Скандинавия глазами разведчика - Борис Григорьев

Предметом особого внимания в стране являются атомные электростанции, старики, инвалиды и дети. Несмотря на то что реакторы у шведов надёжные, а потребность в электроэнергии огромная, представители «зелёных» партий настояли-таки на референдуме, одержали на нём победу, и теперь к 2013 году из тринадцати атомных электростанций в стране не должно остаться ни одной.

Молодому поколению даётся великолепный шанс вырасти и получить профессию, чтобы начать самостоятельную и независимую от родителей, достойную человека жизнь. Если молодой человек хочет получить высшее образование, то, как правило, он должен рассчитывать на себя. Стипендии в нашем смысле слова в шведских вузах не существует. Они выдаются в исключительных случаях особо одарённым и бедным студентам, а основная масса студенчества добывает деньги на учёбу сама.

Для того чтобы обеспечить финансовую базу для пятишестилетнего обучения в университете, молодой швед или шведка может обратиться за помощью либо к своим родителям, либо к государству. И в том и в другом случае деньги придётся возвращать с небольшими процентами обратно. Закончив учёбу и устроившись на работу, бывший студент обязан в течение нескольких лет выплатить своим «предкам» и любимому государству всю сумму, которую он взял в начале своей учёбы.

Для лиц, по каким-либо причинам не сумевших в более раннем возрасте получить высшее образование, существует целая сеть заочных и так называемых народных высших школ, а также всевозможных курсов и кружков. Каждый пятый швед, включая младенца или пенсионера, учится в сети этого бесплатного образования.

Любой окончивший гимназию имеет право поступить в любое высшее учебное заведение без приёмных экзаменов. Сам факт окончания гимназии предполагает гарантированный для продолжения учёбы уровень знаний.

Стариков обеспечивают всем необходимым, чтобы дать им возможность достойно прожить оставшуюся часть жизни — как правило, отдельно от детей. Если старики не могут за собой ухаживать и не могут нанять приходящую служанку, они всегда могут устроиться в дом престарелых. Об инвалидах проявляют такую заботу, что они практически не чувствуют себя таковыми и принимают полноценное и достойное участие в жизни общества.

Именно поэтому главным поведенческим элементом шведа является чувство собственного достоинства. Оно проявляется во всём: в строгой манере одеваться, вести беседу, делать покупку, закуривать сигарету, ухаживать за женщиной, выполнять указание начальника. Вам не удастся увидеть шведа, бегущего за отходящим автобусом, торопящегося прорваться к прилавку или стойке бара, пытающегося заполнить освободившуюся нишу в потоке автомобилей. Он точно знает своё место. Он уверен, что оно никем не будет занято, и потому никому его не уступит. Я всегда сравниваю поведение шведов с нашими русскими картинками. Чего стоит только один наш русский полковник, бегущий опрометью с портфелем в руках за только что отошедшим автобусом! Я не могу представить в этой ситуации даже шведского прапорщика.

Это впечатляет.

Политическая жизнь Швеции во многом напоминает датскую: примерно те же самые партии, те же самые программы и атмосфера межпартийной борьбы за места в риксдаге и правительстве. Социал-демократы, как и в Дании, уже не могут формировать правительство большинства и опираются на голоса Левой партии (коммунисты) — партии, отколовшейся от промосковской КПШ и провозгласившей свой «еврокоммунистический» путь. Буржуазные партии блокируются друг с другом, чтобы свалить социал-демократов, но не всегда и не обо всём могут договориться.

В политической жизни Швеции, как это принято в монархической среде, заблаговременно подбираются, постепенно выдвигаются и набирают опыт политической борьбы и управления страной преемники нынешних руководителей. Это происходит планомерно, продуманно, системно. Шведы не допускают ситуаций, в которых после ухода лидера начинают судорожно искать того, кто бы мог его заменить. Впрочем, это типично для многих западных стран — у них всегда под рукой подходящий человек, будь это директор фирмы, председатель партии или премьер-министр. (Только у нас в России с уходом вождя начинаются неразбериха, склока, раздоры, потому что полностью отсутствует система подбора и выдвижения кадров. Не было их при советской власти, нет и при так называемой демократии.)

И какой же вывод сделал бы ты, уважаемый читатель, прочитав эти строки? Правильно, заниматься вербовочной работой в Швеции чрезвычайно трудно. Имидж страны «со сложным оперативноагентурным режимом» Швеция завоевала заслуженно, и каждый наш разведкомандированный был об этом хорошо наслышан.

Но разведка тем и сильна, что на каждый яд вырабатывает своё противоядие. Против любой самой жёсткой контрразведывательной меры разведчик находит средство и вступает в достойную борьбу с этим, чёрт побрал бы его, режимом. В конце концов, правила игры навязывает он, а не контрразведка, которая вынуждена следовать за чужой инициативой. А инициатива одного разведчика стоит многого: чтобы её локализовать, противнику нужно мобилизовать несопоставимые с ней солидные людские и материальные ресурсы.

Борьба идёт с переменным успехом, что может послужить наглядной иллюстрацией стабильности мироздания, подтверждением закона сохранения энергии или оправданием теории вероятности и больших чисел, иначе говоря, везения. А без везения нет разведки, как без энтузиазма масс не бывает великой стройки коммунизма.

Так что оперработники, желающие на деле доказать, что недаром сидят на шее у налогоплательщика, могут и из Швеции возвращаться домой с чистой совестью. Было бы только желание.

Из этого читатель может заключить, что мы в Стокгольме не сидели сложа руки и чего-то добивались. Я не стану комментировать это высказывание, скажу только, что работали мы тогда много, потому что было интересно. Во всяком случае, в Швеции я уже действовал более осознанно, уверенно и целенаправленно.

Шведский нейтралитет! Когда ругаешь Америку, обязательно надо обругать и Советский Союз. Но когда ругаешь СССР, совсем не обязательно бранить Америку.

Артур Лундквист

На долю каждого человека хоть один раз в жизни выпадают часы и минуты, которые требуют от него наивысшего напряжения сил и воли. Мне кажется, что именно такое испытание на прочность я пережил осенью 1981 года—испытание, потребовавшее напряжения всех моих оперативных знаний и дипломатического опыта. Я проработал в стране четыре с половиной года, но они не идут ни в какое сравнение с теми четырьмя днями моих треволнений в Карлскруне.

...В моём гардеробе есть одна вещь, которую я не ношу, а только изредка, когда она мне попадается на глаза, вынимаю из шкафа, чтобы убедиться, что время ещё не властно над ней. Это — пожелтевшая с годами белая хлопчатобумажная футболка образца 1981 года, изготовленная на потребу туристам, — живое напоминание о незабываемых десяти днях, потрясших Швецию и весь мир, но о которых у нас знают лишь единицы.

На футболке синей краской сделан оттиск, изображающий идиллическую картинку: трое парней в папахах сидят у костра и жарят на огне колбасу, рядом валяется автомат Калашникова и пустые водочные бутылки; на заднем фоне возвышается корпус подводной лодки с номером 137, на её башне под советским военно-морским флагом сидит ещё один военный моряк и наливает себе в стакан водку. Над картинкой по-английски с американским правописанием написано: Whiskey on the Rocks, a внизу добавлено: Карлскруна 1981 год.