Веслом по фьорду! - Андрей Белянин

Всё это крутилось, вертелось и разговаривало. Настойчиво требовало возвращения на корабли, чётких объяснений, возмещения ущерба, есть, пить и баб и т. д. и т. п. и опять т. д.

Молодые туземцы объясняли старым, где живут Лунгма и Джама, какими они стали страшными, и совместно пытались выяснить причины этой волшебной метаморфозы. Купцы полагали, что на остров попали по приказу предводителя социума свистящих сосен для получения выкупа, скучающие матросы пугали богачей предположениями о размере выкупа.

Солдаты вернулись из-под земли ни с чем. Пещера с их слов наполнилась едким горячим воздухом, и скорей всего господин лейтенант и Пламен Славянин уже мертвы.

А собственно рептильные гуманоиды, воспользовавшись немотой помидора, немощью зулуса и всеобщей суетой, тихо исчезли.

Да и кому они тут были нужны? Всех объединило совсем другое зрелище.

Вулкан Лунгма, тот, что справа, загудел. Десятки людей запрокинули головы вверх. На их глазах из жерла поднималась огромная загалактическая дача пришельцев.

— А-ах-ре-на се! — хором сказали все.

Местные повалились на застывшую лаву, принимая волю богов и готовые к любому летальному исходу.

Станция поднималась медленно, как бы нехотя, словно ей что-то мешало внутри. И вдруг наверху раздался раскатистый гром. Кусок обшивки верхнего «бублика» вырвало и забросило в эпицентр зрителей. Никого не придавило только чудом!

— Спасайтесь кто может! — закричал самый умный, и люди бросились врассыпную, и лишь туземцы остались там, где упали, опять-таки выражая почтение небесной власти.

Из дыры в корпусе появилась мускулистая фигура рыжего викинга. Выглядел он злым, но спокойным, в руке держал метатель огурцов. Барабан оружия задорно вращался. На какое-то время бывший раб исчез в коридоре. Он объяснялся со Стилетом, показывая оружием в сторону океана. Тот качал головой, явно не разделяя планов упрямого солдата.

Станция дёрнулась и вновь робко поползла вверх.

И вдруг случилось невероятное…

Из дыры вылетела погнутая повозка Епона-матери под управлением викинга, за ней из глубин станции тянулся трос, получился такой воздушный буксир. В коридоре опять можно было видеть Стилета[83].

Первые две-три минуты летательные объекты не могли договориться.

Однако, когда внутри несколько раз прогремело и в корпусе, теперь уже с другой стороны, появилась ещё одна приличная брешь, загалактическая дача перестала сопротивляться, полностью отдавшись воле тягача.

Плам потащил ценный груз к воде, ведь только так можно было обеспечить мягкую посадку. Времени оставалось мало, станция стабильно теряла высоту. Последние полмили по «бублику» шелестели кроны джунглей.

Показался берег, домики-грибы и главная цель — океан.

Плам выскочил из повозки и, размахивая руками и ногами, ласточкой полетел в воду первым. Его накрыла огромная круглая тень. Чуть дальше в морские пучины упало всё остальное.

Венецианский барон с воплями «Люди или кто вы там! Заберите меня из этой проклятой деревни!» первым и последним бросился догонять космический корабль, упавший с неба. Проплыв половину пути и немного придя в себя, он вдруг вспомнил, что плавать ни фига не умеет… На этом наше знакомство с ним могло благополучно закончиться, но рядом, с брызгами и фырканьем, подобно писклявому дельфину мира, вынырнул Плам.

— Эй, барон! — крикнул он, загребая поближе. — Я бы не советовал, туземки в другой стороне. Мы всех освободили, так что выбор у тебя есть!

Это придало дель Сико сил, чтобы тонуть медленнее.

— Сколько? — уточнил венецианец, живо двигая руками и ногам.

— Я не считал, но больше двух! — Плам обхватил тонущего нимфомана и взял курс на берег. — И чего вам у стариков не сиделось?

— Да ну их! — обиженно фыркнул Витторио. — Чтобы я ещё раз с ними! Они ж меня развязывать не хотели, потом эта горилла… та, что тёрлась об меня полночи, пока мальчики смеялись в сторонке… Старые козлы соизволили вернуть мне свободу, когда солнце было в зените… Но тогда ужасная горилла вернулась, и не одна. Никому такого позора не пожелаю…

— А что туземцы? — скрывая улыбку, с участием спросил плывущий Пламен.

— Если говорить коротко, предпочли не вмешиваться. — Венецианец умолк. — Только не говори никому, я и с тобой не собирался откровенничать, но, учитывая, что ты меня спас…

— Могила! — пообещал викинг, делая в уме заметку при случае с преувеличением рассказать всё Шакарре. Друг-зулус на эту тему и станцевать сможет. Вот будет умора…

На берегу собралось встревоженное сообщество темнокожих людей, детишек и приматов. Вскоре оба чудом спасшихся человека, усталые, злые, в синяках и порезах, нащупали дно, по которому буквально вползли на руки встречающим. Гуннар — к старикам, а кратковременно потерявший сознание Витторио — к заботливым обезьянам. Зверушки даже немного подрались за право сделать приятному белому человеку искусственное дыхание и массаж ступней. Варвар и думать забыл про спасённого, желая одного — полчасика отдыха, а потом можно и продолжить битьё остромордых. Однако старики набросились с расспросами, кто-то любезно протягивал миску с жареными остатками озёрной твари, другие показывали на глыбу, упавшую с небес, и спрашивали, откуда глыба прилетела — с Лунгмы или с Джамы? А ответить надо точно, ведь если с Лунгмы, тогда будут петь одну песню, а если с Джамы, тогда другую…

Рыжий гигант зарычал, протиснулся сквозь толпу седых зануд и пустился бежать по знакомой тропе, ведущей через джунгли к вулканам. Уж лучше молча заниматься спасением людей, чем отвечать на глупые вопросы суеверных рыбаков.

Пламен в несколько минут преодолел этот путь и выскочил на лавовые подступы. Бывшие узники разбились на отдельные группы и двигались навстречу. И вот где-то здесь оно и случилось… Масса незнакомых лиц, в основном мужских, лица старые, молодые, плачущие, смеющиеся, но все чужие, не запоминающиеся. И вдруг белое пятно…

Такое знакомое, родное белое пятно.

Один и молнии! Да не засохнет вечнозелёный помёт белки Рататоск! И не переведётся рыба в котлах детей Норвегии! Это ж горб Слейпнира! Дружище Слейпнир! Гуннар забыл про усталость, шрамы и плохое настроение. Он забыл, где и зачем находится. «Это неважно, не так это важно, важно, чтоб кто-то был рядом с тобой!», как поют захмелевшие скальды в балахонах…