Скандинавия глазами разведчика - Борис Григорьев

Впрочем, по сути, это дело было тогда политическим, потому что любой аспект отношений с нашей страной был так или иначе связан с политикой.

Комитет стал регулярно устраивать перед нашим посольством демонстрации с требованиями удовлетворить просьбу Агапова, подключать средства массовой информации, устраивать обструкции советским официальным лицам, когда они прибывали в Швецию, будоражить общественность — одним словом, шведы подняли на ноги чуть ли не всю страну, чтобы оказать давление на Москву.

Когда этого оказалось мало, в дело пустили тяжёлую артиллерию: при каждом удобном поводе о деле Агапова нам напоминали премьер-министр страны, министр иностранных дел, но все усилия шведов оказывались тем не менее тщетными.

Кажется, в 1980 году шведы пошли на крайние меры.

Они решили вывезти семью нелегально.

Комитет подобрал одного молодого авантюриста, который взялся за весьма рискованное дело: на небольшом самолёте пересечь финско-советскую границу, сесть в заданном районе Советского Союза, посадить жену с ребёнком в самолёт и доставить их в Швецию.

По сведениям из авиационных кругов, близких к МИД...

Самое интересное, что такое рискованное мероприятие готовилось при участии журналистов, которые должны были сделать репортаж о подвиге шведского лётчика, решившегося ценой жизни доказать, что утверждение «советская граница на замке» является блефом. (К этому времени в шведских СМИ появились публикации о том, что советские пограничники допустили на финском участке границы ряд промахов, не обнаружив нарушителя воздушного пространства, перелетевшего через границу на маленьком частном самолёте.) Несмотря на довольно широкий круг заговорщиков, сведения о подготовке нелегального пересечения советской границы за его рамки не вышли.

И репортаж о полёте в район Карельского перешейка появился в газетах!

Журналисты взахлёб рассказывали, как шведский лётчик ранним утром поднял свой самолётик с финского аэродрома и исчез по ту сторону железного занавеса, как мучительно долго тянулись часы ожидания и как, наконец, самолёт благополучно вернулся обратно. Сенсация оказалась, однако, не полной, потому что швед вернулся в Финляндию один. По его рассказам, всё прошло великолепно: он на малой высоте пересёк границу, без труда вышел в заданный район, нашёл нужное озеро, посадил самолёт на лёд (дело было зимой) и ждал ровно столько и даже больше, чем было обусловлено, жену моряка. Но она по неизвестным причинам в районе посадки самолёта так и не появилась.

Скандал был огромный, но только в местных средствах массовой информации. Даже по шведским законам лётчика следовало отдавать под суд, и прокурор Стокгольма даже завёл на него уголовное дело. Но судить «героя», естественно, никто не собирался.

Скоро в газетах появились странные статьи, в которых утверждалось, что лётчик находится под постоянным наблюдением психиатра, что он страдает тяжёлой формой шизофрении и что в настоящее время он помещён в стационар. Когда его вылечат, никто сказать не может. Больного человека отдавать под суд, естественно, нельзя. Как шизофреник получил доступ к управлению самолётом, пересекал шведско-финскую границу, садился на финский аэродром и проделывал обратный путь, одному богу известно.

Как ни странно, после этого инцидента Агапов и его комитет прекратили свою активную деятельность. Вероятно, они были настолько ошеломлены результатом своих усилий, на которые были потрачены последние моральные силы, что оправиться от этого шока уже больше не могли.

В наших же средствах массовой информации это дело огласки, естественно, не получило. Советские люди по-прежнему верили, что наша граница крепко охраняется, что наша ПВО зорко следит за небом и никакому супостату в наше воздушное пространство безнаказанно не сунуться.

Потребовался Руст, который посадил свой самолётик не на Карельском перешейке, а рядом с Кремлём, чтобы показать всему миру, что с защитой наших границ и охраной территории не всё в порядке.

Руста оставалось ждать около пяти лет.

Но он был уже далеко не первым.

Благополучнее мы будем,

Коль не дерзнём в стремленье волн...

Г.Р Державин

Солидное впечатление произвели на меня шведские достижения, главное из которых — система социального обеспечения населения — родилось не в горниле классовых боёв и революций, а в ходе компромиссов между классами. Знаменитое Сальтшёбаденское соглашение между профсоюзами и Союзом предпринимателей от 1937 года заложило правила мирного сожительства главных антиподов на рынке труда и производства и в конечном результате привело к стабильному социальному миру в стране, росту производства и благосостояния трудящихся. В то время как в первой стране социализма, в подкрепление надуманного тезиса об углублении классовой борьбы в переходный период, выискивались и уничтожались миллионы врагов народа и революции, в стране, действительно разделённой на классы, эти классы искали компромисс во имя своего общего будущего.

Индия — страна чудес и легализации.

Американцы, приезжая в Швецию, искренне верили, что там установлен настоящий социализм. Во всяком случае, это было фактом в 1970-х годах, когда я работал в Швеции.

Наши пропагандисты, делая попытки объяснить природу и причины шведского феномена, всегда ссылались на то, что Швеция в течение последних ста пятидесяти лет воздерживалась от войн. Нейтралитет, конечно, сыграл тоже свою роль в созидании государства всеобщего благоденствия. Но тогда почему поверженная в кровавой бойне Германия опять перегнала нас, победителей, в своём экономическом и социальном развитии? И почему на сотом году нейтралитета Швеция всё ещё находилась в таком тяжёлом экономическом положении, что целый миллион шведов был вынужден эмигрировать в США? И почему благосостояние к шведам пришло лишь на сто пятидесятом году соблюдения этого самого нейтралитета? И почему мы после пятидесяти пяти лет мирной жизни ничуть не приблизились к намеченной цели и даже удалились от неё?

До последнего времени, ещё до войны, уровень жизни в Швеции был вполне сопоставим с нашим, но потом, в 1960-х, она сделала резкий рывок по всем направлениям, в то время как в Советском Союзе начался экономический спад, а потом застой, сменившийся смутой и полным коллапсом. В чём тут причина?

Ответ, кажется мне, довольно прост: всё заключается в людях, которые управляют страной. Шведские социал-демократы по заслуженному праву должны считаться отцами современной шведской нации. Это благодаря их дальновидной политике в стране установился классовый мир, далеко не означающий капитуляцию зарплатополучателей перед работодателями, как нам говорили на протяжении целого ряда лет. Нет, социал-демократы вместе с профсоюзами постоянно вели борьбу за свои права, то и дело наступали на пятки капиталистам и вынуждали их идти на уступки. И добились они этих уступок не путём экспроприаций и возврата награбленного, а путём бескровного эволюционного давления на капитал и равномерного распределения прибылей. Шведы избежали громких государственных переворотов и не стали развязывать разрушительных гражданских войн. Они сделали это в рамках обычной — буржуазной, разумеется, — парламентской демократии.