшие антибиотики, чтобы противостоять вирусной инфекции.

Ох нет, нет, нет. Я уже слышала по тону ее голоса, что все плохо. Чертовски плохо.

– Он поправится? – перебила ее я.

– Прошу прощения, мисс Сандерс, но оказалось, что у него аллергия на этот антибиотик. У него начались судороги, и прошло какое-то время, прежде чем мы ему ввели препарат против судорог и против аллергической реакции. Однако оказалось, что противоэпилептический препарат тоже вызывает у него аллергию. У него произошла остановка сердца.

Его. Сердце. Остановилось.

Его сердце остановилось.

Его сердце… остановилось.

Неважно, как и сколько раз я мысленно повторяла эту фразу, все равно у меня перехватывало дыхание.

– Мисс Сандерс? Он жив, но находится в критическом состоянии. Прогноз плохой. Мне жаль говорить это, но он может скончаться в любой момент. Думаю, вы и ваши родственники должны приехать сюда как можно быстрее.

– Что?

В прошлый раз, когда я его видела, с ним было все в порядке. Мэдди только недавно говорила мне, как хорошо он выглядит, и как врачи недоумевают, почему он до сих пор не пришел в себя.

– У него осталось мало времени. Если вы хотите попрощаться, приезжайте поскорее.

– Спасибо. Я вылетаю следующим рейсом. Пожалуйста, сделайте все, что в ваших силах, – взмолилась я.

– Сделаем. До свидания, мисс Сандерс.

«Критическое состояние. Плохой прогноз. Приезжайте поскорей. Чтобы попрощаться».

Я зажмурилась, и эти слова пронеслись у меня под веками, как бегущая строка новостей внизу экрана на местном канале.

Неважно, сколько раз я произносила эти слова, мысленно повторяя их снова и снова, конечный результат не менялся. Мой отец умирал.

Белые стены. Ничего, кроме белых стен в потрескавшейся, облезлой краске и потолочной плитки в отвратительных ржавых разводах. Моргнув несколько раз, я приподняла голову и повернула из стороны в сторону, согнула и выпрямила шею. Узелок боли в моем плече был размером с Эверест и не проходил уже почти неделю.