Ассенизаторы. Возмездие - Константин Хохряков

— Все! Хорош! Не прижимайся к нему, — скомандовал я водиле. — Давай, потихоньку обходи его, и приткнись где-нибудь…

— Дохлый вышел, движется в обратную сторону, вверх по Комсомольской — донеслось из динамика.

— Он что, сука, спортом решил заняться? — полюбопытствовал Почтальон. — Туда-сюда бегает?

— Скорее, пятками вперед ходит[23]! — пояснил я. — Серьезный клиент… Тяжеловато его брать будет. Осторожный, сволочь!

— Ты бы на его месте тоже осторожным был! — согласился со мной Почтальон.

— Мне и на своем неплохо! — отшутился я. — Сверчок! Давай в крайний левый. Потихонечку. На перекрестке разворачиваемся и сразу за ним. Попробуем обогнать. Не хватало еще, чтобы во двор куда-нибудь нырнул… Тяжело с ним смежникам… И тут брать не будешь — людей до фига на улице… Выхлопаем, когда он в какое-нибудь тихое место свернет. Так что давай, крути баранкой! — и в рацию: — Гном! Мы разворачиваемся! Попробуем где-нибудь у него на пути встать. Вдруг случай представится куда-нибудь в тихий закуток клиента притулить?

— Добро! — согласился Серега. — Мы за вами следом пойдем, встанем на той стороне, а вы на этой, но выше, чтобы оба направления перекрыть.

— Понял!

Вновь развернувшись, Сверчок, не привлекая постороннего внимания, вернулся на те же самые два квартала. Там припарковался позади другой, гражданской, «буханки», как близнец похожей на нашу. Предусмотрительно прикрылся ею, чтобы не было видно номерного знака, встав, таким образом, на пути бандита.

Что-то от смежников давно никаких известий. Не потеряли ли, часом, клиента? В их нелегкой работе такое случается. Как это сейчас некстати… И тут, как бы в ответ на мои мысли, раздалось:

— Дохлый перешел Комсомольскую, движется по Октябрьской в сторону рынка.

Точно, проверяется, гад! Машину следом за ним не пустить: движение там одностороннее, а он как раз против шерсти чешет. Твою же мать! Кабы знать раньше, мы бы его там возле психушки в аккурат и приняли, как родного, «плюшек» насовали бы от всей души. Есть там пара замечательных мест, где, даже если и рванет — из посторонних никого не зацепит. Н-да! Знал бы где упадешь — соломки бы подстелил… Хватаю манипулятор рации:

— Гном, мы попытаемся перехватить его у автовокзала со стороны рыночной площади. Сможешь перекрыть подходы с противоположной?

— Боюсь не успеть, но постараюсь!

— Лады!

Черт! И чего это его все тянет, где людей побольше? Думает, что там затеряться легче? В чем-то он, конечно, прав. С другой стороны, в толпе сложнее вычислить наблюдение.

Не дожидаясь команды, Сверчок вырулил и влился в поток. И надо же такому случиться, что на перекресток, где дежурил гаишник, мы вылетели уже на красный. Тот, глянув на нас, демонстративно отвернулся. Прости, коллега! Ей-богу, мы не нарочно! Жизнь такая! Торопимся — люди в опасности! Давай, водила, жми! Нам еще большой крюк делать, так что хрен с ними, с правилами! Не сбей только никого! А машина? Что ж, машина — это только железо! Жалко, конечно, но судьба у нее такая — служить людям!

И Сверчок «даванул на гашетку», включив фары и аварийную сигнализацию, разгоняя идущие в попутном направлении автомобили и пешеходов бесконечно длинными сигналами клаксона, кроя матом через открытое окно водителей неохотно уступающих дорогу «навороченных тачек», наивно полагающих, что их машины круче раздолбанной, местами насквозь проржавевшей, но бодрой собровской «буханки».

С визгом тормозов (или покрышек — как-то я не очень понял), казалось, машина вот-вот ляжет на бок, под одобрительные возгласы бойцов, в крови которых уже вовсю бурлит адреналин, УАЗ свернул налево и на бешеной скорости рванул в сторону рыночной площади. Стрелка спидометра болтается где-то в районе ста километров в час. Я и не подозревал, что наша «буханка» вообще может столько выжать! От двигателя даже сквозь кожух пышет жаром. Не закипи только, родная!

Как ни торопились, но все же полностью предотвратить беду не успели. В динамике прогремело:

— Дохлый стрелял во встречного мужчину! Вроде промахнулся! Бежит в направлении автовокзала!

И вдогонку голос Гнома:

— Мокрый! Бери его! Мы на подходе!

Опера разберутся, попал или нет. Лучше бы не попал!

Мы бы и рады взять эту гниду, да сами тоже еще не подъехали. За квартал до площади — страшенная пробка. И хрен ты ее объедешь, даже по соседним улицам — там не лучше! Очень уж время неудачное, все с работы домой спешат — час пик.

Ай да Сверчок! Молодец, Андрюха! Давай! Через бордюры и газон машина, выбрасывая из-под колес комья чернозема, вылетела на тротуар. Прохожие, заслышав бешеный рев двигателя и непрерывный вой сигнала, увидев полную иллюминацию, разбегаются в стороны. «Добрых» слов вдогонку, как мне кажется, сказано немало. Простите, люди! Но нам действительно очень нужно срочно попасть на площадь!

Миновав пробку, вылетаем на кольцо, к рынку. Стоящие на площади дэпээсники — просто молодцы! Сообразили, что не просто так «буханка» дурóм прет, моментально перекрыли все движение, уступая нам дорогу. А по рации:

— Дохлый у автовокзала! Направляется в сторону подземного перехода!

Ну, смежники! Отличные вы ребята! Опера вам должны по жизни! И как только вы умудряетесь «тащить» его в такой обстановке? Да так, что он вас не видит? Не упустили! Теперь наша очередь.

Сверчок бросает «буханку» к обочине, прямо под знак «Остановка запрещена». Машина моментально пустеет. Слов не надо! Достаточно жестов! Мчимся прямо в переход — только бы успеть! Перехватить этого гада, пока он больше ничего не натворил! Терять ему, похоже, нечего. В мужика-то он какого хрена стрелял? Да какая, собственно, разница?

Летим по лестнице вниз, расталкивая не успевших увернуться прохожих. Сзади доносятся только возмущенные крики пополам с матом. Сворачиваем в переход… И как обухом по голове в наушнике гарнитуры уже ставший родным голос бригадира смежников:

— Мы его потеряли!

Твою же мать! По закону подлости — в самый неподходящий для этого момент! Лечу по переходу, жестами указывая своим направления поиска. Смотрите, парни, внимательнее! Поворачиваю налево, и нос к носу буквально сталкиваюсь с объектом! Тот сразу все понял. Правая рука метнулась из кармана. Успеваю зафиксировать взглядом улетевшее в сторону кольцо с чекой, сорвавшееся с большого пальца…

Медленно… Неправдоподобно медленно тянется время… Чека еще не успела упасть, как я перехватил руку с гранатой… Расслабляющий удар коленом до хруста ребер… Бандит с диким воем складывается пополам… Успел этот гад отпустить спусковую скобу, или нет?.. Не помню… Еще крепче, до судороги, сжимаю руку с «эфкой»… Левой рукой — удар в затылок уроду, сбивая его на землю… Падаю сверху, прижав эту сволочь к полу, больно ударившись лицом о его черепушку — до помутнения сознания… Руку с гранатой под него — все-таки какая-то защита, хотя и призрачная… По лицу течет что-то липкое, заливая глаза… Во рту солоноватый привкус…